Смешной текст
Оригинал взят у gilliland в post
Редко, что так приготавливает к семейной жизни как подробное изучение корабельных бунтов. Это я по личному опыту сужу. А он у меня, скажем прямо, огроменный. Уже экипаж по восьмому разу меняется, а я всё стою на капитанском мостике, своим суровым, но милым лицом внушая спутникам надежду на возможное их спасение и удачную перепродажу на Барбадосе. И не опасаюсь поворачиваться спиной к родственникам, поднимаясь из их трюма, чтобы отдышаться после вразумлений и родственного духа.
Вот капитан знаменитого "Баунти" заставлял своих матросиков, нанятых по блату, обтираться уксусом и при этом ещё играл им на клавесине по вечерам - понятное дело, через месяц плавания вся танцующая по приказу минуэт команда считала своего капитана Антихристом и мечтала, грациозно скользя по мытой палубе, поскорее намотать его кишки на бушприт.
Сколько подобных случаев видим мы в нашем быту - сотни!
Но сегодня я о другом.
К 80-м годам 18 века перед Россией встал неприятный вопрос с европейской колонизацией. Немцы, на которых делалась основная ставка освоения целинных и залежных земель, перестали поступать в наши росийские гостеприимные объятия в потребных количествах, несмотря на все наши старания. Причин тому была масса - немецкие правительства не очень радовались отъезду своих исправных подданных, постоянно вредили нашим комиссарам-агитаторам освоения Востока. Кроме того, к 80-м годам часть первоначально уехавших за счастьем германцев, внезапно вернулась домой и понарассказала землякам многое такое, к чему мы, понятно, привычны, а немцам - стало страшно.
Потому как очутиться из какого-нибудь Вюртемберга в калмыцкой степи, на кавыльном ветру, наблюдая приближающихся и размахивающих арканами аборигенов - это на любителя Фенимора Купера.
Но колонисты-то России нужны - механизм цивилизования запущен. Надо осваивать Тавриду, благословеннный Крым! Немцев в те места вообще пускать нельзя, там турки жить бояться. А кого тогда завозить?! Каких паразитов туда запустишь?!
Петербург задумался. А потом весело хлопнул себя по пудре парика - есть же эти, как их, италианцы. Весёлые такие, черномазенькие, живут у моря, может и не заметят вообще перемены места жительства!
Настроют себе на черноморском побережье всяческих ливорно да неаполей, заведут виноторговлю, живут у себя бедно и весело, на всё согласные, не то что эти черти-немцы, без капризов всяких там! Приятные люди - итильянцы, будем их к себе завозить целыми кораблями!
И начали завозить.
На одном таком транспорте "Борисфен", под чутким руководством лейтенанта Власьева, готовились увидеть новые чудесные берега такие вот итальнские труженники, свежеотловленные по горам Сардинии и Корсики хлеборобы, подкреплённые жертвами ночных облав генуэзских трущоб из интеллигенции. Некоторых будущих российских землепашцев и цивилизаторов расковывали уже на "Борисфене". Были и добровольцы, лишь на чуть-чуть опередившие группы провожающих их с вилами и ножами растроеных односельчан.
Командир "Борисфена" лейтенант Власьев два месяца сбора группы любовался доставшимся ему пассажирским контингентом, а потом начал своих пассажиров несколько пороть, подвешивать и квасить носы. Иностранные подданные (см. корсиканские и сардинские бандосы) были загнаны штыками и саблями в трюмы. И весёлый круиз начался.
Итальянцы немедленно, не прекращая красиво петь из трюма, составили заговор. Во главе заговора встал сардинский товарищ Никола Теальди. Интеллигентный медик, по недоразумению травивший своих оппонентов у себя на родине. Целью заговора было, конечно, перво-наперво, перебить всю русскую команду, а самим плыть в Алжир и заняться пиратством. Личность лидера накладывает отпечаток на весь ход замысла. Это азы революционной деятельности. Никола был медик - логично же, что на общем собрании было принято решение отравить экипаж "Борисфена" опиумом, которого у переселенцев было с собой достаточно. Опиум - вещь довольно необходимая любому крестьянину. Но потом такого полезного лекарства стало жалко и собрание при свете сального огарка решило действовать по привычке и согласно вековых традиций: порезать всех русских ножами, поотрубать им руки-ноги, вспороть животы и т.п.
Я забыл предупредить, что история кажется мне актуальной и по сю пору.
Пока не завёлся среди заговорщиков крыса-предатель, решили действовать немедля. Октябрьской ночью ( с 15 на 16 по старому стилю) 1783 года, в два часа пополуночи итальянские гостарбайтеры, все эти папы Карло и Джузеппе, внезапно выпрыгнула на палубу и начали резать вахту. Трёх матросов зарезали сразу, а подштурмана Любимова, боцмана Ащепкова и ещё 6 моряков, избитых до полусмерти сбросили в люк (примерно, с 10 метровой высоты). Другие заговорщики в это время принялись убивать лейтенанта Власьва и его жену. Власьева убили несколькими ударами топора, а лидер восставших масс Теальди для верности (всё-таки медик) ударил два раза мёртвого капитана ножом в живот.
Спастись на шлюпке и баркасе удалось только десятерым русским морякам, которые в ночи и в непогоду ринулись за помощью в ближайший турецкий порт.
Захватив корабль корсиканцы, сарды и материковые итальянцы начали радоваться, добивать матросов, жечь бумаги и делить добычу. Потом обрубили оба якорных каната и только сейчас осознали, что не знают что делать дальше, куда, собственно плыть-то, а главное как, за что дёргать, куда лезть, что тянуть, ?! Лидер востания неожиданно, как это у итальянцев принято,задумался. Кругом Средиземное море и звёзды, вокруг толпы пьяных друзей, уже взломавших оружейную комнату и полная нопределённость. Из реальных ценностей только вдова капитана (француженка по происхождению) да какой-то трусоватый флорентийский дворянин Човатино Ферони, которых можно было попробовать продать на рынке. Поймали подшкипера Новоженова и, "коля тесаками", попросили начать немедленное продвижение к югу. Новожёнов внимательно выслушал пожелания и прыгнул за борт. Коварство русских иногда не знает предела, честное слово. В это же самое время, забытый за интересными убийствами и грабежами лоцман Павел Дисеменос, обрезал в трюме "штур-трос, коим руль управляется", а потом залез на "заднюю мачту и там затаился". Новожёнов, кстати, до берега доплыл. Ещё раз вспомним о русском коварстве.
Таким образом свободолюбивый итальянский коллектив будущих целинников и осовоителей залежных земель, оказался в очень странном и неловком для себя положении. Течение выбросило "Борисфен" на мель. Утром к судну подошёл турецкий фрегат, потом подошло ещё два фрегата, с проходившего русского судна была выслана вооружёная абордажная команда под руководством капитана с многообещающей фамилией Драко...
А дальше уже начинается совсем российская история.
Оказавшись в турецком плену итальянцы начали было принимать ислам, чтобы не быть выданным русским властям, но очень быстро за ними приехал русский подданный англичанин Томас Рейн, который до перехода на русскую службу прославился тем, что "умел обходиться с подобными извергами, так как неоднократно перевозил дикарей-негров из Африки в Америку". Наверное, русский Томас Рейн всё же скучал по прежней своей работе. "Это же неожиданный праздник!" - сказал он вступив на борт "Борисфена" и улыбнулся, оглядывая закованнных мятежников, утирая обшлагом непрошенную слезу. Мол, дали вспомнит навыки, спасибо, ребята, поплывём счас в страну весёлой Бабушки...
21 ноября 1783 года пассажиры "Борисфена" отправились в Россию, в город Херсон, где их ждала тёплая встреча, военно-полевой суд, петли, кнуты и пешая прогулка кого в Кременчугские копи, а кого - в осободившиеся после померших от оспы пленных шведов казармы. Но об этом уже в следующий раз.
Click to viewРедко, что так приготавливает к семейной жизни как подробное изучение корабельных бунтов. Это я по личному опыту сужу. А он у меня, скажем прямо, огроменный. Уже экипаж по восьмому разу меняется, а я всё стою на капитанском мостике, своим суровым, но милым лицом внушая спутникам надежду на возможное их спасение и удачную перепродажу на Барбадосе. И не опасаюсь поворачиваться спиной к родственникам, поднимаясь из их трюма, чтобы отдышаться после вразумлений и родственного духа.
Вот капитан знаменитого "Баунти" заставлял своих матросиков, нанятых по блату, обтираться уксусом и при этом ещё играл им на клавесине по вечерам - понятное дело, через месяц плавания вся танцующая по приказу минуэт команда считала своего капитана Антихристом и мечтала, грациозно скользя по мытой палубе, поскорее намотать его кишки на бушприт.
Сколько подобных случаев видим мы в нашем быту - сотни!
Но сегодня я о другом.
К 80-м годам 18 века перед Россией встал неприятный вопрос с европейской колонизацией. Немцы, на которых делалась основная ставка освоения целинных и залежных земель, перестали поступать в наши росийские гостеприимные объятия в потребных количествах, несмотря на все наши старания. Причин тому была масса - немецкие правительства не очень радовались отъезду своих исправных подданных, постоянно вредили нашим комиссарам-агитаторам освоения Востока. Кроме того, к 80-м годам часть первоначально уехавших за счастьем германцев, внезапно вернулась домой и понарассказала землякам многое такое, к чему мы, понятно, привычны, а немцам - стало страшно.
Потому как очутиться из какого-нибудь Вюртемберга в калмыцкой степи, на кавыльном ветру, наблюдая приближающихся и размахивающих арканами аборигенов - это на любителя Фенимора Купера.
Но колонисты-то России нужны - механизм цивилизования запущен. Надо осваивать Тавриду, благословеннный Крым! Немцев в те места вообще пускать нельзя, там турки жить бояться. А кого тогда завозить?! Каких паразитов туда запустишь?!
Петербург задумался. А потом весело хлопнул себя по пудре парика - есть же эти, как их, италианцы. Весёлые такие, черномазенькие, живут у моря, может и не заметят вообще перемены места жительства!
Настроют себе на черноморском побережье всяческих ливорно да неаполей, заведут виноторговлю, живут у себя бедно и весело, на всё согласные, не то что эти черти-немцы, без капризов всяких там! Приятные люди - итильянцы, будем их к себе завозить целыми кораблями!
И начали завозить.
На одном таком транспорте "Борисфен", под чутким руководством лейтенанта Власьева, готовились увидеть новые чудесные берега такие вот итальнские труженники, свежеотловленные по горам Сардинии и Корсики хлеборобы, подкреплённые жертвами ночных облав генуэзских трущоб из интеллигенции. Некоторых будущих российских землепашцев и цивилизаторов расковывали уже на "Борисфене". Были и добровольцы, лишь на чуть-чуть опередившие группы провожающих их с вилами и ножами растроеных односельчан.
Командир "Борисфена" лейтенант Власьев два месяца сбора группы любовался доставшимся ему пассажирским контингентом, а потом начал своих пассажиров несколько пороть, подвешивать и квасить носы. Иностранные подданные (см. корсиканские и сардинские бандосы) были загнаны штыками и саблями в трюмы. И весёлый круиз начался.
Итальянцы немедленно, не прекращая красиво петь из трюма, составили заговор. Во главе заговора встал сардинский товарищ Никола Теальди. Интеллигентный медик, по недоразумению травивший своих оппонентов у себя на родине. Целью заговора было, конечно, перво-наперво, перебить всю русскую команду, а самим плыть в Алжир и заняться пиратством. Личность лидера накладывает отпечаток на весь ход замысла. Это азы революционной деятельности. Никола был медик - логично же, что на общем собрании было принято решение отравить экипаж "Борисфена" опиумом, которого у переселенцев было с собой достаточно. Опиум - вещь довольно необходимая любому крестьянину. Но потом такого полезного лекарства стало жалко и собрание при свете сального огарка решило действовать по привычке и согласно вековых традиций: порезать всех русских ножами, поотрубать им руки-ноги, вспороть животы и т.п.
Я забыл предупредить, что история кажется мне актуальной и по сю пору.
Пока не завёлся среди заговорщиков крыса-предатель, решили действовать немедля. Октябрьской ночью ( с 15 на 16 по старому стилю) 1783 года, в два часа пополуночи итальянские гостарбайтеры, все эти папы Карло и Джузеппе, внезапно выпрыгнула на палубу и начали резать вахту. Трёх матросов зарезали сразу, а подштурмана Любимова, боцмана Ащепкова и ещё 6 моряков, избитых до полусмерти сбросили в люк (примерно, с 10 метровой высоты). Другие заговорщики в это время принялись убивать лейтенанта Власьва и его жену. Власьева убили несколькими ударами топора, а лидер восставших масс Теальди для верности (всё-таки медик) ударил два раза мёртвого капитана ножом в живот.
Спастись на шлюпке и баркасе удалось только десятерым русским морякам, которые в ночи и в непогоду ринулись за помощью в ближайший турецкий порт.
Захватив корабль корсиканцы, сарды и материковые итальянцы начали радоваться, добивать матросов, жечь бумаги и делить добычу. Потом обрубили оба якорных каната и только сейчас осознали, что не знают что делать дальше, куда, собственно плыть-то, а главное как, за что дёргать, куда лезть, что тянуть, ?! Лидер востания неожиданно, как это у итальянцев принято,задумался. Кругом Средиземное море и звёзды, вокруг толпы пьяных друзей, уже взломавших оружейную комнату и полная нопределённость. Из реальных ценностей только вдова капитана (француженка по происхождению) да какой-то трусоватый флорентийский дворянин Човатино Ферони, которых можно было попробовать продать на рынке. Поймали подшкипера Новоженова и, "коля тесаками", попросили начать немедленное продвижение к югу. Новожёнов внимательно выслушал пожелания и прыгнул за борт. Коварство русских иногда не знает предела, честное слово. В это же самое время, забытый за интересными убийствами и грабежами лоцман Павел Дисеменос, обрезал в трюме "штур-трос, коим руль управляется", а потом залез на "заднюю мачту и там затаился". Новожёнов, кстати, до берега доплыл. Ещё раз вспомним о русском коварстве.
Таким образом свободолюбивый итальянский коллектив будущих целинников и осовоителей залежных земель, оказался в очень странном и неловком для себя положении. Течение выбросило "Борисфен" на мель. Утром к судну подошёл турецкий фрегат, потом подошло ещё два фрегата, с проходившего русского судна была выслана вооружёная абордажная команда под руководством капитана с многообещающей фамилией Драко...
А дальше уже начинается совсем российская история.
Оказавшись в турецком плену итальянцы начали было принимать ислам, чтобы не быть выданным русским властям, но очень быстро за ними приехал русский подданный англичанин Томас Рейн, который до перехода на русскую службу прославился тем, что "умел обходиться с подобными извергами, так как неоднократно перевозил дикарей-негров из Африки в Америку". Наверное, русский Томас Рейн всё же скучал по прежней своей работе. "Это же неожиданный праздник!" - сказал он вступив на борт "Борисфена" и улыбнулся, оглядывая закованнных мятежников, утирая обшлагом непрошенную слезу. Мол, дали вспомнит навыки, спасибо, ребята, поплывём счас в страну весёлой Бабушки...
21 ноября 1783 года пассажиры "Борисфена" отправились в Россию, в город Херсон, где их ждала тёплая встреча, военно-полевой суд, петли, кнуты и пешая прогулка кого в Кременчугские копи, а кого - в осободившиеся после померших от оспы пленных шведов казармы. Но об этом уже в следующий раз.