«Да здравствует святая Германия!» или Как убить Гитлера.
Это был очень трагичный и тяжелый момент. Нина фон Штауффенберг должна была сообщить своим детям, что их отца расстреляли. Разумеется, дети спросили «почему», и она не могла ответить им: «ваш папа - герой». Она должна была защитить их. Если бы детей начали допрашивать, они не должны были ответить: «мама сказала, что папа был прав». Это было опасно и для детей, и для матери, и для остальных членов семьи. Она была просто вынуждена соврать.
Два дня спустя ее, беременную, арестовали, отняли от детей и привезли в Гестапо. Сначала она находилась в одной из берлинских тюрем, затем ее депортировали в Равенсбрюк, концлагерь на северо-востоке Германии, где она провела пять месяцев.
У этого человека, с длинным именем Клаус Филипп Мария Шенк граф фон Штауффенберг было страшное ранение…
… однажды его автомобиль наехал на мину, и Штауффенберг потерял глаз, правую руку и два пальца левой руки. Но у него было могучее сердце, жаждущее мира его любимой «святой Германии». Именно это он успел выкрикнуть за мгновение до расстрела: «Да здравствует святая Германия!» … и раздались выстрелы.
Полковник, сын одной из старейших аристократических семей Южной Германии Клаус фон Штауффенберг был убежден, что сможет убить Гитлера. Именно он принес в портфеле бомбу на совещание у фюрера. Прошлые неудачи побудили его к новой, более амбициозной попытке покушения. На этот раз за убийством Гитлера должен был последовать хорошо спланированный захват власти военными в Берлине, Париже и Вене.
Только человек, который жил в германии во время нацистского режима может понять то, как отчаянно должно было стучать сердце человека, запланировавшего убить обожаемого всеми фюрера…
… у них был уже определенный сценарий мятежа, основанный, по иронии судьбы, на плане, одобренном самим Гитлером. Официальная операция под кодовым названием «Валькирия» предусматривала меры борьбы против возможного восстания военнопленных и иностранных рабочих, занятых рабским трудом в Германии. Намечалось на этот случай объявить чрезвычайное положение…
Как тяжело должно быть дышал он… когда так истово билось сердце!
… фюрер был в плохом настроении, вспоминала Траудль Юнге, жаловался на бессонницу и головную боль. Адъютанты делали все, чтобы отвлечь его от забот, приглашая веселых гостей…
Но нельзя было поддаться его тревоге. Клаус Штауффенберг желал быть истинным сыном великой германии, считая, что Бог возложил на него ответственность совершить это необходимое для нации убийство.
… во время вечернего чая в «Волчьем логове» Гитлер был, таким беспокойным и нервозным, что фройляйн Шредер спросила фюрера, чем он так озабочен.
- Надеюсь, ничего со мной не случится, - загадочно ответил он. Затем, помолчав, добавил: - Будет большая беда, если что-нибудь случится сейчас. Я не могу позволить! себе заболеть, потому что никто не заменит меня в такой трудной ситуации для Германии…
И Штауффенберг подчинил себе испуганное сердце. Теперь оно повиновалось его воле. Наступило 20 июля 1944 года.
… он взял тремя пальцами своей единственной руки щипцы и начал вталкивать в бомбу взрыватель. Разбилась стеклянная ампула с кислотой, которая через пятнадцать минут должна была разъесть тонкую проволоку, после чего произойдет взрыв…
Удивительно… вспоминая Болконского, мы поражаемся «литературности» его поступка - русский офицер не может упасть перед бомбой! Дескать в жизни так не бывает… А ведь Штауффенберг повторил едва ли не то же самое! - он смог победить инстинкт - его воля стала выше самосохранения.
… все были настолько поглощены мрачным докладом Хойзингера, что Штауффенбергу удалось выскользнуть из зала незамеченным. Он поспешно прошел по коридору и выскользнул из здания.
Было 12.41. Фюрер нагнулся над столом, вглядываясь в карту. Хойзингер говорил:
- Если в конечном счете группа армий не будет отведена от Пайпуса, катастрофа... В следующее мгновение громыхнул взрыв. Вспыхнуло пламя, на всех обрушился град осколков стекла, щепок, кусков штукатурки…
Я думаю, что Штауффенберг сам поражался своему спокойствию. Так идут на верную смерть… когда она - самый желанный финал!
… в этот момент к нему подошли Гитлер, в брюках, превратившихся в лохмотья, с лицом, черным от сажи, и Кейтель. Они прошли мимо, как лунатики, ни на кого не обращая внимания…
И даже тогда, когда Штауффенберга арестовали… когда он знал, что его расстреляют - сердце стучало ровно. Такая победа одерживается раз и навсегда.
… Гитлер, вероятно, был бы убит, если бы коричневый портфель случайно не оказался сдвинутым со своего места. Фюреру повезло и в том, что дверь сзади него вела в длинный и узкий коридор, который и поглотил взрывную волну. Снова удача в виде чистой случайности спасла Адольфа Гитлера...
«Да здравствует святая Германия!» - успел выкрикнуть Клаус Штауффенберг. Может именно такое… такой внутренней силы благословление как молитва разбойника на кресте, слышится всемогущим Богом!
Спустя годы советские войска покидают Германию. Падает Берлин