Продолжение продолжения продолжения истории бомбардировщика Б-36.
Когда летчики и штурманы подходят к самолету, их встречают стрелки и бортинженеры. У них в руках оружие. Командир спокойно спрашивает: в чем дело? Старший стрелок хмуро отвечает, что многосемейный бортинженер устроил сцену: кричал, что лететь на Аляску - это верная смерть, что нужно возвращаться, а этот мир - не их дело. Когда ему сказали не валять дурак, он схватился за карабин. Хорошо - Джо стоял сзади и успел дать придурку по голове прикладом. Неизвестно, чем бы все кочилось, начни он стрелять. Дырки в самолете могут плохо кончиться, а ремонтировать нам их некогда, да и черт его знает, как тут у них с запчастями и прочим. В общем, командир, что с ним делать?
Стрелки и бортинжинеры расходятся в стороны, открывая сидящего на земле связанного, с заткнутым тряпкой ртом, семейного инженера. Командир некоторое время задумчиво смотрит на мятежника. Пальцы правой руки пилота барабанят по кобуре. Экипаж замирает. Наконец, командир машет рукой и устало говорит, что, мол, черт с ним. Было бы неправильно начинать такой вылет с расстрела своего, пусть и труса. Оттащите его прочь с полосы и как следует проверьте веревки. Мне не нужно, чтобы он развязался до того, как мы взлетим. Экипаж с облегчением выдыхает и выполняет приказ командира.
Пока дезертира оттаскивают, командир спрашивает двух оставшихся бортинженеров: готов ли самолет к вылету? те переглядываются, потом старший отвечает: самолет заправлен по горловины. Но ты же понимаешь: мы не знаем, то ли это топливо. Октановое число, используемые для его повышения присадки - все может быть другим. Наши моторы - это вершина технологий поршневого двигателестроения. Что-то не так - и мы полыхнем, как зажигалка. Командир пожимает плечами и спрашивает: сейчас можно определить: тот ли это состав? Бортинженер мотает головой: нужно лабораторное исследование. На базе должно быть оборудование, он даже представляет, где примерно, если эта база - аналог нашей. Но понадобится время. Командир снова спрашивает: сколько точно? Бортинженер говорит: в зависимости от состояния оборудования - может быть сутки. Командир мотает головой: сутки - слишком много. Возможно, враг уже направляется сюда. Их шланги подошли к нашим горловинам. Смешение топлив не привело к пожару. Будем рассчитывать на лучшее. Запустим один двигатель. Если все пройдет хорошо - значит, повезло. Бортинженер спрашивает: а если нет? Командир поводит рукой и говорит: ну, ты же видишь это все? Если моторы неисправны - мы очень скоро последуем за теми, кто здесь жил. Давай, Джо. Я на тебя рассчитываю.
Наконец, экипаж занимает свои места в самолете. Их меньше, чем должно быть. В каждой группе есть потери. Это, естественно, отрицательно сказывается на боевом духе. Командир отдает приказ запустить крайний левый двигатель. Бортинженеры выполняют приказ. Один проводит процедуру запуска, второй в ручном режиме управляет системой пожаротушения. Двигатель набирает обороты. Температура в норме. Рев мотора ровный, уверенный. Через несколько минут старший бортинженер докладывает: двигатель в норме. Можно запускать остальные.
Командир молчит несколько секунд, затем начинает говорить. Парни, в глубине души мы все знали, что рано или поздно этот момент наступит. То, к чему мы готовились - это нести оружие Судного Дня, чтобы начать Армагеддон, конец всего. Слава Богу, что нам суждено ударить не по коммунистам, а по каким-то чертовым нелюдям. Мы защищаем не просто Америку или наши ценности. Мы летим бомбить чертовы врата, через которые в этот мир вторглись чудовища. И через которые они могут прорваться на нашу Землю. Каждый из нас должен исполнить свой долг.
Штурманы, ваша задача - самая ответственная. Вы должны вывести нас в точку удара. Мы уходим в море и с моря выходим на цель. У нас не будет ни радиомаяков, ни приводных станций. Выход на цель - лишь по вашей прокладке. Мы ведем самолет. Вы указываете, куда.
Бортинженеры. Самолет - ваша ответственность. Мы знаем, как капризна наша птичка. Но сейчас все должно работать, как часы, хоть вылезайте на крыло. Нам некуда возвращаться, а если мы выпрыгнем над морем - нас никто не станет искать.
Стрелки. По словам Эверетта эти твари не могут догнать Б-36. Возможно, здешние Конвэры быстрее, чем наш. Но будем исходить из того, что скорости одинаковы. Значит, для нас опасны атаки с передней полусферы. Также, следует понимать, что на радиолокационные прицелы надежды мало. Стрелять придется, целясь по оптическому каналу. К нам никто не должен прорваться спереди. Как из-за того, что в этом случае мы провалим все. Так и потому, что если нас собьют, выбрасываться будет бессмысленно.
Итак, наша задача проста. Мы пролетаем над Орегоном и Вашингтоном и уходим в океан. В двух тысячах километрах от побережья поворачиваем на северо-восток и идем на Илиамн. Прорываемся над береговой чертой, выходим к вулкану и выгружаем все, что у нас есть на эти чертовы врата. Майк, Герхард. Я рассчитываю на вас. Бомбы должны сработать безукоризненно.
Помните все. Сегодня мы не просто экипаж Стратегического Воздушного Командования. Мы - защитники человечества. Пусть не нашей Земли, но, все же, человечества. Мы - чертовы крестоносцы, последние паладины этого мира. Господь да направит наши руки и укрепит наш дух.
Начинается подготовка к взлету. Команды следуют одна за другой в стандартной последовательности. Начинают вращаться огромные винты. Бортстрелки проверяют орудийные башни. Штурманы завершают прокладку курса на картах, отмечая на таблицах точки и углы поворота. Колоссальная машина начинает движение. По рулежной дорожке Б-36 выезжает на взлетную полосу. Двигатели набирают обороты. Бомбардировщик начинает разбег. Наконец, он отрывается от земли и начинает набор высоты. Вслед ему смотрят Эверетт, стоящий у своего "Пайпера" и связанный бортинженер, лежащий у топливозаправщика. Б-36 разворачивается и, продолжая набор высоты, уходит на запад - навстречу грозовому фронту.