Интервью с капером.
Не знаю, мистер. Мне кажется, разговор у нас не получится. Вы слишком уж молоды. Вы, похоже, просто не понимаете, что значит быть капером. Да, да, «в словарях написано»… Ради всего святого! Объяснить? Я уже объяснял тем двум, что приходили до вас. Мне это обошлось в полторы тысячи марок, и то лишь потому, что все парни подтвердили, что он ударил первым. А? Ну конечно, он ударил первым. Все ребята подтвердят, что я никогда не был зачинщиком драки. Верно, парни? Сами видите. Чего они смеются? Летатели вообще народ смешливый.
Так вы все же хотите продолжать? Ну, как хотите. Я попробую объяснить, что это такое, быть капером Империи. Патент выдается один раз. Один раз в жизни. Отказаться можно в любой момент между походами. Но возобновить его не удастся. Более того, человек, отказавшийся от патента, не может служить на каперах, выступать владельцем или совладельцем капера или вкладывать средства в каперское содружество. Но самое главное - таких отказавшихся не любят остальные.
Видите ли, подписывая договор каждый знает, на что он идет. Да, в конфликтах с соседями мы привлекаемся для операций по нарушению торговли. И да, при этом нам полагается до 70% от захваченного груза или твердая премия за сбитые корабли. Но есть еще третий пункт. И в нем черным по белому говорится, что в случае широкомасштабного вооруженного конфликта Адмиралтейство имеет право привлекать каперов Империи к участию в военных операциях. Военных, понимаете?
Вы видели наши корабли - быстроходные, с большой дальностью. Такова специфика нашей работы. Но наше вооружение не сравнить с пушками военных кораблей, а броню мы вообще практически никогда не несем. Когда начинается большая заваруха, наши задачи - это патрульная, разведывательная и посыльная служба при эскадрах. Потому что сторожевиков, миноносцев и истребителей вечно не хватает, а легкие крейсеры постоянно находятся при броненосцах.
Нет, в обычных войнах все не так плохо. Рыщешь в облаках в сотне миль перед эскадрой. Обычно втроем, так надежнее. Обнаружив противника, сразу отправляешь самый быстрый корабль обратно - доложить командующему. Сам держишься рядом, пока против тебя не отправят охранение - тут уж перегружаешь флюгт-генератор и выжимаешь все, что можно. Потому что в открытом бою нас даже эсминец собьет, не говоря уж о крейсере. Каперы получают втрое от моряков флота, но эти деньги нужно отрабатывать, да.
Нет, с военными моряками у нас отличные отношения. На каперах ведь большая часть экипажа - бывшие флотские. С офицерами, конечно, бывает по-разному. Но, в основном, тоже неплохо. Они ведь понимают, что мы - глаза и уши флота. Адмирал Деверро, помнится, сказал про нас: «Ублюдки все до единого, не знаю, что бы я без них делал». Да. Видите этот крест «За храбрость»? Одна из двух доступных нам военных наград. Старый хрыч вручил мне его - мне, и Веглину, и Мейльде, и Грессеру за захват «Лютиано». Единственный в истории случай, когда каперы захватили военный корабль, и не какой-нибудь, а большой крейсер! Да, это было дело! Выскочили на него в тумане, когда возвращались из набега на Сан-Соле. Трюмы полны, четыре транспорта ведем с собой. Вот из-за транспортов мы с ним и сцепились. Понятно, что снять призовые команды просто не успели бы. Мы навалились на него с четырех сторон. Лупили из всего, что было, а потом свалились на абордаж. К этому времени у Веглина в борту была такая дыра, что он не развалился лишь потому, что накрепко пришвартовался к этому гигантскому ублюдку. Вчетвером людей у нас было в полтора против них, да и опыта в таких делах больше, да. Когда мы привели крейсер к эскадре, Деверро, говорят, сперва ругался, на чем свет стоит, потом хохотал, а потом наградил всех. Но меня и Веглина отлупил ножнами, чтобы не подавали дурной пример, потому что это была наша идея.
Но вы ведь, мистер, не об этом хотели поговорить? Вы хотели поговорить о той, настоящей, войне? Вижу по глазам, да. Черт его знает, может я и смогу вам что-то втолковать. Это было совсем другое дело. С Этими… С Ними все было не так, как на юге и на востоке. Это было страшно. Я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, когда мне снятся Их корабли. И в тумане и облаках летать не могу. Ребята смеются - ну да Бог с ними. Они молодые, не видели этого.
Уже на второй месяц стало понятно, что как раньше действовать не получится. Патрули пропадали один за другим - без следа. Иногда моряки внизу находили в воде обломки. Это еще куда ни шло. Хуже, если находили трупы… После второй такой находки мы все поставили заряды на флюгт-генератор. Чтобы если что - сразу. Понимаете, мистер? Разведку стали вести большими отрядами: легкий крейсер, пара миноносцев и три-четыре наших капера. И все равно, пропадали корабли и люди…
Знаете, я читал эту книжку: «Под знаменем орла - каперы Империи». Ей Богу, если бы я оказался в столице - не пожалел бы пять тысяч марок, чтобы найти, где живет автор, подкараулить его и переломать руки и ноги. Вызов-то такому посылать бесполезно, щелкоперишке. Так у него там все залихватски, так героично, так, мать его, весело… Ну да, немного кто-то погибает, все слегка скорбят - и снова веселье, бабы, любовные всякие истории… Мразь. Еще и пьесу поставили, я слышал, «самые дорогостоящие декорации, три сезона оглушительный успех»! Ни стыда, не совести.
Смотрите на это. Видите? «Серебряный орел» - высшая награда флота, и вторая, доступная каперам. Знаете, как я его получил? Я расскажу. Это было накануне сражения над заливом Жуф. Да, та самая битва, которая изменила ход войны. Наш отряд шел впереди соединенной эскадры Империи, Республики и Королевства. Все силы людей против Них. Пять отрядов выслано вперед, чтобы обнаружить Их флот. И, как назло, облачность - сплошной фронт, от двухсот до семи тысяч метров. И ждать нельзя, потому что внизу парням приходилось туго.
Мы шли в облаках, и я не видел ни «Грозового» - нашего флагмана, ни миноносцы, ни ребят. Звуколокаторы бесполезны. Видимость - от силы двести. Два часа. Три. И на четвертый мы выскакиваем прямо на них. Вдруг - голубое небо, солнце, и прямо перед нами на фоне бело-серой стены облачного фронта - лиловые полосы корпусов.
Там были все - дредноуты, корветы, рейдеры, торпедные лодки. Прямо перед нами, буквально в трех милях. У меня до сих пор комок к горлу, когда я вспоминаю сигнал «Грозового»: «Каперам - рассредоточиться и отходить к эскадре! Корабли - делай, как я!» Мы развернулись, и ушли в облака. Бросились расходящимися курсами, чтобы если поймают, то только одного. Потом уже от пленных узнали, что миноносцы успели только выпустить торпеды. Они даже сбили один из тендеров. «Грозовой» отстреливался полчаса, пока его не взяли на абордаж. Тогда они взорвали свой флюгт-генератор, прихватив с собой один из корветов.
Мы выжимали из нашего корабля, все, что могли. Туда шли три часа, обратно отскочили за полтора. Но в эти полтора часа… Трижды я видел их - эти вспышки. Одна - близко, в паре миль. Две - так, еле заметно посветлели облака. Веглин, Мейльде, Гессер… Все взорвались. А потом они ударили по нам. Вслепую, но как будто видели. Четыре трассы сверху, три - снизу. Потом - по палубе и надстройкам. Вы ведь не знаете, чем они стреляют, мистер? Осколки их снарядов - словно осколки стекла, только прочнее. Острые, с десятком граней. Режут даже сталь, а уж кости и мясо рубят - страшно вспомнить. Шестнадцать убитых, десяток раненых. Тогда я и стал одноногим. Доктор отрезал то, что осталось ниже колена, прямо на мостике. Но я не дал себя нести в лазарет, нет. Я повернул прямо на них. Мы проскочили буквально в сотне метров - только тень в облаках. Чем бы они нас не ловили - оно, похоже, работало только вперед. Я сделал огромную циркуляцию и лег на тот же курс.
Мы оторвались от них на полчаса - и этого хватило, чтобы мы выскочили к соединенному флоту. А они выскочили прямо за нами, в точности, как мы на них раньше. О, как лопались их корпуса под огнем наших броненосцев! Эскадра была готова, потому что я вышел из облаков и передал сообщение. Не ушел ни один.
И в результате Деверро вывел соединенный флот на их эскадру, и наши размололи их в пух и прах. Да, мы потеряли треть кораблей. Это была резня, никто не уступал. Но в артиллерийском бою наши утюги были сильнее. После этого мы начали побеждать. Мы тогда перемололи почти весь их флот. Их корабли, конечно, быстрее и со всякими их колдовскими штучками. Но и строятся они в пять раз дольше, чем наши. И через две недели в госпитале адмирал Деверро вручил мне этого «Серебряного орла». И три точно таких же были отправлены семьям Веглина, Мейльде, Гессера.
Так я стал единственным среди каперов кавалером высшего летного ордена Империи. Но знаете мистер? К черту бы этот орден. Разве он может заменить моих друзей? Ребят из моего экипажа? Вы что это, мистер? Плачете? Что? Откуда он у вас, этот «Орел»? Вы не могли быть на войне, вы слишком молоды! ЧТО?
А я-то думал, кого ты мне напоминаешь… Да, у Мейльде ведь был сын, она говорила... Тебе дали фамилию деда. Понимаю. Ты поплачь, сынок, это не стыдно. И мне не стыдно. Велле, сукин сын, налей нам, быстро! Давай-ка выпьем, парень.