Эвакуация Эрмитажа.
«Приказ по Государственному Эрмитажу от 22 июня 1941 г. № 168, гор. Ленинград.
§ 1. Выходной день 23 июня с. г. - отменяется.
§ 2.Указания о выходных днях для научного состава, рабочих и служащих будут даны дополнительно.
Директор Государственного Эрмитажа И. Орбели».
Этот лаконичный документ - первый музейный приказ военного времени - открывает героическую эрмитажную летопись Великой Отечественной.
В первые же дни войны основные сокровища Эрмитажа были отправлены в эвакуацию. Уже вечером 22 июня начался перенос 40 картин под своды Особой кладовой (Галерея драгоценностей № 1). Среди них были произведения Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана, Рембрандта.
Работа по упаковке вещей велась круглосуточно, с небольшим перерывом на два-три часа ночью. Спали по очереди, в залах, где шла упаковка, на стульях или на свёрнутых коврах. Даже зрительный зал Эрмитажного театра служил местом отдыха и сна. Шесть суток ушло на подготовку к эвакуации экспонатов первого эшелона - 500 тысяч единиц хранения (вся экспозиция) - время неправдоподобно малое.
30 июня на товарную станцию Московского вокзала был подан литерный поезд, состоящий из 22 больших четырёхосных вагонов, одного бронированного и одного классного для сопровождающих и для отдыха бойцов военной охраны и платформы с зенитными орудиями. К вечеру к Эрмитажу стали подъезжать машины для погрузки ящиков, уже спущенных вниз военными и моряками к подъездам музея.
В ночь на 1 июля эшелон отправился в путь. Его начальником и директором филиала Государственного Эрмитажа на месте прибытия был назначен профессор Владимир Францевич Левинсон-Лессинг. Только он один знал, куда направляется этот железнодорожный состав.
Девятого июля эшелон благополучно прибыл в Свердловск, и ящики с эрмитажными коллекциями разместили в картинной галерее, костёле и в подвалах особняка Ипатьева. Того самого, где в 1918 году были расстреляны последний русский царь и его семья.
В первые дни войны Эрмитажем для хранения и эвакуации были приняты на хранение ценнейшие рукописи (в частности Ломоносова и Кеплера) из архива Академии наук СССР, рукописи Пушкина из музея Института русской литературы, самородки золота из Горного музея, портреты астрономов Пулковской обсерватории. Кроме того, в Эрмитаж стали поступать предметы из пригородных дворцов-музеев, художественные коллекции частных лиц.
Левинсон-Лессинг писал: «Картины малого и среднего размера были упакованы в ящики... В одном ящике такого типа помещалось от 20 до 60 (в отдельных случаях и больше) картин. Наиболее крупные по размеру картины были сняты с подрамников и накатаны на валы… На каждый вал накатывалось от 10 до 15 картин, переложенных бумагой... Ввиду длительности операции снятия больших картин с подрамников, неизбежности некоторого повреждения при этом кромок холста, а также возможного в некоторых случаях образования трещин, этот способ был ограничен только пределами строгой необходимости, то есть он был применён только для тех картин, размеры которых не дали бы возможности внести их без снятия подрамника в вагон».
Единственное исключение было сделано для «Возвращения блудного сына». Размер этой картины - 262 сантиметра в высоту и 205 сантиметров в ширину (5,37 квадратного метра), но никто в Эрмитаже не решился бы снять её с подрамника и накатать на вал, подобно другим полотнам. Был изготовлен отдельный ящик из досок толщиной три сантиметра.
Эвакуация раки Александра Невского и статуи «Вольтер в кресле» работы Гудона из-за их тяжести и огромных размеров также потребовала особых приспособлений.
Упаковка экспонатов Особой кладовой (Галерея драгоценностей № 1) и нумизматических материалов осуществлялась только сотрудниками Эрмитажа. Одних только колец с драгоценными камнями нужно было упаковать около 10 тысяч. Укладывали по принципу матрёшки: папиросная бумага, вата, подушечки из стружки - их в маленькую коробочку, её - в большую, и так далее. Аналогично планшеты с монетами - сотни тысяч монет, медали, ордена.
20 июля был отправлен второй эшелон: в 23 вагонах он увозил 1422 ящика с 700 тысячами единиц хранения. Третий эшелон уйти не успел - 8 сентября замкнулось кольцо блокады.
После эвакуации в Ленинграде осталась большая группа сотрудников Эрмитажа для завершения работ по консервации зданий и сохранения экспонатов, не вывезенных из Ленинграда и требовавших надёжного укрытия.
К оборудованию бомбоубежищ в Эрмитаже приступили после первых налётов авиации. Всего функционировало 12 бомбоубежищ, предназначавшихся для сотрудников музея, художников, преподавателей, сотрудников Ленинградского отделения Академии наук, работников искусств и их семей. Заселение началось поздней осенью 1941 года. В здании Малого Эрмитажа на антресольном этаже с 31 января по 1 марта 1942 года работал стационар для дистрофиков Лечение здесь прошли 313 человек, из них умерло 18.
В 1944 году музей подвёл предварительные печальные итоги потерь. «Из числа научных сотрудников на фронтах погибло 6 человек, а в блокированном Ленинграде умерло 43 сотрудника». Потери среди рабочего и административного персонала были значительно большими. В здания музея попали две авиационные бомбы и 17 артиллерийских снарядов, причинивших большие разрушения.
В день полного снятия блокады 27 января 1944 года начата подготовка выставки вещей, оставшихся в Эрмитаже во время блокады. Она открылась 8 ноября 1944 года в Павильонном зале и Романовской галерее.
К выставке готовились тщательно, без всяких скидок на военное время, решив показать хотя бы часть Эрмитажа во всей его довоенной красе. Для этого нужно было в короткие сроки произвести титаническую работу: убрать около 30 кубометров песка, которым были засыпаны полы, натереть около полутора тысяч квадратных метров паркета, восстановить выбитые стёкла в 45 окнах…
В Павильонном зале стояла скульптура Кановы «Амур и Психея», а в Кабинете Кваренги - бронзовый бюст Марка Аврелия работы Гастклу, доставленный в музей партизанами, пустившими под откос поезд, увозивший в Германию металл.
С 8 ноября 1944 года по 31 июня 1945-го выставку посетило около 30 тысяч человек. А в октябре началась реэвакуация сокровищ Эрмитажа из Свердловска.
Страна залечивала раны, и Эрмитаж интенсивно восстанавливал залы для огромной выставки реэвакуированных сокровищ. Об интенсивности работ говорят скупые цифры. 3 октября 1945 года в Свердловске начали грузить ящики в вагоны двух эшелонов, идущих в Ленинград. 10 октября они прибыли на место назначения, уже 13-го их разгрузка была завершена, а 14-го началась развеска картин в залах Эрмитажа.
8 ноября 1945 года восстановленные залы были полностью открыты для публики.