Как я и два пледа боимся ветра. Часть 1.
Каждые три дня с моим стройным графиком случается коллапс и как бы я ни устала (а я на удивление устаю!), я не могу уснуть.
Противными вошками бегают в голове мысли, планы, надежды, построения хитрых комбинаций.... все это не дает уснуть. Я зеваю-зеваю, лежу на колючем иппликаторе, читаю-читаю. И ничего. Часов до трех. Иногда я встаю и делаю что-нибудь полезное... в прошлый раз я перегладила все белье, которое надо было перегладить.
Сегодня вот села написать.
У меня третий том Стругацких, 62-63 года. И уже с каждым произведением становится все сложнее и мрачнее. Сейчас вот закончила Далекую Радугу. В первый раз она мне показалась ужасно безысходной, больше всего я была зациклена на ситуации - всё, конец, через три часа умирать... А сегодня. Все пыталась понять, прав был или не прав Роберт, думала, о том, какой все-таки Горбовский - немного шутовской снаружи, но ведь совсем не зря - великий звездолетчик, мудрый, как будто бы очень легко принимающий решения.
Вечный спор между физиками и лириками звучит там и в разговорах и звенит во всем происходящем: "Что грузить на единственный звездолет на планете? Документы-оборудование-сведения? Или детей?"
И как они верно пишут про то,... как важно, чтобы в последние минуты был человек, которого ты возьмешь за руку и который прижмется к твоему боку. Рядом с которым можно разделить свой страх или свое смирение перед смертью.
С самого начала Роберт чем-то мне напомнил Мишу, возможно тем, как он влюбленно смотрел на Таню и думал про нее. От этого завозились в голове и прошлогодние вошки. Живы, хоть и запылились. Вместе с праздником тюльпанов, который дергает меня уже с неделю на всех страницах Интересных событий в городе. Впрочем все достаточно тихо.
Даже странно... вспоминаю, как подруга сказала: "Ксюш, а вот представь... вы с ним года через два встретитесь, и он вдруг развелся. Но тогда это уже не будет иметь никакого значения... Представляешь?"
А я представляю.. и оно уже даже сейчас почти значения не имеет. Но сейчас пока что от этой мысли: "Неужели мне и правда это уже неважно?" - мороз по коже.
Противными вошками бегают в голове мысли, планы, надежды, построения хитрых комбинаций.... все это не дает уснуть. Я зеваю-зеваю, лежу на колючем иппликаторе, читаю-читаю. И ничего. Часов до трех. Иногда я встаю и делаю что-нибудь полезное... в прошлый раз я перегладила все белье, которое надо было перегладить.
Сегодня вот села написать.
У меня третий том Стругацких, 62-63 года. И уже с каждым произведением становится все сложнее и мрачнее. Сейчас вот закончила Далекую Радугу. В первый раз она мне показалась ужасно безысходной, больше всего я была зациклена на ситуации - всё, конец, через три часа умирать... А сегодня. Все пыталась понять, прав был или не прав Роберт, думала, о том, какой все-таки Горбовский - немного шутовской снаружи, но ведь совсем не зря - великий звездолетчик, мудрый, как будто бы очень легко принимающий решения.
Вечный спор между физиками и лириками звучит там и в разговорах и звенит во всем происходящем: "Что грузить на единственный звездолет на планете? Документы-оборудование-сведения? Или детей?"
И как они верно пишут про то,... как важно, чтобы в последние минуты был человек, которого ты возьмешь за руку и который прижмется к твоему боку. Рядом с которым можно разделить свой страх или свое смирение перед смертью.
С самого начала Роберт чем-то мне напомнил Мишу, возможно тем, как он влюбленно смотрел на Таню и думал про нее. От этого завозились в голове и прошлогодние вошки. Живы, хоть и запылились. Вместе с праздником тюльпанов, который дергает меня уже с неделю на всех страницах Интересных событий в городе. Впрочем все достаточно тихо.
Даже странно... вспоминаю, как подруга сказала: "Ксюш, а вот представь... вы с ним года через два встретитесь, и он вдруг развелся. Но тогда это уже не будет иметь никакого значения... Представляешь?"
А я представляю.. и оно уже даже сейчас почти значения не имеет. Но сейчас пока что от этой мысли: "Неужели мне и правда это уже неважно?" - мороз по коже.