Заказуха к дате. Столетие "Альбиона"
Оригинал взят у naval_manual в Заказуха к дате. Столетие "Альбиона"
Из зала подсказывают - век назад случилось Моонзундское сражение. А это уже не Новиков-Прибой или Степанов - это сам Олег Меньшиков. Комментарий следует.
Доказательство линкора
Наиболее важным итогом Моонзундского сражения стало подтверждение ключевой роли линейного флота в Первой мировой. Превосходство немцев в линкорах сделало саму операцию возможной - и во многом обеспечило итоговый успех. Случившееся осенью 1917 г. - когда в Атлантике поднялась дубина "подводной войны" - могло бы сильно изменить дальнейшее развитие теоретических событий - однако из-за ограниченного характера войны на Балтике и специфических революционных условий, в которых действовали русские флот и армия, операция "Альбион" не привлекла того внимания, которого заслуживала.
Число имеет значение
Не менее важным результатом было доказательство того, что линейный флот, при наличии асимметричных угроз, должен быть многочисленным. Сразу два немецких дредноута (в т.ч. сильнейший, "Байерн") подорвались на минах в первый день, но это не повлияло на ход операции. Потому, что линкоров было много - достаточно много для того, что активно всети боевые действия на нескольких направлениях, и достаточно много для того, чтобы и после таких потерь их перевес над линейными силами Балтийского флота остался подавляющим.
С кем попало
Тот факт, что линейному кораблю зачастую приходилось воевать отнюдь не с линкорами, я упоминал уже несколько раз, в том числе и здесь.Операция "Альбион" в этом смысле чрезвычайно показательна - немецкие дредноуты сражались с береговыми батареями, эсминцами, броненосцами. Сказать, что всё это было лишним, сложно - в большинстве случаев (за исключением обстрела батареи №43) наличие дредноутов определяло ход боя. Линкор как "мощное средство поддержки лёгких сил" - это про октябрь 1917 г.
Удивительная лёгкость
Ещё одной любопытной особенностью операция стала её непринуждённость. Немцы, не только не имевшие реального опыта десантных операций, но даже не готовившиеся к таким операциям - легко и быстро организовали мероприятие по высадке на чужое побережье усиленной пехотной дивизии. Возможно это стало, думается, благодаря тому, что для большого флота ( а немецкий флот был большим) характерно наличие развитого аппарата планирования, при этом работающие в нём люди привыкли решать многочисленные и сложные организационные задачи.
Упущенные возможности
И, помимо прочего, операция "Альбион" стала демонстрацией ограниченности немецкой фантази, которая разыгралась слишком поздно. Созданный Тирпицем флот, надо сказать, сыграл важную роль в войне на Восточном фронте. В первую очередь речь идёт, конечно, о 6-й русской армии, оказавшейся в 1914 г. в "окопах Петрограда". Кроме того, на протяжении всей войны российское командование продолжало засевать берега Балтики береговыми батареями - в то время, как армия страдала от дефицита тяжёлой артиллери - и заваливать балтийские воды минами - в то время, как имели место проблемы с производством боеприпасов и взрывчатки.
Всё это происходило без активного участия немецкого флота, не сделавшего почти ничего для того, чтобы укрепить страх противника перед возможным десантом - как минимум, до августа 1915 г. Между тем, перспективы развития операций флота на "Восточном фронте" в 1914-1915 гг. имелись, причём речь могла идти как об операциях демонстративных (в 1914 г.), так и вполне реальных десантных операциях в ходе большого наступления всеной-летом 1915 г. Но не случилось - как я уже имел честь доложить раньше, благодаря "теории риска", каковую немцы примерили на себя:
За последнее десятилетие до начала мировой войны германский морской генеральный штаб считался в случае войны с Россией и Францией с неопределённым и ненадёжным нейтралитетом Англии. Поэтому во всех подготовительных к войне работах Балтийское море трактовалось как второстепенный театр; уничтожение русских морских сил не ставилось главной задачей германского морского командования. Подобный же ход мыслей мы находим в написанном зимою 1913 г. меморандуме начальника морского генерального штаба, адмирала Поля, о возможности войны тройственного союза с двойственным согласием: "Существование не ослабленного, совершенно боеспособного германского флота я считаю самым верным и вместе с тем безусловно необходимым средством, чтобы воспрепятствовать выступлению Англии в качестве посредника или участника континентальной войны. Сохранение боеспособного флота в этом отношении для нас гораздо важнее, чем уничтожение русского флота, за которое при неблагоприятных обстоятельствах придётся дорого заплатить".
Фирле Р. Война на Балтийском море. Том 1. От начала войны и до прекращения в феврале 1915 года навигации. - Л.: Редакционно-издательский отдел Морских Сил РККФ, 1926., с. 14.
Таковы, в целом, уроки того далёкого сражения. Всем пятницы.
Из зала подсказывают - век назад случилось Моонзундское сражение. А это уже не Новиков-Прибой или Степанов - это сам Олег Меньшиков. Комментарий следует.
Доказательство линкора
Наиболее важным итогом Моонзундского сражения стало подтверждение ключевой роли линейного флота в Первой мировой. Превосходство немцев в линкорах сделало саму операцию возможной - и во многом обеспечило итоговый успех. Случившееся осенью 1917 г. - когда в Атлантике поднялась дубина "подводной войны" - могло бы сильно изменить дальнейшее развитие теоретических событий - однако из-за ограниченного характера войны на Балтике и специфических революционных условий, в которых действовали русские флот и армия, операция "Альбион" не привлекла того внимания, которого заслуживала.
Число имеет значение
Не менее важным результатом было доказательство того, что линейный флот, при наличии асимметричных угроз, должен быть многочисленным. Сразу два немецких дредноута (в т.ч. сильнейший, "Байерн") подорвались на минах в первый день, но это не повлияло на ход операции. Потому, что линкоров было много - достаточно много для того, что активно всети боевые действия на нескольких направлениях, и достаточно много для того, чтобы и после таких потерь их перевес над линейными силами Балтийского флота остался подавляющим.
С кем попало
Тот факт, что линейному кораблю зачастую приходилось воевать отнюдь не с линкорами, я упоминал уже несколько раз, в том числе и здесь.Операция "Альбион" в этом смысле чрезвычайно показательна - немецкие дредноуты сражались с береговыми батареями, эсминцами, броненосцами. Сказать, что всё это было лишним, сложно - в большинстве случаев (за исключением обстрела батареи №43) наличие дредноутов определяло ход боя. Линкор как "мощное средство поддержки лёгких сил" - это про октябрь 1917 г.
Удивительная лёгкость
Ещё одной любопытной особенностью операция стала её непринуждённость. Немцы, не только не имевшие реального опыта десантных операций, но даже не готовившиеся к таким операциям - легко и быстро организовали мероприятие по высадке на чужое побережье усиленной пехотной дивизии. Возможно это стало, думается, благодаря тому, что для большого флота ( а немецкий флот был большим) характерно наличие развитого аппарата планирования, при этом работающие в нём люди привыкли решать многочисленные и сложные организационные задачи.
Упущенные возможности
И, помимо прочего, операция "Альбион" стала демонстрацией ограниченности немецкой фантази, которая разыгралась слишком поздно. Созданный Тирпицем флот, надо сказать, сыграл важную роль в войне на Восточном фронте. В первую очередь речь идёт, конечно, о 6-й русской армии, оказавшейся в 1914 г. в "окопах Петрограда". Кроме того, на протяжении всей войны российское командование продолжало засевать берега Балтики береговыми батареями - в то время, как армия страдала от дефицита тяжёлой артиллери - и заваливать балтийские воды минами - в то время, как имели место проблемы с производством боеприпасов и взрывчатки.
Всё это происходило без активного участия немецкого флота, не сделавшего почти ничего для того, чтобы укрепить страх противника перед возможным десантом - как минимум, до августа 1915 г. Между тем, перспективы развития операций флота на "Восточном фронте" в 1914-1915 гг. имелись, причём речь могла идти как об операциях демонстративных (в 1914 г.), так и вполне реальных десантных операциях в ходе большого наступления всеной-летом 1915 г. Но не случилось - как я уже имел честь доложить раньше, благодаря "теории риска", каковую немцы примерили на себя:
За последнее десятилетие до начала мировой войны германский морской генеральный штаб считался в случае войны с Россией и Францией с неопределённым и ненадёжным нейтралитетом Англии. Поэтому во всех подготовительных к войне работах Балтийское море трактовалось как второстепенный театр; уничтожение русских морских сил не ставилось главной задачей германского морского командования. Подобный же ход мыслей мы находим в написанном зимою 1913 г. меморандуме начальника морского генерального штаба, адмирала Поля, о возможности войны тройственного союза с двойственным согласием: "Существование не ослабленного, совершенно боеспособного германского флота я считаю самым верным и вместе с тем безусловно необходимым средством, чтобы воспрепятствовать выступлению Англии в качестве посредника или участника континентальной войны. Сохранение боеспособного флота в этом отношении для нас гораздо важнее, чем уничтожение русского флота, за которое при неблагоприятных обстоятельствах придётся дорого заплатить".
Фирле Р. Война на Балтийском море. Том 1. От начала войны и до прекращения в феврале 1915 года навигации. - Л.: Редакционно-издательский отдел Морских Сил РККФ, 1926., с. 14.
Таковы, в целом, уроки того далёкого сражения. Всем пятницы.