Б Е Р Л И Н - 2
Берлин - город с одной из самых необычных современных историй. Может быть еще Иерусалим, Калининград, Прага могут похвастаться (нечем тут хвастаться, на самом-то деле) такими резкими, странными и болезненными переменами, произошедшими за последние 100 лет. Но Берлин, несомненно, пережил нечто экстраординарное, наложившее на него свой неповторимый отпечаток, которого невозможно не заметить. Были там очень сытые и счастливые периоды, были мрачные и голодные, была разруха и раздел, было самостоятельное развитие обеих частей (у них там два зоопарка и два оперных театра!). И сегодняшний город несет на себе отметины всех этих эпох и событий. К некоторым он относится с юмором, некоторые пытается забыть, а некоторые он несомненно хочет переварить и усвоить, чтобы больше никогда не переживать их.
В Берлине я видел самые необычные в и щемящие памятные знаки, призванные увековечить его сложное прошлое. И совершенно невероятный памятник сожженным книгам, в самом центре нарядной барочной Бебель Плац, который можно увидеть, только подойдя вплотную. И красный балкончик королевского дворца, с которого Либкнехт объявлял о социалистическом перевороте и который несколько десятилетий спустя перенесли из разрушенного дворца в новенькое здание, где заседали гедээровские начальники. И маленькие золотистые квадратные таблички, вмонтированные в мостовые по всему городу, на которых написаны имена и фамилии людей, когда-то живших по этим адресам, но выкинутых оттуда. Еще есть сумасшедшее здание Еврейского Музея, где клаустрофобия сменяется головокружением, где всё время боишься заблудиться и в конце концов попадаешь к "Листопаду" Кадишмана, от скрежета которого становится жутко. A стеклянный купол Рейхстага? При всём его шике, ни на секунду ведь не забываешь, куда делся оригинальный купол. Ну и, конечно, разбросанные то тут, то там куски Берлинской Стены, которая из угрожающего мрачного шрама превратилась в фон для самовыражения художников со всего мира. Веселая, разноцветная и безобидная.
Но, знаете, что я хочу сказать? Берлинцы в частности и немцы в целом, как мне кажется, уже сумели справиться с этой травмой. Да, они живут со своим прошлым, но оно уже не тяготит их. И они пьют пиво на закате на советском мемориале в Трептов Парке, сидя на ступенях у ног "советского солдата с девочкой спасенной на руках", с той же легкостью, с какой все мы смотрим в Европе на бесчисленные триумфальные арки и памятники неведомым королям, победоносно размахивающим саблями, верхом на горячих конях. Мы не знаем, в честь чего стоят тут эти арки и кого победили эти короли. Это всё было слишком давно и уже никого не касается. Никому не болит.
В Берлине я видел самые необычные в и щемящие памятные знаки, призванные увековечить его сложное прошлое. И совершенно невероятный памятник сожженным книгам, в самом центре нарядной барочной Бебель Плац, который можно увидеть, только подойдя вплотную. И красный балкончик королевского дворца, с которого Либкнехт объявлял о социалистическом перевороте и который несколько десятилетий спустя перенесли из разрушенного дворца в новенькое здание, где заседали гедээровские начальники. И маленькие золотистые квадратные таблички, вмонтированные в мостовые по всему городу, на которых написаны имена и фамилии людей, когда-то живших по этим адресам, но выкинутых оттуда. Еще есть сумасшедшее здание Еврейского Музея, где клаустрофобия сменяется головокружением, где всё время боишься заблудиться и в конце концов попадаешь к "Листопаду" Кадишмана, от скрежета которого становится жутко. A стеклянный купол Рейхстага? При всём его шике, ни на секунду ведь не забываешь, куда делся оригинальный купол. Ну и, конечно, разбросанные то тут, то там куски Берлинской Стены, которая из угрожающего мрачного шрама превратилась в фон для самовыражения художников со всего мира. Веселая, разноцветная и безобидная.
Но, знаете, что я хочу сказать? Берлинцы в частности и немцы в целом, как мне кажется, уже сумели справиться с этой травмой. Да, они живут со своим прошлым, но оно уже не тяготит их. И они пьют пиво на закате на советском мемориале в Трептов Парке, сидя на ступенях у ног "советского солдата с девочкой спасенной на руках", с той же легкостью, с какой все мы смотрим в Европе на бесчисленные триумфальные арки и памятники неведомым королям, победоносно размахивающим саблями, верхом на горячих конях. Мы не знаем, в честь чего стоят тут эти арки и кого победили эти короли. Это всё было слишком давно и уже никого не касается. Никому не болит.