Бойся русалок, из воды выходящих.
На русальной неделе в лес в одиночку не ходи, холсты не бели, не тки, полоскать белье в реке не вздумай, в поле работать не иди. А то встретишь русалку, и защекочет тебя до смерти! Так говаривали прапрабабки и дедки, предостерегая, оберегая от лиха. Говаривали, потому что знали: Семицкая, русальная, зеленая неделя, предшествующая Троице - время пребывания русалок на земле, время, когда русалки выходят из воды и странствуют в лесах, раскачиваясь на ветвях деревьев при луне, бегают по полям, водят хороводы с песнями и играми. А где они резвятся, веселятся, там и трава, и злаки буйствуют, растут обильно. Но к русалкам не подходи!
Кто ты, русалка?
Косматые, горбатые, с огромным брюхом и острыми когтями, с длинной гривой и железным крюком или клюкой, чтобы ловить прохожих, злые и угрюмые, старые и безобразные с отвисшими грудями - таковы русалки в народном, традиционном северно-русском представлении. Эти описания имеют мало общего с привычными нам лубочными картинками или образами русалок в художественных романтических произведениях, почерпнутых главным образом из южнорусских поверий, в которых русалки - привлекательные девушки с волосами зеленого или серебристого цвета, появляющиеся в обнаженном виде или одетыми в белую рубаху, с венком на голове.
Независимо от того, прекрасна русалка или уродлива, она уподобляется покойнику, принадлежит потустороннему миру, миру мертвых: тело русалки бледное, прозрачное, лицо синее, глаза неподвижны или закрыты, руки холодные, волосы распущены, одежда белая, характерная для погребального, траурного обряда. Так русалки или «мертвушки», «мавки», «навки» (от слова «навь» - покойник, душа умершего) представлялись душами умерших некрещеными детей, мертворожденных, а также утопленниц, девушек, пропавших без вести, проклятых родителями и так и не получивших прощения. Русалки - покойники, чей жизненный потенциал не был исчерпан, изжит, поэтому проявлялся после смерти, потенциал, обладающий магической, сверхъестественной силой, которая может служить как впрок, так и во вред человеку.
«Приведу русалок в зеленое жито»
Подобно покойникам, предкам-родителям, русалки способны благотворно воздействовать на землю, ее плодородие. Обитающие в глубинах рек, озер, запруд, болот, они способны передать земле влагу, жизнь, рост. Поэтому, выводя русалку на Семицкой неделе из лесу в поле, крестьянин, чей жизненный уклад целиком и полностью зависел от плохого или хорошего урожая, уповал на продуцирующие силы русалки, а также регулировал пребывание русалок на земле и своевременное их возвращение обратно в водоемы. Провожали, хоронили, русалку, изображаемую избранной для этого девушкой в белом платье и венке с распущенными волосами или соломенным чучелом, прогоняли всем миром в праздничных одеждах с песнями, хороводами, играми, смехом, порою вперемежку с причитаниями и плачем, уподобляя обряд проводов похоронной процессии.
А бывало русалок, которые в народном сознании нередко предстают оборотнями, превращаясь в тех или иных животных, обряжали в виде коня. Коня изображали несколько парней или мужиков, становившихся друг за другом, положив на плечи жерди и накрывшись старой тканью, украшенной лентами и колокольчиками. Первый из них держал палку с маской коня из соломы и тряпья, а то и с настоящим лошадиным черепом. Такая «русалка-конь» во время шествия по селению металась во все стороны, лягаясь, разгоняя, давя перепуганный народ. Ряженым русалкам вообще было свойственно агрессивное поведение, они выскакивали из зарослей с гримасами, криками, преследовали убегавших, хватали девушек, хлестали кнутом, щекотали до слез, тем самым проявляя опасную, нечистую сущность русалок, приписываемую им народными суевериями.
Что за нечисть!
«Полынь или петрушка?» - спрашивает русалка при встрече. Ответишь: «Петрушка», а она тебе: «Ах, ты, моя душка!» - и защекочет до смерти. Нужно ответить: «Полынь», тогда русалка испугается: «А ну тебя, сгинь!» - и исчезнет. Вот и носили с собой на Семик в качестве оберега от русалок полынь, чеснок, крапиву, хрен, а также булавки, иглы, и, конечно, нательный крест.
Русалок, представлявшихся «неправильными», неизбывшими свой век покойниками, боялись и опасались. В связи с этим на Русальной неделе существовал ряд запретов на те или иные действия и передвижения, чтобы обезопасить, защитить себя от не желаемой встречи с русалками, которые могли пугать путников, заманивать в воду, топить, щипать, душить, кусать, щекотать, пока не задохнешься. Особенно опасались русалок молодые девушки, на которых «мавки» могли нападать, срывать одежду, прогонять из леса. Предостерегали и детишек, пугали русалками, потому что, заманивая маленьких детей ягодами, орехами, злые и коварные, они могли затем затрясти, затоптать дитя до беспамятства.
Чтобы задобрить водяных жительниц, разгуливающих по лесам, полям, захаживающих в людские жилища, и, следовательно, вредоносное их действие обратить в благотворное, придерживались предписаний, обычаев, традиций, приходившихся на Русальную неделю. Так, на протяжении всей недели, на ночь русалкам оставляли еду на столе, а во дворе вывешивали холст или какую-нибудь одежду, чтобы они могли переменить свое мокрое одеяние на сухое. Но, ни в коем случае, нельзя было всю неделю мести пол, чтобы не испачкать русалок, нельзя замазывать печь и стирать, чтобы не забрызгать русалкам глаза грязной водой, не залепить глиной. Под запретом было и женское рукоделие, возбранялось шить, прясти, ткать, сновать, а иначе можно пришить русалку к одежде, тогда она весь год будет неумолчно пищать в доме.
Вот и соблюдал народ, верный традиции, предписания, придерживался запретов и наказов, чтобы соблюсти равновесие мира своего и мира чуждого, неведомого, потустороннего, который, нет-нет, да и проникнет в свое, освоенное, заглянет в окошко, постучит в дверь, засмеется вдруг, захохочет. Так, оберегая себя, не оскверняли и неведомую силу, способную как облагодетельствовать человека, даровать урожай, а значит процветание, жизнь, так и навредить ему.
Юлия Пенегина