Сильно изменилась театральная публика
за те шесть лет, что меня не было в театре.
Я, собственно, не театрал. Но было время, ходила часто. Восторженной Виктюком студенткой. Хлопала до отбитых ладоней. Одно время казалось даже, что Маковецкий меня узнает. Вечно же в первых рядах и хлопаю сильнее всех. Вокруг воздушные бабушки с биноклями. Ну или дамы. Овеваемые немыслимыми тогда мне ароматами. С собой они принесли туфли на каблуках и переобулись.
Нынче иначе.
В очереди сдать пальто -- дядька в свитере и с колбасным лицом. "Чё вы ныкаетесь? Чё ныкаетесь?!" -- реагирует он на такую же женщину, пытающуюся сдать пальто раньше него. По дороге к своим местам впереди ругаются супруги. "Раньше из дома выходить надо!" -- шипит муж жене (голова у жены покрыта косичками из искусственных волос). Их места -- перед нами. Пока не погаснет свет, я буду с любопытством рассматривать ее, пытаясь понять, как искусственные волосы привинтили к настоящим. В процессе спектакля выяснится, что ее раздражает смех. Главным образом -- мой. Потому, что я сижу строго за ней. Странно. В спектакле есть шутки. Мне кажется, что смеяться шуткам нормально, тем более, что эти шутки замечаю не только я.
Перед началом бархатный голос трижды в разных формулировках просит выключить мобильные телефоны. Тем не менее, во время спектакля таки звонит чья-то нокия.
Справа от меня -- большой дядька. Когда последние зрители пытаются пройти мимо него, он шутит: "Обратно вас не пустим". Во время спектакля ему эмоционально херовеет. Он сидит, опустив голову и заткнув уши руками. Во время заключительных аплодисментов -- не хлопает. Остался недоволен.
Зато парфюм отовсюду доносится сплошь знакомый. Вот вам и косметика врага.
"Косметика врага" -- совершенно гештальтистский спектакль. Две субличности рубятся в хлам вплоть до полной интеграции. Райкин великолепен. А Козаку и не надо. Кстати, распределение "весовых категорий" в этой паре то же, что и в Козаковской "Академии смеха" (Панин блещет, Фоменко -- так. В целом -- прекрасно).
Вообще, ввечеру я лежала с температурой 37 и хотела остаться дома. Отдала мужу билеты и предложила сходить одному, но он отказался. Пришлось встать и идти. Не жалею.