Поэтический флэшмоб
И ещё один флэшмоб, опять-таки из литературной области. Суть такая: требуется разместить в своём блоге стихотворение загаданного поэта, которое окажется по какой-либо причине близким мне.
yasnaya-luna загадала мне Илью Сельвинского.
Задание оказалось непростым: не могу сказать, что Илья Сельвинский близкий мне поэт. Его стихи - те, что я читал - кажутся какими-то чересчур сухими, расчетливыми и написанными… ну, обиженным на жизнь человеком, скажем так.
Возможно, это связано с особенностями его биографии: как и многие современники, он восторженно принял революцию, но чем дальше, тем больше разочаровывался в ней. Огонь романтического революционного энтузиазма столь же благодатен для рождения стихов, как и пламя страстной влюблённости; но огонь угас, пепел остался, а привычка писать стихи осталась - вот и пишутся стихи, наполненные пеплом, но не пламенем.
К тому же Сельвинский, как указывает Википедия, был лидером конструктивистского направления в поэзии; а конструктивизм - не то направление в искусстве, которое я ценю и понимаю.
Пожалуй, лишь один стих Сельвинского я могу назвать по определенным причинам близким мне: это «Черноглазая казачка», да и то лишь потому, что это не совсем стих, а песня на стихи Сельвинского.
Песня эта накрепко засела у меня в памяти, но не потому, что очень нравилась: просто, по моим ощущениям, она до неприличия часто звучала по радио и телевидению во времена моего советского детства. Правда, сейчас, переслушав её заново, я понял, что склонен, скорее, изменить своё отношение к ней и признать хорошей русской песней (дам, пожалуй, послушать Каролинке, посмотрю, как она оценит).
Песня (точнее, стих), на мой взгляд, весьма характерен для творчества Сельвинского: написанный в 1943 году, в разгар войны, стих совершенно лишён военного пафоса; лирический герой своей военной формой, словно бронёй, отгородил свой внутренний мир от внешних потрясений, и дух его продолжает жить своей жизнью, словно не затрагиваемый ураганами трагических катаклизмов. Это бесило меня в детстве: как же так, военная песня должна быть боевой и пафосной, словно «Священная война»; видимо, моё мнение соответствовало мнению руководителей советской культуры военного времени: как указывает Википедия, в конце ноября 1943 года Сельвинского вызвали в Москву и подвергли критике за сочинительство «вредных» и «антихудожественных» произведений, и лишь личное вмешательство Сталина спасло Сельвинского от тяжёлых последствий.
Но именно то, что в детстве казалось неправильным и нехорошим, теперь воспринимается как достоинство: песня-то получилась на самом деле вневременной, она с равным успехом могла бы быть написана и во времена 1-й Мировой, и Русско-турецкой, и любой другой из казацких войн!
* * *
Загадать кому-нибудь поэта? Давайте наполним ЖЖ стихами? ;-)
yasnaya-luna загадала мне Илью Сельвинского.
Задание оказалось непростым: не могу сказать, что Илья Сельвинский близкий мне поэт. Его стихи - те, что я читал - кажутся какими-то чересчур сухими, расчетливыми и написанными… ну, обиженным на жизнь человеком, скажем так.
Возможно, это связано с особенностями его биографии: как и многие современники, он восторженно принял революцию, но чем дальше, тем больше разочаровывался в ней. Огонь романтического революционного энтузиазма столь же благодатен для рождения стихов, как и пламя страстной влюблённости; но огонь угас, пепел остался, а привычка писать стихи осталась - вот и пишутся стихи, наполненные пеплом, но не пламенем.
К тому же Сельвинский, как указывает Википедия, был лидером конструктивистского направления в поэзии; а конструктивизм - не то направление в искусстве, которое я ценю и понимаю.
Пожалуй, лишь один стих Сельвинского я могу назвать по определенным причинам близким мне: это «Черноглазая казачка», да и то лишь потому, что это не совсем стих, а песня на стихи Сельвинского.
Click to viewПесня эта накрепко засела у меня в памяти, но не потому, что очень нравилась: просто, по моим ощущениям, она до неприличия часто звучала по радио и телевидению во времена моего советского детства. Правда, сейчас, переслушав её заново, я понял, что склонен, скорее, изменить своё отношение к ней и признать хорошей русской песней (дам, пожалуй, послушать Каролинке, посмотрю, как она оценит).
Песня (точнее, стих), на мой взгляд, весьма характерен для творчества Сельвинского: написанный в 1943 году, в разгар войны, стих совершенно лишён военного пафоса; лирический герой своей военной формой, словно бронёй, отгородил свой внутренний мир от внешних потрясений, и дух его продолжает жить своей жизнью, словно не затрагиваемый ураганами трагических катаклизмов. Это бесило меня в детстве: как же так, военная песня должна быть боевой и пафосной, словно «Священная война»; видимо, моё мнение соответствовало мнению руководителей советской культуры военного времени: как указывает Википедия, в конце ноября 1943 года Сельвинского вызвали в Москву и подвергли критике за сочинительство «вредных» и «антихудожественных» произведений, и лишь личное вмешательство Сталина спасло Сельвинского от тяжёлых последствий.
Но именно то, что в детстве казалось неправильным и нехорошим, теперь воспринимается как достоинство: песня-то получилась на самом деле вневременной, она с равным успехом могла бы быть написана и во времена 1-й Мировой, и Русско-турецкой, и любой другой из казацких войн!
* * *
Загадать кому-нибудь поэта? Давайте наполним ЖЖ стихами? ;-)