I feel? I can feel??????????????? I want fell.
Усталость гложет меня изнутри, пожирает мои внутренности, с хлюпаньем вытягивает через кишки остатки спинного мозгам (о головном уже речь и не идет, так, шкатулочка для наращивания волос).
Противоречия помогают усталости раздирать меня надвое, натрое, а то и вообще четвертовать. И выпитое в рабочее время киндзмараули совершенно не улучшает моего состояния, а только усугубляет до нестояния и нежелания ехать домой.
Забыться бы на пару недель в добровольной коме перед телевизором, целыми днями просматривая сериалы.
Впрочем, боюсь не осилить и сериалов. Ибо глаза мои, уже не зеленые, а красные, плохо реагируют на свет. Начинаю понимать вампиров, которым милее тьма, потому что ничего яркого не раздражает измученную сетчатку.
Ненаписанные рассказы, невысказанные идеи нереализованный потенциал тухнут и дохнут где-то под корнями волос. Хочется рыдать над этим кладбищем домашних любимцев, но я не редактор отдела некрологов, не могу составить даже надгробную надпись.
Наушники отгораживают меня от ненавистного людского шума в метро и маршрутках. Хоть немного сдерживают бендеровские порывы (о, да, детка, давай убьем всех человеков!), но не приносят облегчения, потому музыка заставляет осознать: внутри пустота. Надрывно кричать от испуга - а где же, где же все? Где же та глубина, где же те мечты и проч...
Но только ехидное эхо в в моей бесконенчой пустоте : Прочь... прочь. Внутренняя Монголия просто выжженная дотла степь.
Но я еще жива. Подыхая от усталости, я дышу бытовой химией, позволяющей превратить мою паскудную хатку в нечто маньячно-чистое и безобразно вылизанное. Потому что чистая квартира - единственное, что держит меня на плаву.
Противоречия помогают усталости раздирать меня надвое, натрое, а то и вообще четвертовать. И выпитое в рабочее время киндзмараули совершенно не улучшает моего состояния, а только усугубляет до нестояния и нежелания ехать домой.
Забыться бы на пару недель в добровольной коме перед телевизором, целыми днями просматривая сериалы.
Впрочем, боюсь не осилить и сериалов. Ибо глаза мои, уже не зеленые, а красные, плохо реагируют на свет. Начинаю понимать вампиров, которым милее тьма, потому что ничего яркого не раздражает измученную сетчатку.
Ненаписанные рассказы, невысказанные идеи нереализованный потенциал тухнут и дохнут где-то под корнями волос. Хочется рыдать над этим кладбищем домашних любимцев, но я не редактор отдела некрологов, не могу составить даже надгробную надпись.
Наушники отгораживают меня от ненавистного людского шума в метро и маршрутках. Хоть немного сдерживают бендеровские порывы (о, да, детка, давай убьем всех человеков!), но не приносят облегчения, потому музыка заставляет осознать: внутри пустота. Надрывно кричать от испуга - а где же, где же все? Где же та глубина, где же те мечты и проч...
Но только ехидное эхо в в моей бесконенчой пустоте : Прочь... прочь. Внутренняя Монголия просто выжженная дотла степь.
Но я еще жива. Подыхая от усталости, я дышу бытовой химией, позволяющей превратить мою паскудную хатку в нечто маньячно-чистое и безобразно вылизанное. Потому что чистая квартира - единственное, что держит меня на плаву.