Как всё это было...
Сейчас посмотрела в жж -- ад начался 28 апреля. Когда позвонила мама и плача просила вызвать ей "скорую", которую отец отказывался вызывать.... В итоге, обзвонив брату в Германии и тёте (сестре отца), которая живёт в Израиле, мы таки уговорили отца "скорую" вызвать.
Однако родители поехали не в больницу "Тель а-Шомер" (ТА), где мама наблюдалась в онкологическом отделении, а в другую больницу, в "каплан". Почему? Мне до сих пор сложно это понять. Отец говорит, что это потому что "Вы все на меня давили, и снизили мой авторитет, и поэтому Неличка меня не слушала, и стала настаивать на поездку в каплан"...
Ну, в общем, у моих родителей сложные взаимоотношения, и со мной тоже. Когда приехали парамедики со "скорой", она стала упрямиться, говорить отцу "Что ты все время командуешь!", спросила работников "скорой", куда лучше ехать, они и назвали больницу, где ближе.... Вот так вроде бы все было... Мне до сих пор больно, что они тогда в свою больницу не попали. Может, было бы всё иначе.
В "Каплан" мама попала с жалобой на сильные боли от ожогов, которые получились на коже в следствие нового препарата на химиотерапии. Они ездили тогда в свою больницу, их послали в той же больнице к накожнику, который прописал мазь смазывать раны, и сказал ждать пока само пройдёт пока выйдет из организма препарат (эти препараты химиотерапии имеют длительное действие, несколько недель). Потому отец не считал нужным ехать в больницу...
Однако в больнцу они поехали не зря. Во-первых, маме давали более сильные обезбаливающие, во-вторых, антибиотик -- было подозрение на сепсис. Однако лечить от основной болезни не могли. Я моталась туда все 3 дня. Отношение было хорошим, им дали отдельный сектор в палате. Мне кажется, отношение было таким от того, что я туда постоянно ездила, ну и отец, конечно, все время сидел возле мамы. .... А другие, одинокие старики... им было хуже... то есть отношение к ним было тоже хорошим, уход хороший. Но такое... профессиональное безразличие. ....
Одна старушка в палате все время стонала. Я подошла и стала гладить, гладить её... Спрашивала, чем помочь. Но она смотрела на меня не очень понимающим взглядом...И никто ей не помогал, не давали обезболивающие, как моей маме.... Может, уже и нельзя было помочь... А на следующий день отец позвонил и сказал, что эта старушка больше не кричит... Умерла. И долго лежала в палате, пока её увезли.
Но я отвлекаюсь... Когда маму выписали из "Каплана", мы поехали в ТА, на плановый приём к дерматологу. Дерматолог молодой, толком ничего не понимал, что-то прописал. Но прописать, блин, более сильные обезболивающие почему-то не мог. Более сильные обезболивающие должен прописывать только семейный врач. А их семейный врач почему-то все время ошибалась в рецепте, и отец никак не мог их получить.... Однако дерматолог вызвал ещё и медсестру, которая была гораздо опытнее. Она отменила все, что только что прописал врач, и выдала специальный пластырь, пропитанный лекарством. Показала, как его приматывать. Что раны не заживают (их идентифицировали как ожоги 3 степени) от того, что кожа трётся о кожу (раны были на сгибах суставов), так что нужно их изолировать.
Этот пластырь стал помогать. Раны стали заживать. ... Однако появились новые боли...
Всё это время мы с Сашей, подключив соц.работников (и семейный врач подключился) пытались добиться, чтобы маму снова начали посещать из службы "Цабар". Это центр помощи на дому раковым больным. Когда-то мама была у них на учете. Но потом её больничная касса отказалась платить этой службе, заявив, что мама недостаточно больна. Теперь они очень нуждались в уходе, например, чтобы медсестра пришла на дом и сделала профессиональную перевязку.... И мы этого в итоге добились. Это принесло огромное облегчение. Например, приезжал врач и сам привозил все необходимые лекарства, включая сильные обезболивающие. Но добились этого не сразу.
А маме становилось хуже. Раны проходили. А боли нет. Она теперь не ездила в свою больницу делать химиотерапию, основное лечение "затормозилось". Однажды у неё сильно заболел живот, и они поехали на скорой в больницу, но снова не в ТА, а в "Асуту", новую больницу в их городе.
Я тихо про себя негодовала, почему они поехали не туда??? Но отец говорил, что ему в своем городе удобнее. И что в ТА огромная очередь в приёмном покое, что там можно и сутки прождать. Я не спорила. Что толку.Или, может, надо было спорить?...
В Асуте у мамы диагностировали... гм... "затычку кишечника". "Хасима бэ-мэи" как перевести? Эту проблему они решили. Так же обнаружили проблему с почкой, предложили сделать операцию, вставить трубочку, дренаж (так это называется?), через которую моча из одной почки будет выходить в кулечек снаружи. Родители согласились...
Через несколько дней ей снова стало плохо, отец снова повез её на скорой, опять же в Асуту. Ей оставалось всего несколько дней до операции, и мы думали, что она сможет полежать там до операции, под наблюдением врачей. Однако её отправили домой, сказали, что боли они "не лечат". Я звонила туда, ругалась, просила, мне ответили, что если у человека сильные раковые боли, надо отправляться в хоспис... (про хоспис я потом узнавала, он есть только при больнице ТА, и только на 13 человек)...Отец проявил для него небывалую твердость и заявил, что они останутся в больнице и никуда не поедут... но маме стало лучше, и она сама захотела домой...
Через несколько дней она снова поехала в Асуту на операцию, которая прошла успешно, и боли значительно уменьшились.
Всё это время я пыталась каким-то образом отправить их в ТА, в их основную больницу, где мама лечилась как онкобольная, где были все её данные. Я очень жалею, что, когда мы были у дерматолога, мы не пошли сразу в её онкологическое отделение (там есть дневной стационар, где, собственно, и делают химиотерапию) показаться и доложиться о её состоянии.... До сих пор жалею, не могу себе простить. ... Я тогда была с Веней и с Ильёй, который присматривал за Веней, и просто не догадалась. Я очень затурканная была все это время. ...
Ставить очередь в ТА очень трудно. Если просто звонить в отделение. Сначала невозможно дозвониться, потом тебе ставят очередь через 3 недели. Отец поехал со всеми бумагами в отделение, отдал бумаге секретарше, с просьбой передать их лечащему врачу, с надеждой, та сама назначит очередь поскорее (такое бывало). Я этой секретарше звонила, тоже просила передать бумаги врачу и диск с данными врачу, объясняя, что маме очень плохо, ей надо поскорее. Секретарша отвечала, что если плохо -- пусть едут на скорой в приёмный покой. Но отец туда не хотел.
Он ждал, пока ему позвонит врач. А врач не звонила. Поэтому отец решил, что, раз ему не звонят, маму сочли безнадежной, и ехать в ТА смысла нет. ... Отец часто так ... додумывает за других... Был ещё очень простой способ попасть в своё отделение -- просто туда приехать. Пойти в дневной стационар, сказать, что ей плохо, и ею бы занялись. ... Но отец так тоже не мог -- "там нет врачей, там только медсёстры, и они всегда очень заняты.". Хотя, конечно, врачи там тоже есть. .... Отец-- человек робкий. И я такая. :-((((
В итоге я просто тупо дозвонилась и поставила очередь их лечащему врачу (благо, она говорит по-русски, и мне не надо ехать помогать переводить), на через 2 недели. К тому времени маме уже сделали операцию в Асуте, и отец всерьёз рассматривал возможность перевестись в онкологическое отделение в Асуте, в их городе, где им удобнее и ближе.
Наконец, они попали на приём к врачу. Ни о каком переводе речь уже не шла. Врач наставивала на немедленной госпитализации. Несколько дней мама пролежала в больнице. Ей сделали всевозможные обследования. Сказали, что болезнь очень распространяется на другие органы, операция бесполезна, но химиотерапия может помочь. ... Очередной осматривающий маму врач вдруг заметил, что она пожелтела. Сделали соответсвующие анализы, выяснили, что начались проблемы с выводом желчи. Назначили очередь на операцию, тоже вставит дренаж...
28 июня, в день яшиного рождения, маму прооперировали. После этого она домой уже не вернулась. И с кровати уже не встала. :-(
Сама операция прошла удачно. Но после пошли разные осложнения. То на сердце, то заражение крови, то ещё что-то. И метостазы распространялись со страшной силой, видимо.... В хирургическом отделении за ней очень бдили, устранили все осложнения и перевели в онкологическое. Мама практически ничего не ела, была подключена к капельнице, болей у неё почти не было (а если были, приходила медсестра и давала дополнительное обезлобивающие), большую часть времени мамочка спала. ....
Отец все время был с ней. Спал на стульях. Я приезжала навестить её. Как по мне, то мама была в здравом уме, как говорится. Она очень радовалась, когда я приезжала, разговаривала со мной, потом просила снова поспать. Моя тётя и двоюродные сёстры тоже приходили, она всех узнавала, помнила всех их детей, ну, в общем, была нормальная, как обычно, только очень сонная, все время спала.
Отец говорил, что бывало, что она и заговаривалась, и путалась. Особенно спросонья. Ей казалось, что она дома, она пугалась незнакомого места, порывалась встать, пыталась вырвать капельницу, кричала. Но если отец был с ней рядом в момент просыпания, она сразу успокаивалась.... Она была такой же непоседой, как всегда. Много крутилась, то так ляжет, то так. Врачи говорили, что у неё почти не было пролежней, она все время вертелась.
Однажды врачи вызвали отца и сказали, что такое состояние уже не лечится. Что они уже ничего не могут сделать. Предложили хоспис. ... Я поехала в больницу. Получилось всё очень нервно. Поездка в больницу занимает целый день. Я наметила приехать к маме во вторник. Во вторник я могла оставить Веню с Сашей. Написала маме мальчиков, у которых я работаю вечерами 3 раза в неделю, просьбу, чтобы именно во вторник я не приходила. Она согласилась. А вечером, просматривая посланные смс я с ужасом обнаружила, что по ошибке вместо вторника написала понедельник. И получила свободный день в понедельник. Стала ей перезванивать -- дозвониться не могу. Саша говорит -- езжай в чертверг (он тоже у меня был свободен). Но... я на следующий день взяла Веню с собой и поехала в больницу.
Отец сначала говорил, что я в больнице ему в помощь не нужна, что он сам во всем разбирается, "приезжай разве что только маму увидеть". Но когда я уже ехала, оказалась, что я ему срочно нужна, он не понимает, что ему говорят, все русскоязычные заняты и не могут ответить.... И я тут , как дурочка, припёрлась с ребёнком. ... Врач(ивритоязычная) долго отказывалась принимать нас с ребёнком, но мы как-то уломали ее. Та самая упрямая секретарша развлекала Веню и кормила его конфетами, а мы беседовали с женщиной-врачем, одним из самых опытных хирургов отделения..
Она сказала, что болезнь в этой фазе они лечить уже не могут. Могут предложить только поддерживающую терапию. ни о каком возвращении домой речи быть не может. Болезнь распространилась на кишечник, есть мама сама не может. Она привязана к капельнице. ... Предложили хоспис. Пока ждём очередь в хоспис, мама будет находится в том же отделении, где и сейчас.Хоспис от больничного отделения особо не отличается, только там больше комфорта, в том числе и для отца.
В хосписе нет возможности делать реанимационные действия, но и здесь они их тоже делать не будут. Этого я отцу переводить не стала. Это очень тяжело звучит. Но потом, когда я подумала, я поняла, что это правильно. Реанимационные действия в израильской современной медицине очень мощные, то есть они человека могут много лет продерживать в состоянии комы. Зачем это надо? Я так поняла, врачи в больнице не собирались избегать естественного конца, но старались сделать его максимально легким. (надо сказать, что коллектив в этом отделении замечательный, просто выше всяких похвал -- и уход, и отношени)
На вопрос, сколько дней мама так продержится, врач не хотела отвечать, но в итоге сказала -- от нескольких дней до месяца.
Потом отец пошёл погулять с Веней, а я подошла к маме. Я думала прощаться, но... увидела, что прощаться не нужно. Мама была вполне бодра (для её состояния). Попросила расческу, причесаться, а потом вспомнила, что в её сумке расчески нет, что папа унес её в кармане. Я удивилась такой хорошей памяти, я и сама забываю такие мелочи. Сплетничала о папе.
Это она любит. :-) С интересом слушала мой рассказ о Яшином ДР. Ну как тут прощаться? Потом извинилась, что не может дальше со мной говорить, и заснула.
И мы подумали с отцом, что все ещё не так плохо. На следующий день он сказал в шутку врачам "Может быть, моя жена будет неправильно болеть. Может, проживёт дольше, чем вы думаете". А на следующий день она умерла.
Отец отошёл в тот момент, когда она проснулась. Она, как обычно, стала кричать, звать его. Он подошел, поговорил, успокоил. Она заснула. Он заметил, что дыхание становится все менее глубоким, и в конце концов оно совсем прекратилось. И мама изменилась в лице. Он позвал врачей. Его попросили выйти из палаты. А сами долго совещались. Отец удивился - неужели такие опытные врачи не могут констатировать смерть? Стал надеятся. Но чуда не произошло. Одна из врачей вышла и спросила, был ли у мамы сердечный стимулятор. Отец ответил, что да. Видимо, стимулятор и смущал их, тикал, наверное.... Вот так она ушла. Легко.
Я рада, что успела увидеться с ней.
Однако родители поехали не в больницу "Тель а-Шомер" (ТА), где мама наблюдалась в онкологическом отделении, а в другую больницу, в "каплан". Почему? Мне до сих пор сложно это понять. Отец говорит, что это потому что "Вы все на меня давили, и снизили мой авторитет, и поэтому Неличка меня не слушала, и стала настаивать на поездку в каплан"...
Ну, в общем, у моих родителей сложные взаимоотношения, и со мной тоже. Когда приехали парамедики со "скорой", она стала упрямиться, говорить отцу "Что ты все время командуешь!", спросила работников "скорой", куда лучше ехать, они и назвали больницу, где ближе.... Вот так вроде бы все было... Мне до сих пор больно, что они тогда в свою больницу не попали. Может, было бы всё иначе.
В "Каплан" мама попала с жалобой на сильные боли от ожогов, которые получились на коже в следствие нового препарата на химиотерапии. Они ездили тогда в свою больницу, их послали в той же больнице к накожнику, который прописал мазь смазывать раны, и сказал ждать пока само пройдёт пока выйдет из организма препарат (эти препараты химиотерапии имеют длительное действие, несколько недель). Потому отец не считал нужным ехать в больницу...
Однако в больнцу они поехали не зря. Во-первых, маме давали более сильные обезбаливающие, во-вторых, антибиотик -- было подозрение на сепсис. Однако лечить от основной болезни не могли. Я моталась туда все 3 дня. Отношение было хорошим, им дали отдельный сектор в палате. Мне кажется, отношение было таким от того, что я туда постоянно ездила, ну и отец, конечно, все время сидел возле мамы. .... А другие, одинокие старики... им было хуже... то есть отношение к ним было тоже хорошим, уход хороший. Но такое... профессиональное безразличие. ....
Одна старушка в палате все время стонала. Я подошла и стала гладить, гладить её... Спрашивала, чем помочь. Но она смотрела на меня не очень понимающим взглядом...И никто ей не помогал, не давали обезболивающие, как моей маме.... Может, уже и нельзя было помочь... А на следующий день отец позвонил и сказал, что эта старушка больше не кричит... Умерла. И долго лежала в палате, пока её увезли.
Но я отвлекаюсь... Когда маму выписали из "Каплана", мы поехали в ТА, на плановый приём к дерматологу. Дерматолог молодой, толком ничего не понимал, что-то прописал. Но прописать, блин, более сильные обезболивающие почему-то не мог. Более сильные обезболивающие должен прописывать только семейный врач. А их семейный врач почему-то все время ошибалась в рецепте, и отец никак не мог их получить.... Однако дерматолог вызвал ещё и медсестру, которая была гораздо опытнее. Она отменила все, что только что прописал врач, и выдала специальный пластырь, пропитанный лекарством. Показала, как его приматывать. Что раны не заживают (их идентифицировали как ожоги 3 степени) от того, что кожа трётся о кожу (раны были на сгибах суставов), так что нужно их изолировать.
Этот пластырь стал помогать. Раны стали заживать. ... Однако появились новые боли...
Всё это время мы с Сашей, подключив соц.работников (и семейный врач подключился) пытались добиться, чтобы маму снова начали посещать из службы "Цабар". Это центр помощи на дому раковым больным. Когда-то мама была у них на учете. Но потом её больничная касса отказалась платить этой службе, заявив, что мама недостаточно больна. Теперь они очень нуждались в уходе, например, чтобы медсестра пришла на дом и сделала профессиональную перевязку.... И мы этого в итоге добились. Это принесло огромное облегчение. Например, приезжал врач и сам привозил все необходимые лекарства, включая сильные обезболивающие. Но добились этого не сразу.
А маме становилось хуже. Раны проходили. А боли нет. Она теперь не ездила в свою больницу делать химиотерапию, основное лечение "затормозилось". Однажды у неё сильно заболел живот, и они поехали на скорой в больницу, но снова не в ТА, а в "Асуту", новую больницу в их городе.
Я тихо про себя негодовала, почему они поехали не туда??? Но отец говорил, что ему в своем городе удобнее. И что в ТА огромная очередь в приёмном покое, что там можно и сутки прождать. Я не спорила. Что толку.Или, может, надо было спорить?...
В Асуте у мамы диагностировали... гм... "затычку кишечника". "Хасима бэ-мэи" как перевести? Эту проблему они решили. Так же обнаружили проблему с почкой, предложили сделать операцию, вставить трубочку, дренаж (так это называется?), через которую моча из одной почки будет выходить в кулечек снаружи. Родители согласились...
Через несколько дней ей снова стало плохо, отец снова повез её на скорой, опять же в Асуту. Ей оставалось всего несколько дней до операции, и мы думали, что она сможет полежать там до операции, под наблюдением врачей. Однако её отправили домой, сказали, что боли они "не лечат". Я звонила туда, ругалась, просила, мне ответили, что если у человека сильные раковые боли, надо отправляться в хоспис... (про хоспис я потом узнавала, он есть только при больнице ТА, и только на 13 человек)...Отец проявил для него небывалую твердость и заявил, что они останутся в больнице и никуда не поедут... но маме стало лучше, и она сама захотела домой...
Через несколько дней она снова поехала в Асуту на операцию, которая прошла успешно, и боли значительно уменьшились.
Всё это время я пыталась каким-то образом отправить их в ТА, в их основную больницу, где мама лечилась как онкобольная, где были все её данные. Я очень жалею, что, когда мы были у дерматолога, мы не пошли сразу в её онкологическое отделение (там есть дневной стационар, где, собственно, и делают химиотерапию) показаться и доложиться о её состоянии.... До сих пор жалею, не могу себе простить. ... Я тогда была с Веней и с Ильёй, который присматривал за Веней, и просто не догадалась. Я очень затурканная была все это время. ...
Ставить очередь в ТА очень трудно. Если просто звонить в отделение. Сначала невозможно дозвониться, потом тебе ставят очередь через 3 недели. Отец поехал со всеми бумагами в отделение, отдал бумаге секретарше, с просьбой передать их лечащему врачу, с надеждой, та сама назначит очередь поскорее (такое бывало). Я этой секретарше звонила, тоже просила передать бумаги врачу и диск с данными врачу, объясняя, что маме очень плохо, ей надо поскорее. Секретарша отвечала, что если плохо -- пусть едут на скорой в приёмный покой. Но отец туда не хотел.
Он ждал, пока ему позвонит врач. А врач не звонила. Поэтому отец решил, что, раз ему не звонят, маму сочли безнадежной, и ехать в ТА смысла нет. ... Отец часто так ... додумывает за других... Был ещё очень простой способ попасть в своё отделение -- просто туда приехать. Пойти в дневной стационар, сказать, что ей плохо, и ею бы занялись. ... Но отец так тоже не мог -- "там нет врачей, там только медсёстры, и они всегда очень заняты.". Хотя, конечно, врачи там тоже есть. .... Отец-- человек робкий. И я такая. :-((((
В итоге я просто тупо дозвонилась и поставила очередь их лечащему врачу (благо, она говорит по-русски, и мне не надо ехать помогать переводить), на через 2 недели. К тому времени маме уже сделали операцию в Асуте, и отец всерьёз рассматривал возможность перевестись в онкологическое отделение в Асуте, в их городе, где им удобнее и ближе.
Наконец, они попали на приём к врачу. Ни о каком переводе речь уже не шла. Врач наставивала на немедленной госпитализации. Несколько дней мама пролежала в больнице. Ей сделали всевозможные обследования. Сказали, что болезнь очень распространяется на другие органы, операция бесполезна, но химиотерапия может помочь. ... Очередной осматривающий маму врач вдруг заметил, что она пожелтела. Сделали соответсвующие анализы, выяснили, что начались проблемы с выводом желчи. Назначили очередь на операцию, тоже вставит дренаж...
28 июня, в день яшиного рождения, маму прооперировали. После этого она домой уже не вернулась. И с кровати уже не встала. :-(
Сама операция прошла удачно. Но после пошли разные осложнения. То на сердце, то заражение крови, то ещё что-то. И метостазы распространялись со страшной силой, видимо.... В хирургическом отделении за ней очень бдили, устранили все осложнения и перевели в онкологическое. Мама практически ничего не ела, была подключена к капельнице, болей у неё почти не было (а если были, приходила медсестра и давала дополнительное обезлобивающие), большую часть времени мамочка спала. ....
Отец все время был с ней. Спал на стульях. Я приезжала навестить её. Как по мне, то мама была в здравом уме, как говорится. Она очень радовалась, когда я приезжала, разговаривала со мной, потом просила снова поспать. Моя тётя и двоюродные сёстры тоже приходили, она всех узнавала, помнила всех их детей, ну, в общем, была нормальная, как обычно, только очень сонная, все время спала.
Отец говорил, что бывало, что она и заговаривалась, и путалась. Особенно спросонья. Ей казалось, что она дома, она пугалась незнакомого места, порывалась встать, пыталась вырвать капельницу, кричала. Но если отец был с ней рядом в момент просыпания, она сразу успокаивалась.... Она была такой же непоседой, как всегда. Много крутилась, то так ляжет, то так. Врачи говорили, что у неё почти не было пролежней, она все время вертелась.
Однажды врачи вызвали отца и сказали, что такое состояние уже не лечится. Что они уже ничего не могут сделать. Предложили хоспис. ... Я поехала в больницу. Получилось всё очень нервно. Поездка в больницу занимает целый день. Я наметила приехать к маме во вторник. Во вторник я могла оставить Веню с Сашей. Написала маме мальчиков, у которых я работаю вечерами 3 раза в неделю, просьбу, чтобы именно во вторник я не приходила. Она согласилась. А вечером, просматривая посланные смс я с ужасом обнаружила, что по ошибке вместо вторника написала понедельник. И получила свободный день в понедельник. Стала ей перезванивать -- дозвониться не могу. Саша говорит -- езжай в чертверг (он тоже у меня был свободен). Но... я на следующий день взяла Веню с собой и поехала в больницу.
Отец сначала говорил, что я в больнице ему в помощь не нужна, что он сам во всем разбирается, "приезжай разве что только маму увидеть". Но когда я уже ехала, оказалась, что я ему срочно нужна, он не понимает, что ему говорят, все русскоязычные заняты и не могут ответить.... И я тут , как дурочка, припёрлась с ребёнком. ... Врач(ивритоязычная) долго отказывалась принимать нас с ребёнком, но мы как-то уломали ее. Та самая упрямая секретарша развлекала Веню и кормила его конфетами, а мы беседовали с женщиной-врачем, одним из самых опытных хирургов отделения..
Она сказала, что болезнь в этой фазе они лечить уже не могут. Могут предложить только поддерживающую терапию. ни о каком возвращении домой речи быть не может. Болезнь распространилась на кишечник, есть мама сама не может. Она привязана к капельнице. ... Предложили хоспис. Пока ждём очередь в хоспис, мама будет находится в том же отделении, где и сейчас.Хоспис от больничного отделения особо не отличается, только там больше комфорта, в том числе и для отца.
В хосписе нет возможности делать реанимационные действия, но и здесь они их тоже делать не будут. Этого я отцу переводить не стала. Это очень тяжело звучит. Но потом, когда я подумала, я поняла, что это правильно. Реанимационные действия в израильской современной медицине очень мощные, то есть они человека могут много лет продерживать в состоянии комы. Зачем это надо? Я так поняла, врачи в больнице не собирались избегать естественного конца, но старались сделать его максимально легким. (надо сказать, что коллектив в этом отделении замечательный, просто выше всяких похвал -- и уход, и отношени)
На вопрос, сколько дней мама так продержится, врач не хотела отвечать, но в итоге сказала -- от нескольких дней до месяца.
Потом отец пошёл погулять с Веней, а я подошла к маме. Я думала прощаться, но... увидела, что прощаться не нужно. Мама была вполне бодра (для её состояния). Попросила расческу, причесаться, а потом вспомнила, что в её сумке расчески нет, что папа унес её в кармане. Я удивилась такой хорошей памяти, я и сама забываю такие мелочи. Сплетничала о папе.
Это она любит. :-) С интересом слушала мой рассказ о Яшином ДР. Ну как тут прощаться? Потом извинилась, что не может дальше со мной говорить, и заснула.
И мы подумали с отцом, что все ещё не так плохо. На следующий день он сказал в шутку врачам "Может быть, моя жена будет неправильно болеть. Может, проживёт дольше, чем вы думаете". А на следующий день она умерла.
Отец отошёл в тот момент, когда она проснулась. Она, как обычно, стала кричать, звать его. Он подошел, поговорил, успокоил. Она заснула. Он заметил, что дыхание становится все менее глубоким, и в конце концов оно совсем прекратилось. И мама изменилась в лице. Он позвал врачей. Его попросили выйти из палаты. А сами долго совещались. Отец удивился - неужели такие опытные врачи не могут констатировать смерть? Стал надеятся. Но чуда не произошло. Одна из врачей вышла и спросила, был ли у мамы сердечный стимулятор. Отец ответил, что да. Видимо, стимулятор и смущал их, тикал, наверное.... Вот так она ушла. Легко.
Я рада, что успела увидеться с ней.