Каждый раз собираешься завязать с этим, и каждый раз подваливает очередной жырок.
Товарищ майор подогнал жесточайшее. Это та самая гусская поэтка из Тель-Авива Линор Рыгалик, 
, которая за русские бюджетные деньги учила русню про то, что в рашкованской культуре неистребимый ген рабства. Трогательные записки про סֵפֶר שֵׁמוֹת - 22 всех культугных гусских юдей, которые не могут в этом, когда такое. Это нужно читать вслух, читать и плакать от понимания того, кого мы потеряли "на этой безумной войне"(с).
За неделю до поездки в Тбилиси заказываю квартиру на AirBNB. Через два дня квартира отменяется, - приходит письмо от хозяйки с извинениями и объяснением, что она отдала квартиру украинским беженцам. Пишу ей «спасибо» за то, что она это делает, и заказываю другую. История повторяется. Снимаю гостиницу.
«В перевернутом мире сумевших уехать от иранского режима называют беженцами и спасают», - говорит Н., - «сумевших уехать от корейского режима называют беженцами и спасают, а сумевших уехать от российского режима называют «оккупантами» и награждают плевком в спину и ценником в 600 долларов за неотапливаемую однушку».
В чате пишут: «Я как щас модно говорить creative coder - разрабатываю всякие (около)творческие штуки, делаю генеративный арт (в том числе в нфт формате), работаю в music tech стартупе, угораю по модульным синтезаторам и пишу свои.» Человек ищет единомышленников и работу.
В какой-то момент в зоомагазинах Москвы закончились переноски для собак.
Н., три года в Грузии, говорит раздраженно: «Пытаются привезти сюда свои Химки. «Где Озон? Где Авито? Где нормальный кофе take away?..» И начинают презирать великую страну, которая их приютила.»
Н. говорит: «Папа считает, что во время катаклизмов уезжать нельзя, надо своей страны держаться, - а страны-то и нет. Всегда думал, что останешься на Родине, если Родине будет трудно, а потом понимаешь, что вся-то Родина - полевые цветы и твои друзья».
В чатах появляются первые вопросы о том, как можно сдать золото и где хорошие ломбарды. У меня застывает сердце.
Уехавший два года назад активист Н. говорит, что видел перспективу революции в 2017 году «и имел в ней шкурный интерес: я продюсер, мне люди приносят 80 тысяч рублей и говорят: «У нас средство для защиты кроссовок, сделайте нам проект». Я не для того рос, чтобы за такие деньги работать. А была бы революция - и заказы бы потекли».
Н. на кассе магазинчика продавщица сказала «Русули!», развернулась и ушла. Н. расплакалась, закричала вслед: «Fuck you! I hate Putin!». Продавщица вернулась.
Дискурс: что надо создавать какую-то Россию за пределами России (виртуальную? Пиратскую? Экзистенциальную? Эссенциальную? Коммуникационную?) Непонятно, как, и непонятно, что, но не может же быть, чтобы мы были тут, а России тут не было.
«Я вам сейчас хорошее скажу, - говорит активистка Н. - Я думаю, что все эти правые ребята сейчас просядут очень сильно. У них будет кризис идеи и они потеряют всех своих избирателей, и начнется настоящее антивоенное движение в России, и это приведет к краху России как империи. Меня очень радует и в этом я пытаюсь какое-то утешение находить».
«Мне уже теперь нихуя не понятно, кто такой русский, - говорит Н. - Это какое-то пятно, внутри которого Яндекс, Озон и гречка».
, которая за русские бюджетные деньги учила русню про то, что в рашкованской культуре неистребимый ген рабства. Трогательные записки про סֵפֶר שֵׁמוֹת - 22 всех культугных гусских юдей, которые не могут в этом, когда такое. Это нужно читать вслух, читать и плакать от понимания того, кого мы потеряли "на этой безумной войне"(с).
За неделю до поездки в Тбилиси заказываю квартиру на AirBNB. Через два дня квартира отменяется, - приходит письмо от хозяйки с извинениями и объяснением, что она отдала квартиру украинским беженцам. Пишу ей «спасибо» за то, что она это делает, и заказываю другую. История повторяется. Снимаю гостиницу.
«В перевернутом мире сумевших уехать от иранского режима называют беженцами и спасают», - говорит Н., - «сумевших уехать от корейского режима называют беженцами и спасают, а сумевших уехать от российского режима называют «оккупантами» и награждают плевком в спину и ценником в 600 долларов за неотапливаемую однушку».
В чате пишут: «Я как щас модно говорить creative coder - разрабатываю всякие (около)творческие штуки, делаю генеративный арт (в том числе в нфт формате), работаю в music tech стартупе, угораю по модульным синтезаторам и пишу свои.» Человек ищет единомышленников и работу.
В какой-то момент в зоомагазинах Москвы закончились переноски для собак.
Н., три года в Грузии, говорит раздраженно: «Пытаются привезти сюда свои Химки. «Где Озон? Где Авито? Где нормальный кофе take away?..» И начинают презирать великую страну, которая их приютила.»
Н. говорит: «Папа считает, что во время катаклизмов уезжать нельзя, надо своей страны держаться, - а страны-то и нет. Всегда думал, что останешься на Родине, если Родине будет трудно, а потом понимаешь, что вся-то Родина - полевые цветы и твои друзья».
В чатах появляются первые вопросы о том, как можно сдать золото и где хорошие ломбарды. У меня застывает сердце.
Уехавший два года назад активист Н. говорит, что видел перспективу революции в 2017 году «и имел в ней шкурный интерес: я продюсер, мне люди приносят 80 тысяч рублей и говорят: «У нас средство для защиты кроссовок, сделайте нам проект». Я не для того рос, чтобы за такие деньги работать. А была бы революция - и заказы бы потекли».
Н. на кассе магазинчика продавщица сказала «Русули!», развернулась и ушла. Н. расплакалась, закричала вслед: «Fuck you! I hate Putin!». Продавщица вернулась.
Дискурс: что надо создавать какую-то Россию за пределами России (виртуальную? Пиратскую? Экзистенциальную? Эссенциальную? Коммуникационную?) Непонятно, как, и непонятно, что, но не может же быть, чтобы мы были тут, а России тут не было.
«Я вам сейчас хорошее скажу, - говорит активистка Н. - Я думаю, что все эти правые ребята сейчас просядут очень сильно. У них будет кризис идеи и они потеряют всех своих избирателей, и начнется настоящее антивоенное движение в России, и это приведет к краху России как империи. Меня очень радует и в этом я пытаюсь какое-то утешение находить».
«Мне уже теперь нихуя не понятно, кто такой русский, - говорит Н. - Это какое-то пятно, внутри которого Яндекс, Озон и гречка».