(no subject)
Случился со мной в Москве экспириенс. Гуляла я в одиночестве по Измайловской усадьбе и зашла в тамошний храм - решила проверить, вызовет ли у меня православное заведение по-прежнему паническую атаку или обойдётся. Внутри было тихо и пусто, и я порадовалась, что, вроде, обошлось, в обморок не падаю, не задыхаюсь, холодным потом не обливаюсь. Хожу, радуюсь, дышу ладаном, любуюсь иконами. Перед иконостасом я подзастряла маленько, отвлеклась, только когда почувствовала, что у меня плечи и спина захолодели - а за спиной такой звук, будто рой насекомых. Оборачиваюсь - а там полный зал бабок. Вообще-то, молодые там тоже были, но и они были как бабки. Все почему-то в мешковатых плащах, в одинаковых по-бабулечьи завязаных платках, с тёмными авоськами, все согбенные, шаркают и шушукаются. Одна такая встала возле меня, разложила с двух сторон авоськи и стала звать другую: идём сюда, здесь встанем, отсюда хорошо видно будет. Такая бабка мерзкая, меня аж передёрнуло. Тут-то это и случилось.
Как будто открылось новое зрение и я увидела изнанку. Храм был телом Христа, мёртвым телом, уже начавшим разлагаться - Дух покинул его навсегда. И по этому телу ползали мухи, жрали тело, откладывали в него яйца, под кожей угадывались личинки. Они думали, что жрут Бога, но это была только гниющая плоть.
Невероятным образом обе картинки наложились друг на друга и какое-то время я не могла двинуться с места, ошеломлённая открывшимся. Потом бежала оттуда, сдерживая рвотные позывы. Это было накануне Пасхи.
Как будто открылось новое зрение и я увидела изнанку. Храм был телом Христа, мёртвым телом, уже начавшим разлагаться - Дух покинул его навсегда. И по этому телу ползали мухи, жрали тело, откладывали в него яйца, под кожей угадывались личинки. Они думали, что жрут Бога, но это была только гниющая плоть.
Невероятным образом обе картинки наложились друг на друга и какое-то время я не могла двинуться с места, ошеломлённая открывшимся. Потом бежала оттуда, сдерживая рвотные позывы. Это было накануне Пасхи.