Очередная гнусность гаагской инквизиции против Войислава Шешеля. Часть 1
Основной процесс по обвинению лидера Сербской радикальной партии доктора Войислава Шешеля в военных преступлениях зашёл в тупик. Обвинение полностью дискредитировало себя подтасовкой доказательств; свидетели обвинения начали менять свои показания в пользу Шешеля, который уже 8 лет томится в застенках гаагской инквизиции.
Беспрецедентная длительность процесса, в ходе которого обвиняемый защищается, находясь в заключении (это при том, что головорезов, вроде Харадиная, суд выпускал на временную свободу), без каких-либо перспектив для вынесения хоть сколько-нибудь обоснованного обвинительного приговора толкнули гаагских инквизиторов на очередную гнусность.
22 февраля 2011 года состоялось заседание по обвинению Войислава Шешеля в неуважении суда из-за того, что в одной из своих книг он якобы раскрыл личности защищённых свидетелей. В действительности это не так - обвинение абсолютно абсурдно и не имеет ничего общего с действительностью, но гаагских инквизиторов это не останавливает.
"В книге заявления тех свидетелей, - возразил Шешель в ответ на невыразительную речь обвинителя американца Брюса МакФарлейна, - из которых каждый говорит, что заявления даёт открыто, согласен с его опубликованием и т.д. Я не объявил ни одного показания, которые кто-то из этих свидетелей давал конфиденциально обвинению ранее… И каждый из них подписал перед судебным секретарём [в Сербии нет нотариата, а его функции выполняют суды], что согласен, чтобы заявление публиковалось…
Обвинитель этого не знает; он даже не потрудился её [книгу] перевести и узнать, когда точно она была напечатана…"
Далее Шешель обвинил представителя обвинения в том, что тот недобросовестно выполняет свою работу.
МакФарлейн словно его и не слушал и продолжил в том же духе, повторяя в разных сочетаниях одни и те же слова, при этом попытавшись присовокупить к обвинению ещё и заявления свидетелей из предыдущей книги, якобы полученные им только вчера, но безуспешно - суд отказал ему в этом, оставив "всё как есть".
Председательствующий кореец О-Гон Квон, ранее уже участвовавший в аналогичном процессе за неуважение к суду против Шешеля, итогом чего стал приговор: 15 месяцев тюремного заключения, обиделся на Шешеля, что в списке свидетелей, могущих дать характеристику личности подсудимого, которых тот хотел вызвать в свою защиту, содержатся ругательства в адрес суда, и отказал в их вызове на том основании, что это является "злоупотреблением процесса".
"Он не содержит ни одного оскорбительного выражения, - усмехнулся Шешель, - он содержит только названия давно опубликованных книг, которые бы вы могли рассматривать оскорбительными. Названия не изменишь, и они должны идти в ходатайстве в оригинале. А ходатайство не содержит ни одного оскорбительного выражения".
Но суд не внял логике и ходатайство отклонил.
"Я подал требование, чтобы привести 10 свидетелей защиты… - продолжил Шешель. - Между тем мне секретариат сделал невозможными встречи с моими сотрудниками… Я подал требование в конце прошлого года, чтобы… секретариат оплатил их транспортные расходы… Между тем секретариат запретил, чтобы Неманья Шарович имел привилегированное право посещения… Ни одного посещения моих юридического советника и кейс-менеджера не было, после того, как было выдвинуто это обвинение.
17 февраля я получил письмо от Джеми Кэмбэлл, шефа юридической помощи тюрьмы, в котором она говорит, что секретариат вообще не будет оплачивать транспортные расходы моих юридического советника и координатора процесса [кейс-менеджера]… Я не имел возможности подготовиться к этому процессу, я не имел ни однойв стречи с моими юридическим советником и кейс-менеджером.
Второе. Я должен подготовить свидетелей. Планировал, что допрос каждого свидетеля будет продолжаться примерно полчаса, что значит, что мне необходимо примерно пять часов для допроса.
Между тем я с каждым из этих свидетелей должен поговорить перед тем, как он придёт в суд… Но я не имею возможности подготовить их… У меня нет денег платить всем транспортные расходы… Это не финансирование защиты. Оплата транспортных расходов во всех процессах осуществляется не из бюджета защиты, а из текущих фондов секретариата…
Вы в начале сообщили, что эта симпатичная госпожа, - обращаясь к суду, Шешель показал на помощницу обвинителя, - которую господин МакФарлейн представил как свою сотрудницу, может обращаться к суду. А… я не имею ни одного сотрудника. Должно быть равноправие. Суд оплачивает и господина МакФарлейна и его сотрудницу и не знаю ещё кого. Суд должен оплатить и моих сотрудников… Хотя бы транспортные расходы, чтобы они здесь присутствовали и помогали мне в защите и вместе со мной подготавливали свидетелей.
Я свидетелями назвал всех лиц, в отношении которых обвинение считает, что я раскрыл их личности, кроме одного… Я не могу упоминать имя, но это тот свидетель, который, установлено, что лжесвидетельствовал, и в прошлом году обвинение письменно известило меня и судебную коллегию, что вообще не будет вызывать этого свидетеля. И обвинение убеждено, что его показания были неправдой. Из-за этого тот свидетель мне совсем не нужен здесь. А остальные 10 свидетелей, которые тяжело обвиняют обвинение, действительно, необходимы. Необходимы прежде всего, чтобы в суде подтвердили, что их имена общественности открыты их волей, а не моей волей… Я не объявил ни один конфиденциальный документ с их показаниями, которые мне обвинение приписывает как раскрытие личностей. Объявлены только документы, которые появились в результате разговоров моих сотрудников с этими свидетелями".
Председательствующий, посовещавшись с коллегами, переложил ответственность за решение вопроса о финансировании на секретариат суда и заявил, что этот процесс должен быть завершён по возможности быстро, при этом (великое достижение!) признав, что Шешель имеет право вызвать этих свидетелей.
"Бледнолицый брат" МакФарлейн предупредил, что его не будет в этой части Европы в апреле - начале мая, и отметил, что факты в этом процессе, по его мнению, просты. Далее американский инквизитор пустился в пространственные рассуждения о решениях судебной коллегии 2, датируемых 2003, 2004, 2005 и августом и октябрём 2007 года, которыми были введены защитные меры в отношении свидетелей.
"Обвиняемый знал, что защитные меры в силе и запрещено объявлять информацию о тех свидетелях, и знал, что должен обратиться к судебной коллегии, чтобы снять защитные меры", - бесстрастным тоном, словно робот, заметил МакФарлейн, добавив, что обвиняемый ухудшил своё положение, поскольку "не только опубликовал книгу в твёрдом переплёте тиражом 10000 экземпляров, но и выложил её на свой веб-сайт в Интернете".
После нескольких минут объяснения, что Интернет доступен более широкому кругу лиц, нежели обычная книга, полагая, видимо, что в том мрачном Средневековье, откуда проистекает весь этот трибунал, информационные технологии были неизвестны, инквизиторы были невежественны, а потому этих прописных истин никто не знает, МакФарлейн заключил в отношении подсудимого: "Его цель была, чтобы общественность увидела все его доказательства".
Как говорится, правда глаза колет.
Трагикомедия в суде продолжилась после того, как помощница МакФарлейна притащила в суд кучу папок, но все на английском языке.
Пока лысый негр из секретариата, нелепо выглядящий в мантии, разносил папки по назначению, помощница МакФарлейна, которую Шешель назвал "симпатичной госпожой", но сделал это, видимо, с очень большой иронией, виновато скалилась, неприятно выставляя передние зубы. Приятным на вид МакФарлейна тоже никак не назовёшь. "Плохие", то есть те, кто против Шешеля, как бы это не показалось удивительным, но и выглядели соответственно.
Если бы был жив Чезаре Ломброзо, вот уж он бы смог здесь развернуться: физиономии у представителей обвинения, причём по всем процессам, как на подбор. Вспомните, хотя бы ужасную (во всех отношениях) злобную Карлу. Не зря же говорят, что истинная сущность человека, порой отражается на его лице, а сущность у представителей обвинения весьма гнилая, ибо работают они не в интересах правосудия, а в интересах мирового правительства, США, Великобритании, презирая элементарные нормы международного права, не говоря уже о таких непонятных им вещах, как совесть и справедливость.
Получив комплект документов на английском языке Войислав Шешель, прекрасно знающий этот язык, но принципиально не желающий на нём говорить, на что имеет право, гарантированное ему регламентом самого трибунала, заметил: "Я здесь получил материалы исключительно на английском языке, я этот английский язык не понимаю и требую, чтобы мне предоставили комплект материала на сербском языке…
Обвинение обязано доставить комплект материалов защите. До сегодняшнего дня это везде соблюдалось, должно быть соблюдено и в этом процессе".
"Симпатичная" помощница обвинителя всё с той же виноватой кроличьей улыбкой сообщила, что перевода у них нет.
"Перевод мне должны доставить на сербском языке, - настаивал Шешель. - Невыполнимо, чтобы госпожа, ещё не запомнил её имени, читала по частям, а мне их будут устно переводить. Такого не было ни в одном процессе; это недопустимо и говорит, что обвинение не готово к этому процессу".
Однако хитрый кореец Квон, не взирая на справедливый протест обвиняемого, решил продолжить. (Двое других судей, британец Ховард Моррисон и Бёртон Халл, чья государственная принадлежность мне, к сожалению, неизвестна, за всё заседание так и не проронили ни слова.)
"Переводы из моего основного процесса давно уже превысили 20 тысяч страниц, - отметил Шешель в ответ на то, что ему сообщили, что он якобы должен знать все эти документы. - Было бы лучше, если бы судебная коллегия вынесла решение продолжить этот процесс без меня. Жестко нарушаются мои права…"
(Окончание следует...)