Размышления о Замкадье.
Мало кто знает, что самым мистическим, хтоническим и загадочным местом России является не Подкаменная Тунгуска, не руины Аркаима и не пирамиды Кейв. Первое место среди криптогеографических аномалий нашей страны прочно удерживает Замкадье. Москва, создающая колоссальное ноосферное давление на стены нашей реальности, естественным образом формирует вокруг себя среду, благоприятствующую образованию Фулкрума. Однако система нефизической защиты, выстроенная с помощью сложных геостратегических объектов (наиболее мощными из которых являются Собор Василия Блаженного, Система Сталинских Высоток и недавно построенный Москва-Сити) препятствует возникновению межреальностных прорывов в пределах МКАД, как ранее она защищала территории внутри Земляного Города. В результате возникающие на границах Реальностей напряжения сбрасываются на прилегающие к Москве территории, способствуя формированию уникальной криптореальностной геоэкологии.
Здесь, в радиусе ста пятидесяти километров от Кремля, сформировался целый мир, в котором многочисленные микропересечения субпространств Множественной Вселенной не приводят к крупномасштабному прорыву границ этих сущностей, но, тем не менее, оказывают влияние на географию, экологию и животный мир, не говоря уж о ноосфере.
Тот, кто хоть раз странствовал по Ближнему Замкадью, никогда не забудет это удивительное путешествие. Среди бесконечного хитросплетения дорог и дорожек разной степени разбитости, в лесочках, лесополосах и лесопустошах, в лабиринте заборов, строений и псевдостроений навигатор перестает действовать. Путешественник, оказавшийся наедине с Миром Замкадья, может полагаться лишь на природное чутье, врожденное чувство направления и, конечно, на удачу. Здесь в странных лесах-нелесах, на пустырях, которые кажутся обманчиво бескрайними, среди руин древних цивилизаций:
...вы уже не можете доверять ни картам, ни сигналам со спутников, ни собственным чувствам. Что скрыают странные скопления деревьев, в которых даже не слышно пения птиц?
Поймите меня правильно, я сам вырос среди лесов, в отрочестве я бродил там, где легко можно было встретить ароматное, еще дымящееся медвежье дерьмо, где в июле можно попасть под снег, а в августе, если не смотреть под ноги, наступить на шипящий серый шланг с зигзагообразным узором на спине (да, гадюки встречаются и на Кольском полуострове). Я не видел в этом никаких проблем. Я и сейчас не вижу, за исключением того, что стал толстый и уже не могу залезть так высоко, как в те времена, когда весил на шестьдесят килограмм меньше. И у меня не было никаких проблем с этим лесом. Я всегда знал, куда мне идти, чтобы выйти на дорогу.
Не то в Замкадье. Здесь, выходя из мертвой, засыпанной мусором, лесополосы на дорогу, человек в первую очередь должен задаться вопросом: "А ТА ли это дорога? Куда она выведет меня? Хочу ли я находится там, где закончится эта полоса разбитого асфальта?" Бездумно следуя первым попавшимся путем, неосторожный путник может выйти к поросшим травой и деревьями неведомым развалинам, таинственному забору с ржавой колючей проволокой поверху или населенному пункту, не нанесенному на карты. И проходя мимо высокой, крепкой ограды, он будет невольно думать: какие ритуалы отправляют неведомые жители за слепыми, занавешенными окнами? Чьи крики заглушают бетонные стены погребов и подвалов?
А ведь помимо одноэтажных домов можно наткнуться на целый небольшой городок из мрачных, однотипных башен, уходящих в серое небо на десятки метров. И глядя в равнодушные, ничего не выражающие лица редких местных жителей, что иногда попадаются ему навстречу, неосторожный путешественник будет пытаться понять: кто может жить в этих ПБ-4, с одной стороны которых лесополоса, с другой - свалка, с третьей - странное лужеболото, а с четвертой - бесконечный пустырь с длинной линией обережных вышек, замаскированных под башни ЛЭП? Здесь нет железной дороги или шоссе, единственный путь, ведущий к этому поселению представляет собой однополосную плохо заасфальтированную дорогу, кое-где уже залитую водой и грязью. Чем живут, как снабжаются те, кто живет в этом забытом богами месте? И, оказавшись в таком месте в сумерках или ночью, ради всего святого не окликайте идущего впереди вас, даже если вы окончательно заблудились. Иногда лучше переждать ночь на скамейке под фонарем, чем встретиться лицом к лицу с тем, кто обернется на ваш зов:
Впрочем, пустыри леса и дома - это только часть Замкадья. Область напряженной реальности покрыта сетью дорог, ведущих ниоткуда в никуда. Эти дороги прорезают пространство во всех направлениях. Часть из них построены людьми и соединяют небольшие островки человеческой цивилизации на просторах криптогеографической страны. куда ведут другие - человеку лучше не знать. Через пустыри, леса, мимо бесконечных заборов и странных одноэтажных строений, построенных то ли двадцать, то ли двести лет назад, эти линии бесконечности часто ведут из одной реальности в другую, пронизывая тонкую ткань мироздания, но не вызывая серьезных повреждений. На стенах и заборах, идущих вдоль дорог, часто можно увидеть зловещую надпись: "Сход, развал, мойка". Под этой вывеской скрывается сеть убежищ, в которых могут остановиться межреальностные путешественники. Чем больше ошибок в надписи - тем сильнее вы удалились от нашей реальности по таинственным путям Замкадья. Поворачивайте, пока не поздно! Как и остальное Замкадье, дороги страшней всего в сумерках и ночью. Чернота пустырей выглядит (а кое-где и является) провалами в реальности, ведущими в невообразимые бездны миров, многообразие и ужас которых не в силах представить человеческий разум. Черные громады домов на горизонте освещены лишь линями подъездов и от этого кажутся декорациями. И многие, кстати, действительно поставлены лишь для вида. Шум ветра в ветвях деревьев недалекой лесополосы призван заглушить иные, зловещие звуки. Иногда движение на дороге вдруг останавливается, машины стоят бампер к бамперу, и путешественник, запертый в теплом полумраке своего островка мнимой безопасности, более всего боится, что в стоящей напротив машине опустится окно, и оттуда выглянет кто-то, кому не место в нашей реальности:
Нельзя сказать, что населенный пункт, в котором живу я сам - это образец стабильности нашей подвселенной. Желдор - достаточно мрачный город, реальность которого, особенно на границах, изрядно искажена влиянием иных подвселенных. Но он все же, располагается на многолинейной железной дороге, которая сама по себе является мощнейшей осью стабилизации реальности (и чем больше в дорое линий - тем больше расстояние, на котором влияние иных реальностей полностью нейтрализуется укрепляющим полем). Утром в субботу от нас за какие-то двадцать минут можно доехать до метро, а метро - это самая надежная система защиты, в некоторых случаях способная даже полностью нейтрализовать влияние Нижних Измерений. Поэтому наш город - это своеобразный форпост на границе Цивилизации и Замкадья. Относительно недавно его даже присоединили к Балашихе, чтобы усилить получаемую и генерируемую им защиту. Иногда, опоздав на "Спутник", я еду домой в обычной электричке. Меня всегда поражает, как поезд, набитый битком, пустеет на станции Железнодорожная. Дальше, во мглу неизвестности, туда, где веют чумные ветра и среди развалин таинственных военных объектов медведи-оборотни охотятся на гостей из иных реальностей, едут лишь те, кто уже сам немного не от мира сего. Электрички, уходящие дальше, за Желдор, эти нагльфары РЖД, уносят в зловещую тьму тех, кто приспособился к ней и тех, кто из этой тьмы приспособился к нашей реальности.
Глядя на карту земель, лежащих к востоку от древней Крепости Обираловка, я не устаю удивляться прихотливому распределению частей нашей и чужих реальностей:
Вот озеро удивительной рукотворной формы, на берегу которого располагается поселок со зловещим названием Рыбхоз. Не маленький ли Инсмут скрывается в лесополосах в каких-то десяти километрах от моего дома? Рядом с территорией, где когда-то располагалась вечно кадрироанная военная часть, находится "Аэродром Черное". Но даже старики не помнят, чтобы тут летали самолеты. Влияние иных реальностей искажает в Замкадье не только пространство, но и время. Когда я жил в Долгопрудном, то видел там эллинг для ДИРИЖАБЛЯ! Это был 1995 год, в корпусе Вычислительной Математики студенты вовсю рубились в Дум на четыреста восемьдесят шестых, в Москве открывались стриптизы, казино и гей-клубы, а здесь был эллинг для дирижабля! Я вполне допускаю, что это был дирижабль иной реальности, где развитие человечества и России пошло иным путем.
Но вернемся к близкому мне ныне Востоку Замкадья. Вот деревня с названием: Бездедово. Какие зловещие обряды проводили ее жители, чтобы их поселение получило такое страшное название? Город, названный в честь углей, получающихся от того, через кого пропустили огромное количество электричества. Город, в котором электричество - это не движение заряженных частиц в проводнике, а гора. Здесь даже физические законы не такие, как в нашей реальности. Поселения, названные в честь кирпичей и горных пород. Деревни, носящие имена сущностей иных миров и реальностей. Вслушайтесь в это название: "Шатура"! В нем весь ужас человека, зимим вечером в лесу услышавшего за своей спиной хриплое дыхание медведя, который не нагулял осенью достаточно жира. Ну, или того, кому доставили жуткую кухню, которую нужно собирать.
Интересно, что с удалением от Москвы ее давление на стенки нашей реальности ее влияние на пространство спадает, и Замкадье сменяется обычной Россией. Вот Сызрань - место своеобразное, но абсолютно земное. Вот Казань - эпочмак, чак-чак и нулевые перспективы карьеры, если тебя скреби-не скреби, а татарина не найдешь. Вот Иркутск - тут недалеко Байкал. Вот Орск - тут, конечно, двадцать пять назад было хтоничненько, но сейчас ничего так. Вот Хабаровск с его приветливыми хабарами и хабарками, а также разносчиками экзотических смертоносных заболеваний с другой стороны Амура. Вот Владивосток - сейчас уже, конечно, не две тыщи, а раза в два побольше, практически как в Москве. Здесь везде ощущается лишь присутствие России с теми или иными местными особенностями, но никак не влияние иных реальностей.
Поэтому Замкадье было и остается единственным пространством на территории России, а, возможно, и Европы, где наша подвселенная не просто соприкасается с иными, но и даже немножко с ними пересекается. Говорят, по такому поводу наш регион собираются занести в список всемирного наследия Юнеско. Недеюсь, до этого не дойдет. Не хватало нам тут еще туристов.
Здесь, в радиусе ста пятидесяти километров от Кремля, сформировался целый мир, в котором многочисленные микропересечения субпространств Множественной Вселенной не приводят к крупномасштабному прорыву границ этих сущностей, но, тем не менее, оказывают влияние на географию, экологию и животный мир, не говоря уж о ноосфере.
Тот, кто хоть раз странствовал по Ближнему Замкадью, никогда не забудет это удивительное путешествие. Среди бесконечного хитросплетения дорог и дорожек разной степени разбитости, в лесочках, лесополосах и лесопустошах, в лабиринте заборов, строений и псевдостроений навигатор перестает действовать. Путешественник, оказавшийся наедине с Миром Замкадья, может полагаться лишь на природное чутье, врожденное чувство направления и, конечно, на удачу. Здесь в странных лесах-нелесах, на пустырях, которые кажутся обманчиво бескрайними, среди руин древних цивилизаций:
...вы уже не можете доверять ни картам, ни сигналам со спутников, ни собственным чувствам. Что скрыают странные скопления деревьев, в которых даже не слышно пения птиц?
Поймите меня правильно, я сам вырос среди лесов, в отрочестве я бродил там, где легко можно было встретить ароматное, еще дымящееся медвежье дерьмо, где в июле можно попасть под снег, а в августе, если не смотреть под ноги, наступить на шипящий серый шланг с зигзагообразным узором на спине (да, гадюки встречаются и на Кольском полуострове). Я не видел в этом никаких проблем. Я и сейчас не вижу, за исключением того, что стал толстый и уже не могу залезть так высоко, как в те времена, когда весил на шестьдесят килограмм меньше. И у меня не было никаких проблем с этим лесом. Я всегда знал, куда мне идти, чтобы выйти на дорогу.
Не то в Замкадье. Здесь, выходя из мертвой, засыпанной мусором, лесополосы на дорогу, человек в первую очередь должен задаться вопросом: "А ТА ли это дорога? Куда она выведет меня? Хочу ли я находится там, где закончится эта полоса разбитого асфальта?" Бездумно следуя первым попавшимся путем, неосторожный путник может выйти к поросшим травой и деревьями неведомым развалинам, таинственному забору с ржавой колючей проволокой поверху или населенному пункту, не нанесенному на карты. И проходя мимо высокой, крепкой ограды, он будет невольно думать: какие ритуалы отправляют неведомые жители за слепыми, занавешенными окнами? Чьи крики заглушают бетонные стены погребов и подвалов?
А ведь помимо одноэтажных домов можно наткнуться на целый небольшой городок из мрачных, однотипных башен, уходящих в серое небо на десятки метров. И глядя в равнодушные, ничего не выражающие лица редких местных жителей, что иногда попадаются ему навстречу, неосторожный путешественник будет пытаться понять: кто может жить в этих ПБ-4, с одной стороны которых лесополоса, с другой - свалка, с третьей - странное лужеболото, а с четвертой - бесконечный пустырь с длинной линией обережных вышек, замаскированных под башни ЛЭП? Здесь нет железной дороги или шоссе, единственный путь, ведущий к этому поселению представляет собой однополосную плохо заасфальтированную дорогу, кое-где уже залитую водой и грязью. Чем живут, как снабжаются те, кто живет в этом забытом богами месте? И, оказавшись в таком месте в сумерках или ночью, ради всего святого не окликайте идущего впереди вас, даже если вы окончательно заблудились. Иногда лучше переждать ночь на скамейке под фонарем, чем встретиться лицом к лицу с тем, кто обернется на ваш зов:
Впрочем, пустыри леса и дома - это только часть Замкадья. Область напряженной реальности покрыта сетью дорог, ведущих ниоткуда в никуда. Эти дороги прорезают пространство во всех направлениях. Часть из них построены людьми и соединяют небольшие островки человеческой цивилизации на просторах криптогеографической страны. куда ведут другие - человеку лучше не знать. Через пустыри, леса, мимо бесконечных заборов и странных одноэтажных строений, построенных то ли двадцать, то ли двести лет назад, эти линии бесконечности часто ведут из одной реальности в другую, пронизывая тонкую ткань мироздания, но не вызывая серьезных повреждений. На стенах и заборах, идущих вдоль дорог, часто можно увидеть зловещую надпись: "Сход, развал, мойка". Под этой вывеской скрывается сеть убежищ, в которых могут остановиться межреальностные путешественники. Чем больше ошибок в надписи - тем сильнее вы удалились от нашей реальности по таинственным путям Замкадья. Поворачивайте, пока не поздно! Как и остальное Замкадье, дороги страшней всего в сумерках и ночью. Чернота пустырей выглядит (а кое-где и является) провалами в реальности, ведущими в невообразимые бездны миров, многообразие и ужас которых не в силах представить человеческий разум. Черные громады домов на горизонте освещены лишь линями подъездов и от этого кажутся декорациями. И многие, кстати, действительно поставлены лишь для вида. Шум ветра в ветвях деревьев недалекой лесополосы призван заглушить иные, зловещие звуки. Иногда движение на дороге вдруг останавливается, машины стоят бампер к бамперу, и путешественник, запертый в теплом полумраке своего островка мнимой безопасности, более всего боится, что в стоящей напротив машине опустится окно, и оттуда выглянет кто-то, кому не место в нашей реальности:
Нельзя сказать, что населенный пункт, в котором живу я сам - это образец стабильности нашей подвселенной. Желдор - достаточно мрачный город, реальность которого, особенно на границах, изрядно искажена влиянием иных подвселенных. Но он все же, располагается на многолинейной железной дороге, которая сама по себе является мощнейшей осью стабилизации реальности (и чем больше в дорое линий - тем больше расстояние, на котором влияние иных реальностей полностью нейтрализуется укрепляющим полем). Утром в субботу от нас за какие-то двадцать минут можно доехать до метро, а метро - это самая надежная система защиты, в некоторых случаях способная даже полностью нейтрализовать влияние Нижних Измерений. Поэтому наш город - это своеобразный форпост на границе Цивилизации и Замкадья. Относительно недавно его даже присоединили к Балашихе, чтобы усилить получаемую и генерируемую им защиту. Иногда, опоздав на "Спутник", я еду домой в обычной электричке. Меня всегда поражает, как поезд, набитый битком, пустеет на станции Железнодорожная. Дальше, во мглу неизвестности, туда, где веют чумные ветра и среди развалин таинственных военных объектов медведи-оборотни охотятся на гостей из иных реальностей, едут лишь те, кто уже сам немного не от мира сего. Электрички, уходящие дальше, за Желдор, эти нагльфары РЖД, уносят в зловещую тьму тех, кто приспособился к ней и тех, кто из этой тьмы приспособился к нашей реальности.
Глядя на карту земель, лежащих к востоку от древней Крепости Обираловка, я не устаю удивляться прихотливому распределению частей нашей и чужих реальностей:
Вот озеро удивительной рукотворной формы, на берегу которого располагается поселок со зловещим названием Рыбхоз. Не маленький ли Инсмут скрывается в лесополосах в каких-то десяти километрах от моего дома? Рядом с территорией, где когда-то располагалась вечно кадрироанная военная часть, находится "Аэродром Черное". Но даже старики не помнят, чтобы тут летали самолеты. Влияние иных реальностей искажает в Замкадье не только пространство, но и время. Когда я жил в Долгопрудном, то видел там эллинг для ДИРИЖАБЛЯ! Это был 1995 год, в корпусе Вычислительной Математики студенты вовсю рубились в Дум на четыреста восемьдесят шестых, в Москве открывались стриптизы, казино и гей-клубы, а здесь был эллинг для дирижабля! Я вполне допускаю, что это был дирижабль иной реальности, где развитие человечества и России пошло иным путем.
Но вернемся к близкому мне ныне Востоку Замкадья. Вот деревня с названием: Бездедово. Какие зловещие обряды проводили ее жители, чтобы их поселение получило такое страшное название? Город, названный в честь углей, получающихся от того, через кого пропустили огромное количество электричества. Город, в котором электричество - это не движение заряженных частиц в проводнике, а гора. Здесь даже физические законы не такие, как в нашей реальности. Поселения, названные в честь кирпичей и горных пород. Деревни, носящие имена сущностей иных миров и реальностей. Вслушайтесь в это название: "Шатура"! В нем весь ужас человека, зимим вечером в лесу услышавшего за своей спиной хриплое дыхание медведя, который не нагулял осенью достаточно жира. Ну, или того, кому доставили жуткую кухню, которую нужно собирать.
Интересно, что с удалением от Москвы ее давление на стенки нашей реальности ее влияние на пространство спадает, и Замкадье сменяется обычной Россией. Вот Сызрань - место своеобразное, но абсолютно земное. Вот Казань - эпочмак, чак-чак и нулевые перспективы карьеры, если тебя скреби-не скреби, а татарина не найдешь. Вот Иркутск - тут недалеко Байкал. Вот Орск - тут, конечно, двадцать пять назад было хтоничненько, но сейчас ничего так. Вот Хабаровск с его приветливыми хабарами и хабарками, а также разносчиками экзотических смертоносных заболеваний с другой стороны Амура. Вот Владивосток - сейчас уже, конечно, не две тыщи, а раза в два побольше, практически как в Москве. Здесь везде ощущается лишь присутствие России с теми или иными местными особенностями, но никак не влияние иных реальностей.
Поэтому Замкадье было и остается единственным пространством на территории России, а, возможно, и Европы, где наша подвселенная не просто соприкасается с иными, но и даже немножко с ними пересекается. Говорят, по такому поводу наш регион собираются занести в список всемирного наследия Юнеско. Недеюсь, до этого не дойдет. Не хватало нам тут еще туристов.