собирательный и нудный пост.
"раскручивать собственное состояние в нескольких параллельных зеркалах - неизвестных, пугающих, притягивающих".
ходить по квартире в туфлях на каблуке и длинном черном шелковом халате, иметь длинные каштановые волосы и голубые, непременно голубые глаза, а еще мужа лысого и получать в подарок странные видеокассеты. кстати, любую грамматическую, и даже пунктуационную, ошибку можно мотивировать авторством. или аматорством. или плохим настроением, всего-то. а такие ошибки, жизненно важные, очень легко объяснить своеобразным, и что главное, легко возбудимым характером. что я и делаю, собственно.
еще пью чай с печеньем и все как будто заново, сначала; только что-то вычеркнулось из привычных страниц моих книжек и журналов; о! я очень сладострастно отрываю тебя от себя, кусками тканей, приклеенными ко мне намертво, или даже не тебя, а все, что во мне твое и о тебе, извини(те), я не хочу сейчас переходить на личности и не буду, это не концептуально, и даже более того - просто невыносимо.
даже думать в этот день, да и во все последующие, равнозначно воскрешению мертвого в своей голове, а к этому я не готова. в этом месте надо было бы испугаться, как жаль, что я ничего не боюсь. ("какие чудные порошки, Альбина! такие чудные! я бы сам их пил!")
такие прекрасные страхи, какая густая, невозможная боль, я бы наполнила этим свой желудок, но у него уже давно повышенная толерантность - и к боли, и к страхам. и даже к самому себе.
а Линч мне не нравится, совсем. кстати. хороший, талантливый режиссер, то есть, плохой, но талантливый, а мне не нравится.
а еще я терпеть не могу свои дни рождения, никогда их не любила.
ходить по квартире в туфлях на каблуке и длинном черном шелковом халате, иметь длинные каштановые волосы и голубые, непременно голубые глаза, а еще мужа лысого и получать в подарок странные видеокассеты. кстати, любую грамматическую, и даже пунктуационную, ошибку можно мотивировать авторством. или аматорством. или плохим настроением, всего-то. а такие ошибки, жизненно важные, очень легко объяснить своеобразным, и что главное, легко возбудимым характером. что я и делаю, собственно.
еще пью чай с печеньем и все как будто заново, сначала; только что-то вычеркнулось из привычных страниц моих книжек и журналов; о! я очень сладострастно отрываю тебя от себя, кусками тканей, приклеенными ко мне намертво, или даже не тебя, а все, что во мне твое и о тебе, извини(те), я не хочу сейчас переходить на личности и не буду, это не концептуально, и даже более того - просто невыносимо.
даже думать в этот день, да и во все последующие, равнозначно воскрешению мертвого в своей голове, а к этому я не готова. в этом месте надо было бы испугаться, как жаль, что я ничего не боюсь. ("какие чудные порошки, Альбина! такие чудные! я бы сам их пил!")
такие прекрасные страхи, какая густая, невозможная боль, я бы наполнила этим свой желудок, но у него уже давно повышенная толерантность - и к боли, и к страхам. и даже к самому себе.
а Линч мне не нравится, совсем. кстати. хороший, талантливый режиссер, то есть, плохой, но талантливый, а мне не нравится.
а еще я терпеть не могу свои дни рождения, никогда их не любила.