Суд постановил: Старый мост через Неретву был легитимной военной целью!
Приговором Гаагского суда по делу IT-04-74 по обвинению бывшего премьер-министра Хорватской Республики Херцег-Босна Ядранко Прлича, бывшего министра обороны Херцег-Босны Бруно Стойича, генералов ХВО Слободана Пральяка, Миливоя Петковича, бывшего начальника военной полиции ХВО Валентина Чёрича и бывшего начальника Управления по размену пленными Херцег-Босны Берислава Пушича утверждено, что Старый мост через Неретву в Мостаре был легитимной военной целью, поскольку его в военных целях использовала Армия БиХ. Этот факт был утверждён большинством голосов при особом мнении председательствующего по делу Жана-Клода Антонетти.
Три года назад я уже писал обо всех инсинуациях вокруг разрушения этого чуда архитектуры XVI века. Позволю себе освежить в памяти некоторые факты, добавив новые подробности.
Старый мост через реку Неретву был построен по просьбе жителей Мостара султану Османской империи Сулейману I Кануни ("Законодателю"), прозванному европейцами Сулейманом Великолепным.
Мост представлял собой одноарочное каменное сооружение без опор посредине, из автохтонной породы, называемой здесь тенелия. Мост соединял два берега реки Неретвы и связывал на протяжении многих веков торговые пути хорватов, сербов и бошняков.
Начало строительства моста относят к 1557 году. Автором его был архитектор Мимаром Хайрудин Ага, ученик знаменитого Коджи Мимара Синана Аги. По некоторым сведениям Хайрудин Ага по происхождению был армянином, хотя точных данных о нём и строительстве моста, к сожалению, практически не сохранилось. Известно, что финансированием строительства занимался известный местный меценат Мехмед бег Караджёз, который также финансировал возведение центральной мостарской мечети, получившей название Караджёзбегова джамия (мечеть), кроме того - множества медресе, школ и других объектов. Мехмед бег Караджёз был весьма значительной личностью, ибо являлся братом великого визиря Османской империи Рустема-паши Опуковича (Дамата Рустема-паши или Рустема-паши Мекри).
Рустем-паша по происхождению был хорватом и являлся верным сторонником жены султана Сулеймана - Хасеки Хюррем Султан (Анастасии или Александры Лисовской, более известной как Роксолана). Рустем-паша был женат на единственной дочери Сулеймана и Хюррем - Михримах.
(Для тех, кто смотрит один из лучших, на мой взгляд - будем объективными, исторический сериал "Великолепный век": это именно тот самый Рустем Ага в исполнении Озана Гювена, который верой и правдой служит Хюррем Султан, роль которой исполнила блестящая немецкая актриса Мерьем Узерли, в её борьбе против Ибрагима-паши, к слову - грека по национальности.)
В 1544 году Рустем-паша усилиями Хюррем Султан стал 34-м великим визирем Османской империи, однако, будучи заподозренным Сулейманом в причастности к смерти старшего сына Сулеймана от Махидевран Султан, соперницы Хюррем, Мустафы, Рустем-паша впал в немилость, но его способности заставили Сулеймана пересмотреть через два года своё решение, и в 1555 году Рустем-паша во второй раз занял пост великого визиря. Ещё двумя годами спустя его брат начал строительство Старого моста через Неретву.
Найти архитектора, который возьмётся за это строительство, было делом непростым - два предыдущих моста рухнули, но Мимару Хайрудину Аге удалось сделать, казалось бы, невозможное. Впрочем, он и сам не верил в то, что у него это получится, и, по легенде, за день до ввода моста в эксплуатацию скрылся из Мостара из страха перед повелением султана Сулеймана, который пригрозил казнить архитектора, если и этот мост не устоит. Поэтому автором моста был записал Мехмед бег Караджёз, брат Рустема-паши.
Мост, возведёние которого было окончено в 1566 году, выдержал все землетрясения, наводнения и войны, кроме Хорватско-муслиманской, и долгие годы считался символом главного города Герцеговины - Мостара.
Во время Боснийской войны первый раз мост был повреждён ещё во время обстрела со стороны ЮНА. Те боевые действия он пережил. Однако вскоре началась Хорватско-муслиманская война, и Старый мост оказался в самом её эпицентре, по сути дела, там, где Мостар делился между хорватами и муслиманами. Он был единственной связью между восточной частью Мостара на левом берегу Неретвы, находившейся под контролем Армии БиХ, и небольшим кусточком земли на правом берегу, также контролируемым муслиманами. Бóльшая же территория западной части города на правом берегу принадлежала Хорватскому вече обороны (ХВО).
Мост держала Армия БиХ и вела оттуда огонь по хорватским позициям. 8 ноября 1993 года позиции Армии БиХ, находящиеся на мосту, весь день обстреливались танками и артиллерией ХВО. 9 ноября мост рухнул.
В ходе судебного заседания Слободан Праляк заявил, что обрушение Старого моста через Неретву произошло в результате взрыва, устроенного Армией БиХ.
Версию Праляка подтвердили и трое экспертов, свидетелей защиты. Известный баллистик профессор Слободан Янкович, проводивший экспертное исследование совместно с Мухамедом Суческом и Ацо Шиканичем, пришёл к выводу, что мост обрушился вследствие детонации установленных в нижней части пролёта моста зарядов, а не от обстрела танковыми снарядами. Трое загребских специалистов перед судом заключили, что в момент, когда мост рухнул, с позиций ХВО по нему не стреляли, ссылаясь на то, что на плёнке, зафиксировавшей разрушение моста, не видно снарядов.
"Беря во внимание число кадров, зафиксированных в секунду телевизионной камерой, каждый удар виден и снят. Поэтому камера, которая снимала обрушение моста, должна была заснять и снаряд. Между тем, этого на плёнке не видно", - заметил Слободан Янкович.
Сторона обвинения, между тем, показала другие кадры, которые длиннее на 50 секунд, чем попыталась доказать, что защита прибегла к монтажу видеосъёмки. Представитель обвинения Кимберли Уэст продемонстрировала съёмку, на которой можно увидеть, что после детонации, аналогичной той, на которую ссылалась защита, мост всё ещё стоит, хотя и сильно разрушен. Однако Янкович объяснил это тем, что речь может идти о двух взрывах: первый не смог до конца разрушить мост, а второй просто не был заснят.
Но плёнка была далеко не единственным доказательством причастности Армии БиХ к разрушению моста с целью провокации против хорватской стороны. Его я уже приводил ранее, и позволю себе повторить.
Итак, в средствах массовой информации было опубликовано распоряжение № 150/14-3 от 7.11.1993 с грифом "военная тайна" за подписью командующего 4-м корпусом Армии БиХ Арифа Пашалича. Ксерокопия распоряжения была размещена на сайте bihinfo.com ("Ponovo aktualizirano pitanje tko je srušio Stari most").
Вот перевод этого текста:
"По заключению специалиста 1 мостарской бригады о состоянии Старого моста, мы пришли к выводу, что вследствие обстрела хорватских сил и ХВО, мост повреждён до такой степени, что оказался непригодным для его использования. Его невозможно ни использовать, ни починить, но для пропагандистских целей необходимо обеспечить съёмку его падения, чтобы из-за последствий обстрела он сам не упал ночью. Чтобы обезопаситься от этого, издаю следующее
РАСПОРЯЖЕНИЕ
-Диверсионному отряду Мостарского батальона во время следующего обстрела Старого города установить три противотанковые мины в центр моста и активировать их, симулируя точное попадание.
-Уполномочиваю дежурного офицера по ИПД и безопасности во время разрушения обеспечить телеоператора, камеру и полные батареи. Плёнку доставить всем средствам массовой информации и представить, как нападение агрессорского хорватского войска.
-Установить сотрудничество и координацию между этими двумя группами. Об этом событии запретить говорить".
На распоряжении стоит печать Армии БиХ, подпись Арифа Пашалича; в конце документа предписывается письменное распоряжение уничтожить.
Казалось бы, какие ещё нужны доказательства? Но не тут-то было, ведь на стороне муслиман стояли англичане и американцы, для СМИ которых, собственно говоря, и предназначалась вся эта провокация.
Муслиманская сторона, между тем, привела другие "доказательства" вины не только ХВО, но и тогдашнего руководства Хорватии. После объявления так называемых "36 стенограмм Туджмана" боснийская сторона начала ссылаться на слова первого Президента Хорватии, сказанные 6 ноября 1993 года. Туджман говорил генералам: "Для того чтобы обезопасить эти границы Хорватии, можете применить всё, что потребуется, кроме боевых отравляющих веществ". По мнению боснийской стороны, Туджман и его окружение вели политику запугивания муслиманского населения, для чего, в том числе, сознательно уничтожали культурные объекты, имеющие отношение к бошняцкой истории, включая и Старый мост. Однако ни единого слова Туджмана или кого-либо из его министров или генералов, прямо говорящих об этом, приведено не было. Зато ясно, что Туджман очень беспокоится относительно того, как действия хорватской стороны преподнесут западные СМИ. Иначе говоря, "доказательства" сознательного уничтожения хорватами муслиманских культурных объектов, в том числе Старого моста, не более чем домыслы. Хорватия и Франьо Туджман были последними заинтересованными в том, чтобы их потом обвиняли в культурном геноциде, прекрасно зная, как ту войну преподают англо-американские СМИ, полностью поддерживающие муслиман. А вот Изетбегович и компания, наоборот, были заинтересованы в максимальном уроне, что они не раз подтверждали и в Сараево, и в Тузле, и в Сребренице, выдавая свои преступления против своего народа за чужие.
Суд же, похоже, решил не ввязываться в эти препирательства и принял половинчатое решение: раз Старым мостом через Неретву в военных целях пользовалась Армия БиХ, значит, он являлся легитимным военным объектом, и его можно было обстреливать. То есть, разрушение Старого моста ХВО не являлось военным преступлением, а боснийская сторона всё равно в этом процессе не обвинялась…
И ещё одно, напоследок: мост был реконструирован в 2004 году; большую помощь в его реконструкции оказало хорватское правительство. В ходе проводимых работ водолазы нашли остатки Старого моста, но всё же вновь возведённое строение выглядит несколько иначе чем раньше. В 2005 году Старый мост через Неретву был внесён в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. И тут возникает законный вопрос: а что мешало включить Старый мост через Неретву в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО до начала военных действий, когда он был ещё в оригинальной версии постройки 1566 года? Неужели кто-то сомневался, что это сооружение требует особой охраны со стороны международного сообщества? А где оно было, это сообщество? Или просто кому-то просто нужно было подождать, пока этот мост будет разрушен?..
Три года назад я уже писал обо всех инсинуациях вокруг разрушения этого чуда архитектуры XVI века. Позволю себе освежить в памяти некоторые факты, добавив новые подробности.
Старый мост через реку Неретву был построен по просьбе жителей Мостара султану Османской империи Сулейману I Кануни ("Законодателю"), прозванному европейцами Сулейманом Великолепным.
Мост представлял собой одноарочное каменное сооружение без опор посредине, из автохтонной породы, называемой здесь тенелия. Мост соединял два берега реки Неретвы и связывал на протяжении многих веков торговые пути хорватов, сербов и бошняков.
Начало строительства моста относят к 1557 году. Автором его был архитектор Мимаром Хайрудин Ага, ученик знаменитого Коджи Мимара Синана Аги. По некоторым сведениям Хайрудин Ага по происхождению был армянином, хотя точных данных о нём и строительстве моста, к сожалению, практически не сохранилось. Известно, что финансированием строительства занимался известный местный меценат Мехмед бег Караджёз, который также финансировал возведение центральной мостарской мечети, получившей название Караджёзбегова джамия (мечеть), кроме того - множества медресе, школ и других объектов. Мехмед бег Караджёз был весьма значительной личностью, ибо являлся братом великого визиря Османской империи Рустема-паши Опуковича (Дамата Рустема-паши или Рустема-паши Мекри).
Рустем-паша по происхождению был хорватом и являлся верным сторонником жены султана Сулеймана - Хасеки Хюррем Султан (Анастасии или Александры Лисовской, более известной как Роксолана). Рустем-паша был женат на единственной дочери Сулеймана и Хюррем - Михримах.
(Для тех, кто смотрит один из лучших, на мой взгляд - будем объективными, исторический сериал "Великолепный век": это именно тот самый Рустем Ага в исполнении Озана Гювена, который верой и правдой служит Хюррем Султан, роль которой исполнила блестящая немецкая актриса Мерьем Узерли, в её борьбе против Ибрагима-паши, к слову - грека по национальности.)
В 1544 году Рустем-паша усилиями Хюррем Султан стал 34-м великим визирем Османской империи, однако, будучи заподозренным Сулейманом в причастности к смерти старшего сына Сулеймана от Махидевран Султан, соперницы Хюррем, Мустафы, Рустем-паша впал в немилость, но его способности заставили Сулеймана пересмотреть через два года своё решение, и в 1555 году Рустем-паша во второй раз занял пост великого визиря. Ещё двумя годами спустя его брат начал строительство Старого моста через Неретву.
Найти архитектора, который возьмётся за это строительство, было делом непростым - два предыдущих моста рухнули, но Мимару Хайрудину Аге удалось сделать, казалось бы, невозможное. Впрочем, он и сам не верил в то, что у него это получится, и, по легенде, за день до ввода моста в эксплуатацию скрылся из Мостара из страха перед повелением султана Сулеймана, который пригрозил казнить архитектора, если и этот мост не устоит. Поэтому автором моста был записал Мехмед бег Караджёз, брат Рустема-паши.
Мост, возведёние которого было окончено в 1566 году, выдержал все землетрясения, наводнения и войны, кроме Хорватско-муслиманской, и долгие годы считался символом главного города Герцеговины - Мостара.
Во время Боснийской войны первый раз мост был повреждён ещё во время обстрела со стороны ЮНА. Те боевые действия он пережил. Однако вскоре началась Хорватско-муслиманская война, и Старый мост оказался в самом её эпицентре, по сути дела, там, где Мостар делился между хорватами и муслиманами. Он был единственной связью между восточной частью Мостара на левом берегу Неретвы, находившейся под контролем Армии БиХ, и небольшим кусточком земли на правом берегу, также контролируемым муслиманами. Бóльшая же территория западной части города на правом берегу принадлежала Хорватскому вече обороны (ХВО).
Мост держала Армия БиХ и вела оттуда огонь по хорватским позициям. 8 ноября 1993 года позиции Армии БиХ, находящиеся на мосту, весь день обстреливались танками и артиллерией ХВО. 9 ноября мост рухнул.
В ходе судебного заседания Слободан Праляк заявил, что обрушение Старого моста через Неретву произошло в результате взрыва, устроенного Армией БиХ.
Версию Праляка подтвердили и трое экспертов, свидетелей защиты. Известный баллистик профессор Слободан Янкович, проводивший экспертное исследование совместно с Мухамедом Суческом и Ацо Шиканичем, пришёл к выводу, что мост обрушился вследствие детонации установленных в нижней части пролёта моста зарядов, а не от обстрела танковыми снарядами. Трое загребских специалистов перед судом заключили, что в момент, когда мост рухнул, с позиций ХВО по нему не стреляли, ссылаясь на то, что на плёнке, зафиксировавшей разрушение моста, не видно снарядов.
"Беря во внимание число кадров, зафиксированных в секунду телевизионной камерой, каждый удар виден и снят. Поэтому камера, которая снимала обрушение моста, должна была заснять и снаряд. Между тем, этого на плёнке не видно", - заметил Слободан Янкович.
Сторона обвинения, между тем, показала другие кадры, которые длиннее на 50 секунд, чем попыталась доказать, что защита прибегла к монтажу видеосъёмки. Представитель обвинения Кимберли Уэст продемонстрировала съёмку, на которой можно увидеть, что после детонации, аналогичной той, на которую ссылалась защита, мост всё ещё стоит, хотя и сильно разрушен. Однако Янкович объяснил это тем, что речь может идти о двух взрывах: первый не смог до конца разрушить мост, а второй просто не был заснят.
Но плёнка была далеко не единственным доказательством причастности Армии БиХ к разрушению моста с целью провокации против хорватской стороны. Его я уже приводил ранее, и позволю себе повторить.
Итак, в средствах массовой информации было опубликовано распоряжение № 150/14-3 от 7.11.1993 с грифом "военная тайна" за подписью командующего 4-м корпусом Армии БиХ Арифа Пашалича. Ксерокопия распоряжения была размещена на сайте bihinfo.com ("Ponovo aktualizirano pitanje tko je srušio Stari most").
Вот перевод этого текста:
"По заключению специалиста 1 мостарской бригады о состоянии Старого моста, мы пришли к выводу, что вследствие обстрела хорватских сил и ХВО, мост повреждён до такой степени, что оказался непригодным для его использования. Его невозможно ни использовать, ни починить, но для пропагандистских целей необходимо обеспечить съёмку его падения, чтобы из-за последствий обстрела он сам не упал ночью. Чтобы обезопаситься от этого, издаю следующее
РАСПОРЯЖЕНИЕ
-Диверсионному отряду Мостарского батальона во время следующего обстрела Старого города установить три противотанковые мины в центр моста и активировать их, симулируя точное попадание.
-Уполномочиваю дежурного офицера по ИПД и безопасности во время разрушения обеспечить телеоператора, камеру и полные батареи. Плёнку доставить всем средствам массовой информации и представить, как нападение агрессорского хорватского войска.
-Установить сотрудничество и координацию между этими двумя группами. Об этом событии запретить говорить".
На распоряжении стоит печать Армии БиХ, подпись Арифа Пашалича; в конце документа предписывается письменное распоряжение уничтожить.
Казалось бы, какие ещё нужны доказательства? Но не тут-то было, ведь на стороне муслиман стояли англичане и американцы, для СМИ которых, собственно говоря, и предназначалась вся эта провокация.
Муслиманская сторона, между тем, привела другие "доказательства" вины не только ХВО, но и тогдашнего руководства Хорватии. После объявления так называемых "36 стенограмм Туджмана" боснийская сторона начала ссылаться на слова первого Президента Хорватии, сказанные 6 ноября 1993 года. Туджман говорил генералам: "Для того чтобы обезопасить эти границы Хорватии, можете применить всё, что потребуется, кроме боевых отравляющих веществ". По мнению боснийской стороны, Туджман и его окружение вели политику запугивания муслиманского населения, для чего, в том числе, сознательно уничтожали культурные объекты, имеющие отношение к бошняцкой истории, включая и Старый мост. Однако ни единого слова Туджмана или кого-либо из его министров или генералов, прямо говорящих об этом, приведено не было. Зато ясно, что Туджман очень беспокоится относительно того, как действия хорватской стороны преподнесут западные СМИ. Иначе говоря, "доказательства" сознательного уничтожения хорватами муслиманских культурных объектов, в том числе Старого моста, не более чем домыслы. Хорватия и Франьо Туджман были последними заинтересованными в том, чтобы их потом обвиняли в культурном геноциде, прекрасно зная, как ту войну преподают англо-американские СМИ, полностью поддерживающие муслиман. А вот Изетбегович и компания, наоборот, были заинтересованы в максимальном уроне, что они не раз подтверждали и в Сараево, и в Тузле, и в Сребренице, выдавая свои преступления против своего народа за чужие.
Суд же, похоже, решил не ввязываться в эти препирательства и принял половинчатое решение: раз Старым мостом через Неретву в военных целях пользовалась Армия БиХ, значит, он являлся легитимным военным объектом, и его можно было обстреливать. То есть, разрушение Старого моста ХВО не являлось военным преступлением, а боснийская сторона всё равно в этом процессе не обвинялась…
И ещё одно, напоследок: мост был реконструирован в 2004 году; большую помощь в его реконструкции оказало хорватское правительство. В ходе проводимых работ водолазы нашли остатки Старого моста, но всё же вновь возведённое строение выглядит несколько иначе чем раньше. В 2005 году Старый мост через Неретву был внесён в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. И тут возникает законный вопрос: а что мешало включить Старый мост через Неретву в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО до начала военных действий, когда он был ещё в оригинальной версии постройки 1566 года? Неужели кто-то сомневался, что это сооружение требует особой охраны со стороны международного сообщества? А где оно было, это сообщество? Или просто кому-то просто нужно было подождать, пока этот мост будет разрушен?..