Террорист-Гита как она Зита... (4)
Части: 1, врезка1, врезка 2, 2, 3.
Часть 3. Захват цели на АС-3.
В советские времена была такая превосходная штука - освоение бюджета. Плановая экономика, то-се, деньги планом выделены - изволь в соответствии с планом употребить. Если в соответствии с планом не получалось, если план не выполнялся - осваивали куда придется. Потому что иначе руководство страны могло сделать выводы...
К чему это мы про бюджет вспомнили?
Всякий мотив человека движущей силой своей имеет эмоцию. Это такой психологический факт. Соответственно, чтобы человек что-то сделал, у него тем или иным образом должна быть сформирована эмоция, эмоциональный заряд, и иметься способ канализировать эту эмоцию в деятельность. То есть, с одной стороны - у нас есть источник эмоции, а с другой - некая концепция, предполагающая определенные стратегии поведения, в которую мы можем эти эмоции выплеснуть.
Специфика и основа любой эмоции заключается в том, что это персональное переживание, персональный опыт. Это в каждом случае - единично, уникально. Один может поддерживать Майдан потому, что ему когда-то менты нахамили, и он хочет справедливости. Другой - чтобы не потерять уважение товарищей. Третий - потому, что у него есть стойкое ощущение неправильности происходящего, и он чувствует, что хотел бы жить иначе. Четвертый - потому что работать трудно, результат получается так себе, и ощущение потери контроля над своим будущим вызывает у него чувство неуверенности и страха. Вот вам четыре типа эмоций, четыре типа мотивации, которые могут быть канализированы участием в Майдане или в террористической деятельности.
Если мы возьмем Восток, если мы возьмем страны ислама, то увидим, что для мусульман в общем, те же самые источники эмоций также имеют свойство быть. Более того, в силу меньшего уровня доходов, меньшей стабильности социальной, экономической и политической - таких вот ощущений и переживаний средний мусульманин испытывает больше, чем средний европеец. А если мы еще вспомним, что люди на Востоке более эмоциональны, чем мы, истинные арийцы с характером нордическим твердым...
Всякая эмоция, любая эмоция - возникает из непосредственного опыта человека (кроме некоторых крайне специфических вещей, которые мы тут не рассматриваем). Из непосредственного его окружения. Даже если вы смотрите телевизор про что-то волнующее где-то далеко - вы всегда подсознательно примеряете это на свою жизнь, и вот это вот отождествление и вызывает у вас эмоции. Люди, которые 11 сентября смотрели репортаж в прямом эфире, и с которыми я разговаривал - они все показывали разные эмоциональные реакции на одно и то же событие...
Накопленные эмоции реализуются в поведенческих актах. Чем мощнее и чем системнее - то есть чем чаще повторяется - эмоция, тем более сложной, структурированной и системной должна быть деятельность по ее канализированию. Случайный эмоциональный пик может быть реализован через аффект. Однако когда дело касается системных, повторяющихся - то есть социальных или политических - источниках эмоций, то и реализовываться они могут системно, через общественную позицию, деятельность или участие в том или ином протестном движении. В редких случаях, когда уровень социальности поведения индивида низок - мы можем иметь случаи индивидуальной девиации поведения, такие как алкоголизм, клептомания, в крайних случаях - серийные убийства.
По поводу клептомании - не шутка. Один мой знакомый ухитрился спереть скатерть из кафешки, а еще я его как-то за шкирки тащил из офисного здания, в котором он со счастливой улыбкой на лице тырил вывески фирм-арендаторов... Ну и количество чашечек и ложечек у него дома зашкаливает, да. Да и сам я иногда с удивлением обнаруживаю у себя в кармане новую шариковую ручку...
Метод канализации, исключая вышеприведенные индивидуальные проявления, в значительной степени является социальным, общим, это паттерн социального поведения.
Терроризм, если на него посмотреть внимательно, - это социальное поведение. Обычный преступник действует исходя из глубоко личных мотивов, его задача - обогатиться, его цель - избежать при этом наказания. Задача террориста - получить общественный резонанс. В каждом террористическом акте неявно присутствует социум, каждое террористическое действие направлено на получателя - то есть на социум. Каждый террористический акт является манифестом. Как только мы убираем из этого уравнения социум - так сразу терроризм прекращается.
Потому что в отсутствие социума террористический акт, как акт социального поведения - теряет смысл.
Рассматривая дихотомию эмоция-канализатор, мы можем видеть возможность двоякого вмешательства в ситуацию. С одной стороны, мы можем модифицировать метод канализации. Так, Анонимные Алкоголики применяют групповую терапию, основанную на явлении групповой суггестии, для модификации канализатора отрицательного эмоционального опыта. С другой стороны, мы можем тем или иным образом устранить или модифицировать источник эмоций. Рассмотрим плюсы и минусы.
Модификация канализатора прежде всего связана с тем, что мы имеем дело с постоянно действующим интенсивным источником неканализированной эмоции. Представим себе ванную, и у нас в смесителе нужно поменять прокладку. Мы берем сантехнический ключ и откручиваем кран, который течет. Тут же начинает хлестать вода. Мы пытаемся закрыть рукой поток воды, или берем пробку-заглушку, и пытаемся накрутить ее на место - но напор мешает нам поймать резьбу, брызжет во все стороны, мы все мокрые, вокруг потоп, уже протекает к соседям, а мы все еще не можем поймать резьбу. А нам еще менять прокладку на кране, снимать пробку, и потом - опять в потоках воды - уже ставить на место кран (а резьба опять не ловится) и выслушивать от соседей снизу все, что они о нас думают...
Чтобы справиться с напором "воды", Анонимные Алкоголики используют групповую суггестию. Компенсируют неканализированные эмоции индивида мощным групповым эмоциональным воздействием. Получается трудно и больно, но по-другому не получается вообще - в той парадигме, в которой они работают. А в других парадигмах все нужно делать индивидуально, крайне сложно и не всегда вообще возможно что-то сделать.
В случае, если мы пытаемся модифицировать канализатор для действительно мощной эмоции - мы всегда получаем потоп, потому что всегда есть период, когда канализатора уже нет, а эмоция вот она - вся тут, и никуда не делась.
Насколько мощной может быть эмоция в случае террориста? На психологическм уровне причинение вреда другому человеку есть болезненное переживание. Ну потому что эмпатия, ля-ля тополя... Нацистам, чтобы устроить геноцид с холокостом во времена Второй Мировой, пришлось вбивать в голову установку, что унтерменши - не люди, а сродни собакам. Только при таком мощнейшем импринтинге стало возможным осуществлять массовые убийства - и то, были неоднократные случаи, когда солдаты сходили с ума, и даже - когда генералы пытались убить Гитлера. Во время Нюрнбергского процесса с подсудимыми работал психиатр из США, и он пришел к выводу, что нацистские преступники - психически неадекватные люди. Осознанное убийство требует настолько сильной эмоциональной мотивации, что невозможно подобрать альтернативный канализатор, и тем более - успешно установить его взамен старого, когда хлещет... Мы в цикле о психотронике уже вспоминали о Хумаме Аль-Балави. А ведь там над заменой прокладки-то - лучшие из лучших трудились...
Эмоции - это как советский бюджет. Получите-распишитесь. И только попробуйте не освоить...
Таким образом, мы можем прийти к совершенно закономерному выводу о том, что смена способа канализации эмоционального заряда требует предварительного ослабления этого самого заряда. Нужно уменьшить эмоциональный бюджет, и уже потом - работать над канализацией. В психиатрии этот принцип применяется давным-давно и считается общеупотребительным. Улучшения состояния и самочувствия пациента с помощью антидепрессантов - это способ химическим путем уменьшить, ослабить гормональную регуляцию эмоционального ответа. Меньше гормонов - меньшая интенсивность эмоций - уже не так хлещет, и пробочку привинтить на место гораздо проще. Чтобы не затопило...
Применение медикаментозных методов способно помочь на индивидуальном уровне, в случае индивидуальной терапии. Однако, если мы имеем дело с социальной деятельностью, с социально-значимыми масштабами, с массовыми явлениями - действовать таким образом мы не можем. Не просто не можем - а не можем от слова "вообще". И вот по каким причинам.
Социально мотивированная эмоция - то есть эмоция, возникающая из социального или политического контекста - реализуется посредством эмпатии. То есть вот есть травмирующее психику явление, мы его видим, впечатляемся - и все пошло-поехало по новой... Если в случае единичного кейса еще можно, чаще всего с большим трудом, контролировать травмирующий фактор для одного человека - то контролировать его для множества людей нереально. Даже если все они будут жрать таблетки, достаточно, чтобы один из них проявил "вредную" эмоцию, и все остальные, для которых эта эмоция является реакцией на травмирующий фактор, отреагируют на нее. Именно поэтому в психушках буйных отселяют в одиночные палаты. Это не для того нужно, чтобы наказать буйного - а чтобы он не заводил остальных больных, не мешал им лечиться...
Соответственно, задумываясь о регуляции групповых эмоций, мы приходим к выводу о наличии факторов, способствующих появлению вредного эмоционального содержимого. То есть, мы говорим о том, что некоторые факторы социальной или политической жизни могут порождать вредные эмоции, могут подпитывать вредные эмоции. И пока мы ничего не сделаем с этими факторами - люди будут получать эмоциональный бюджет. Который они вынуждены будут осваивать столь ужасным образом.
Факторы, способствующие аффектации личности, можно разделить на индивидуальные, социальные, культурные, политические.
Индивидуальные факторы. Общеизвестно (и есть статистика), что на преступный путь чаще всего встают люди из неблагополучных семей. Низкий уровень доходов, низкая культура общения, конфликтные отношения, алкоголизм и наркомания родителей, плохая социальная обстановка в месте проживания и обучения - это те факторы, которые сопровождаются избытком отрицательных эмоций. Неблагополучное, некомфортное социальное окружение - это в точности та среда, в которой человек перестает доверять социуму, перестает рассчитывать на социум, перестает поддерживать социум. Даже и в зрелом возрасте благополучные мальчики и девочки, достигая пика своей карьеры, или убеждаясь, что переоценили свои силы и на избранном профессиональном поприще не могут достичь желаемых вершин - становятся преступниками. Борис Березовский - яркий тому пример, хотя в 90-х у нас таких примеров было...
Социальные факторы. Казалось бы, перечисленные выше факторы, связанные с окружением, в котором живет человек, должны относиться не к индивидуальным, а к социальным. Почему мы отнесли эти факторы к индивидуальным? Мы отнесли эти факторы к индивидуальным по той причине, что они сопровождаются непосредственным опытом человека, непосредственными его переживаниями. И хотя характеристики окружения - это социальная обстановка, но в психике человека они представлены как личный опыт.
Социальные факторы - это те факторы, которые в психике человека представлены как опосредованные через социум. То есть, если тебе в подворотне дали по морде - это личное. А если тебе сказали, что вот вчера там-то и там-то тому-то в такой-то подворотне дали по морде - ты получил уже опосредованное представление.
Маленький пример. В судебной системе работают тысячи судей. Но когда мы читаем о них в прессе? Мы читаем о судьях в прессе тогда, когда кого-то из них ловят на взятке. Полистайте прессу - будет ли там материал о нормальном судье, который честно вынес приговор по закону, проведя объективное судебное разбирательство? Нет таких материалов, в лучшем случае - по пальцам одной руки пересчитать можно. Зато о продажности других судей весь интернет гудит. Мы не участвовали в судебном разбирательстве ни в одной роли, нас там не было, мы не знаем - но та информация, которую мы получаем, почти всегда - о продажности.
И здесь, на этом примере, мы с вами сейчас познакомимся с двумя важнейшими и опаснейшими механизмами, которые связаны с социальным влиянием, как порождающим эмоции фактором.
Первый механизм заключается в том, что социум в психике человека представлен как общность, как коллективное образование. А это значит, что информация, которую мы получаем от социума, несет в себе силу групповой суггестии. Ни один человек не может противостоять групповой суггестии. Это означает, что персональный опыт судебного разбирательства с добросовестным, правильным и объективным судьей, который вынес справедливый приговор - если у кого-то такой опыт есть - это единичный случай. А если мы услышали от кого-то про продажного судью, или в газете прочитали, или в интернете - то для нас этот образ уже множественный. Мы думаем, что такие люди есть, что их много, что окружающие с ними постоянно сталкиваются. В результате мы испытываем все большее и большее недоверие к судебной системе.
И судейский иммунитет в данном случае работает против системы вообще, против общества в целом...
Второй механизм заключается в том, что судебная власть, механизм судейства является частью нашего социума. Чем больше мы доверяем нашему социальному окружению, а социальное окружение поддерживается в том числе и институтом судейства - тем больше информация о продажных судьях разрушает наше групповое "я", нашу саморепрезентацию, как социального существа, наше доверие к социуму. Тем больше подрывает наше доверие друг к другу. Тем больше способствует нашим попыткам искать решения наших проблем вне плоскости закона.
Совершенно исключительным примером социального фактора является работа украинского парламента. Вот сколько лет существует Украина, сколько лет транслируются заседания Верховной Рады, про что мы слышим? Мы слышим про каких-то негодяев, про какие-то документы о каких-то преступлениях... Ребята, а ведь депутаты - это люди, которым мы делегируем право распоряжаться нашей жизнью, это - одна из высших ступеней доверия. И эти люди день за днем много-много лет рассказывают нам, что мы живем в дерьме, и государство наше на дерьме построено, и сами мы в известном смысле - полное дерьмо...
А наша пресса? Да, демократия и свобода предпринимательства, да, каждой газете нужно денюжку зарабатывать, тиражи поднимать. А для этого нужны сенсации. Для этого нужны резонансные публикации. Для этого нужно обличать, проявлять "общественную позицию", а значит - очень много грязи. По количеству грязи в СМИ украинская пресса занимает почетное первое место в мире. Причем заметим - нас не заставляют, как в советские времена, читать одну и ту же газету. Мы сами выбираем себе издание, а значит - доверяем. Газета - это системный социальный эмоциообразующий фактор, поставщик переживаний... И в каждой газете - гавно, гавно, гавно...
Слухи, сплетни, полуправда о событиях, которых мы не видели и участниками которых не являлись - все это с силой групповой суггестии формирует наше представление об окружающем нас обществе. Это представление является составной частью так называемой "Я-концепции", механизмом саморепрезентации себя как социального существа. И если то общество, в котором мы живем, нами воспринимается как плохо пахнущее - то как мы воспринимаем самих себя, какое интегральное образно-чувственное переживание самих себя мы имеем?
Можно, конечно, привести контраргумент. Можно даже привести сильный контраргумент. Можно сказать, что пресса наша нынешняя устроена по западному образцу, что большая часть наших журналистов образована по западному образцу, причем многие получали образование на Западе, и что на Западе с такой же прессой почему-то негативных последствий не возникает... Ну, на самом деле возникает - но речь сейчас не об этом. Вы согласны с тем, что я только что привел сильный контраргумент своим собственным экзерсисам?
Пристегивайтесь, ребята. Наступило время гитиков...
Западные люди живут в западной я-концепции. И вот эта вот самая западная я-концепция так устроена, что каждый западный человек считает, причем совершенно искренне, что он живет в самой лучшей стране мира. Он считает, что его общество - самое совершенное. Поэтому любая возмущающая общественное спокойствие публикация там воспринимается как свидетельство совершенства системы. Дескать, вот у нас есть самое лучшее общество, и мы пытаемся сделать наше общество еще лучше, и мы не закрываем глаза на проблемы нашего общества, и вот этот вот разгромный материал призван еще улучшить...
Ни один английский, немецкий, французский, испанский, шведский, итальянский (список продолжать по желанию) журналист, и тем более - парламентарий, не будет призывать к сокрушению устоев своего общества и своей страны. Ребята, вспомните политические плакаты, программы, теледебаты на каждых украинских выборах... Каждый украинский парламентарий - без исключений - декларирует свое желание что-то сломать, поломать, разрушить...
Создается впечатление, что украинский парламент - это сборище социопатов. И что самое интересное - украинцы доверяют этим людям...
Причина заключается в том, что украинцы не считают свою страну самой лучшей и совершенной. Наоборот - они сами считают свою страну страной третьего мира, эдаким европейским Занзибаром, и они хотят ее разрушить, потому что она их - такая какая есть - пугает. Украинцы искренне считают, что самое совершенное общество - западное.
Если вы хотите жить лучше, жить, как на Западе, если вы хотите "жить в нормальной стране", то вы должны выполнить одно простое условие. Вы должны любить свою страну, искренне считать ее самой лучшей страной в мире, строить и развивать ее, вместо того, чтобы с ней бороться и ее разрушать. Это - западное отношение к своей стране. Пока вы не начнете относиться к своей стране так, как к своей относится любой европеец - до тех пор вам будет казаться, что вы застряли между Гондурасом и Берегом Слоновой Кости...
Когда Черчилль в своей знаменитой речи предрекал британцам лишения, кровь и пот - это мобилизовало Британию. Потому что каждый британец верил, что живет в самой лучшей стране. А когда наши перцы кричат про войну - они просто деморализуют население, делая образ Украины для украинцев все более и более пугающим...
Потому что каждый украинец подсознательно чувствует - его страна - нечто среднее между Гондурасом и Берегом Слоновой Кости.
Одни и те же социальные методы в разных социальных условиях будут давать разные результаты.
Давайте вспомним про сакраментальные шаржи "Шарли". Я говорил, что эти шаржи, хоть они и вызывают чувство гордости у французов, носят провоцирующий характер в иных культурно-социальных формациях. И вот прошло несколько дней, и бахнуло в Нигерии. Не террористы, не бандиты - нормальные нигерийские граждане высказали свое отношение к. Ну что, трудно было головой подумать?
Пример Украины говорит о том, как легко люди, находящиеся под действием социально сформированного негативного эмоционального комплекса, начинают убивать. Пример Нигерии говорит о том, как просто и быстро люди, находящиеся под влиянием социально сформированного негативного эмоционального комплекса, заводятся и устраивают беспорядки.
Рассматривая терроризм как системное явление, мы не можем не учитывать социального фактора эмоционального мотивирования. Мы видим, что данный фактор является мощным и действующим даже в европейской культуре (на примере Украины). И если мы, пытаясь поменять кран в смесителе, хотим избежать затопления, нам необходимо воду перекрыть на стояке. Что в контексте социального фактора означает проведение взвешенной квалифицированной реальной социальной политики. Выражающейся, в частности, в определенных самоограничениях прессы, политических деятелей, всего мирового сообщества.
Культурные факторы. Фактор культурного окружения также является эмоционально значимым источником эмоциональной подпитки психики. Сразу встает вопрос - вот беспорядки в Нигерии, отнесенные к социальным факторам - не следует ли отнести к культурным? И да, и нет. С одной стороны, несомненно, шаржи на пророка Мухаммеда являются плевком в лицо мусульманав в культурном контексте. Однако официальная позиция Франции говорит, что французы толерантно относятся к исламу. Иными словами, несмотря на культурный антураж, никакого пан-французского антиисламского общественного настроения не существует. Соответственно, речь не идет о культурном конфликте, а лишь о социальном неприятии.
Культурный конфликт - это следующий и более глубокий слой.
В каждой культуре существуют свои само собой разумеющиеся нормы. Для европейской культуры характерен тезис о постоянстве интересов, о приоритете интересов. Для восточных же культур характерно персональное отношение. В мировой истории есть блестящий пример, демонстрирующий культурные различия Запада и Востока. Пример описан в книге Лиддел Гарта, "Лоуренс Аравийский". Фейсал, союзник Британии в войне с Турцией, считая британские силы в один из моментов ненадежными, вел переговоры с турками. Лоуренс, узнав об этом, намекнул Фейсалу, что ему известно о переговорах, и похвалил его за тонкую дипломатическую игру. Таким образом он позволил Фейсалу сохранить лицо, и неявно адресовался к его персональному чувству преданности. Естественно, ни к каким туркам Фейсал не ушел.
Задолго до Первой Мировой Лоуренс много путешествовал по Востоку. Так, как он понимал Восток - его не понимал никто из европейцев, и вряд ли понимает сейчас. Если бы на месте Лоуренса был какой-нибудь прыщ из Форин Офис - в эпизоде с Фейсалом отношения с бедуинами были бы разорваны, а это было время, когда британцы терпели поражения от турок. Одной только фразой Лоуренс спас всю британскую кампанию в Турции...
Неконгруэнтность понятийных систем, норм и правил поведения в разных культурах приводит - в зависимости от ситуации - к различным конфликтам и провалам. В 2001-м году Аль-Каеда была компанией гопников, которые щемились по углам. Спустя 14 лет мы уже имеем ИГИЛ, который претендует на доминирование в ближневосточном регионе. Непонимание психологии противника, основанное на невосприимчивости к его культурному контексту, или игнорирование этого контекста, особенно в случае борьбы с терроризмом - опасно. Более того, культурная несовместимость приводит к конфликтам, в результате которых потенциальные союзники могут превратиться во врагов. По той простой причине, что получают отрицательное эмоциональное содержание, как говорится, на ровном месте.
Наконец, последняя категория факторов - политические факторы. Нет более изменчивой материи, чем политика. Сегодня я дружу с Петей против Васи, завтра - с Васей против Пети, послезавтра Вася и Петя объединяются против меня. Это жизнь. Однако существует огромная проблема, и это - европейская проблема - в понимании того, где политика начинается, и где она заканчивается. Главный для европейца тезис заключается в том, что нет постоянных союзников, есть постоянные интересы. Иными словами, каждая сиюминутная европейская политическая декларация не является самоценной, она есть лишь инструмент, обслуживающий интересы в данный момент времени.
Тому, что говорят европейские политики - верить нельзя. Нужно смотреть, какие интересы они защищают.
Исходя из этого любая политическая риторика есть осознанная ложь, и это - на интуитивном плане - чувствует каждый. Четыре американских президента обещали прекратить войну во Вьетнаме, и каждый из них продолжал ее с новыми усилиями. Это исторический факт. Обама обещал прекратить войны в Ираке и Афганистане...
Преследование интересов политическими методами приводит к политике манипулятивной. Это уже произошло. Ирония же судьбы заключается в том, что каждая политическая декларация де-юре считается истинной. В связи с этим возникает эффект измененной реальности. Человек, активно участвующий в политике - пусть и только в качестве избирателя - попадает в мир дежа вю. Он знает, что это политическая декларация, он понимает, что рано или поздно она будет отменена или подменена другой, но он должен ей следовать, верить и ее исповедовать. Это порождает огромное эмоциональное напряжение, а в ряде случаев приводит к аполитичности, а то и к контрсоциальности.
Манипулятивный характер политики приводит к утере веры в политику. А там, где утеряна вера в политику - начинается время насилия.
Нестабильность политической ситуации, непредсказуемость будущего - одна из основных причин, из-за которых молодежь маргинализируется, и в ряде случаев - пополняет ряды террористов.
Часть 3. Захват цели на АС-3.
В советские времена была такая превосходная штука - освоение бюджета. Плановая экономика, то-се, деньги планом выделены - изволь в соответствии с планом употребить. Если в соответствии с планом не получалось, если план не выполнялся - осваивали куда придется. Потому что иначе руководство страны могло сделать выводы...
К чему это мы про бюджет вспомнили?
Всякий мотив человека движущей силой своей имеет эмоцию. Это такой психологический факт. Соответственно, чтобы человек что-то сделал, у него тем или иным образом должна быть сформирована эмоция, эмоциональный заряд, и иметься способ канализировать эту эмоцию в деятельность. То есть, с одной стороны - у нас есть источник эмоции, а с другой - некая концепция, предполагающая определенные стратегии поведения, в которую мы можем эти эмоции выплеснуть.
Специфика и основа любой эмоции заключается в том, что это персональное переживание, персональный опыт. Это в каждом случае - единично, уникально. Один может поддерживать Майдан потому, что ему когда-то менты нахамили, и он хочет справедливости. Другой - чтобы не потерять уважение товарищей. Третий - потому, что у него есть стойкое ощущение неправильности происходящего, и он чувствует, что хотел бы жить иначе. Четвертый - потому что работать трудно, результат получается так себе, и ощущение потери контроля над своим будущим вызывает у него чувство неуверенности и страха. Вот вам четыре типа эмоций, четыре типа мотивации, которые могут быть канализированы участием в Майдане или в террористической деятельности.
Если мы возьмем Восток, если мы возьмем страны ислама, то увидим, что для мусульман в общем, те же самые источники эмоций также имеют свойство быть. Более того, в силу меньшего уровня доходов, меньшей стабильности социальной, экономической и политической - таких вот ощущений и переживаний средний мусульманин испытывает больше, чем средний европеец. А если мы еще вспомним, что люди на Востоке более эмоциональны, чем мы, истинные арийцы с характером нордическим твердым...
Всякая эмоция, любая эмоция - возникает из непосредственного опыта человека (кроме некоторых крайне специфических вещей, которые мы тут не рассматриваем). Из непосредственного его окружения. Даже если вы смотрите телевизор про что-то волнующее где-то далеко - вы всегда подсознательно примеряете это на свою жизнь, и вот это вот отождествление и вызывает у вас эмоции. Люди, которые 11 сентября смотрели репортаж в прямом эфире, и с которыми я разговаривал - они все показывали разные эмоциональные реакции на одно и то же событие...
Накопленные эмоции реализуются в поведенческих актах. Чем мощнее и чем системнее - то есть чем чаще повторяется - эмоция, тем более сложной, структурированной и системной должна быть деятельность по ее канализированию. Случайный эмоциональный пик может быть реализован через аффект. Однако когда дело касается системных, повторяющихся - то есть социальных или политических - источниках эмоций, то и реализовываться они могут системно, через общественную позицию, деятельность или участие в том или ином протестном движении. В редких случаях, когда уровень социальности поведения индивида низок - мы можем иметь случаи индивидуальной девиации поведения, такие как алкоголизм, клептомания, в крайних случаях - серийные убийства.
По поводу клептомании - не шутка. Один мой знакомый ухитрился спереть скатерть из кафешки, а еще я его как-то за шкирки тащил из офисного здания, в котором он со счастливой улыбкой на лице тырил вывески фирм-арендаторов... Ну и количество чашечек и ложечек у него дома зашкаливает, да. Да и сам я иногда с удивлением обнаруживаю у себя в кармане новую шариковую ручку...
Метод канализации, исключая вышеприведенные индивидуальные проявления, в значительной степени является социальным, общим, это паттерн социального поведения.
Терроризм, если на него посмотреть внимательно, - это социальное поведение. Обычный преступник действует исходя из глубоко личных мотивов, его задача - обогатиться, его цель - избежать при этом наказания. Задача террориста - получить общественный резонанс. В каждом террористическом акте неявно присутствует социум, каждое террористическое действие направлено на получателя - то есть на социум. Каждый террористический акт является манифестом. Как только мы убираем из этого уравнения социум - так сразу терроризм прекращается.
Потому что в отсутствие социума террористический акт, как акт социального поведения - теряет смысл.
Рассматривая дихотомию эмоция-канализатор, мы можем видеть возможность двоякого вмешательства в ситуацию. С одной стороны, мы можем модифицировать метод канализации. Так, Анонимные Алкоголики применяют групповую терапию, основанную на явлении групповой суггестии, для модификации канализатора отрицательного эмоционального опыта. С другой стороны, мы можем тем или иным образом устранить или модифицировать источник эмоций. Рассмотрим плюсы и минусы.
Модификация канализатора прежде всего связана с тем, что мы имеем дело с постоянно действующим интенсивным источником неканализированной эмоции. Представим себе ванную, и у нас в смесителе нужно поменять прокладку. Мы берем сантехнический ключ и откручиваем кран, который течет. Тут же начинает хлестать вода. Мы пытаемся закрыть рукой поток воды, или берем пробку-заглушку, и пытаемся накрутить ее на место - но напор мешает нам поймать резьбу, брызжет во все стороны, мы все мокрые, вокруг потоп, уже протекает к соседям, а мы все еще не можем поймать резьбу. А нам еще менять прокладку на кране, снимать пробку, и потом - опять в потоках воды - уже ставить на место кран (а резьба опять не ловится) и выслушивать от соседей снизу все, что они о нас думают...
Чтобы справиться с напором "воды", Анонимные Алкоголики используют групповую суггестию. Компенсируют неканализированные эмоции индивида мощным групповым эмоциональным воздействием. Получается трудно и больно, но по-другому не получается вообще - в той парадигме, в которой они работают. А в других парадигмах все нужно делать индивидуально, крайне сложно и не всегда вообще возможно что-то сделать.
В случае, если мы пытаемся модифицировать канализатор для действительно мощной эмоции - мы всегда получаем потоп, потому что всегда есть период, когда канализатора уже нет, а эмоция вот она - вся тут, и никуда не делась.
Насколько мощной может быть эмоция в случае террориста? На психологическм уровне причинение вреда другому человеку есть болезненное переживание. Ну потому что эмпатия, ля-ля тополя... Нацистам, чтобы устроить геноцид с холокостом во времена Второй Мировой, пришлось вбивать в голову установку, что унтерменши - не люди, а сродни собакам. Только при таком мощнейшем импринтинге стало возможным осуществлять массовые убийства - и то, были неоднократные случаи, когда солдаты сходили с ума, и даже - когда генералы пытались убить Гитлера. Во время Нюрнбергского процесса с подсудимыми работал психиатр из США, и он пришел к выводу, что нацистские преступники - психически неадекватные люди. Осознанное убийство требует настолько сильной эмоциональной мотивации, что невозможно подобрать альтернативный канализатор, и тем более - успешно установить его взамен старого, когда хлещет... Мы в цикле о психотронике уже вспоминали о Хумаме Аль-Балави. А ведь там над заменой прокладки-то - лучшие из лучших трудились...
Эмоции - это как советский бюджет. Получите-распишитесь. И только попробуйте не освоить...
Таким образом, мы можем прийти к совершенно закономерному выводу о том, что смена способа канализации эмоционального заряда требует предварительного ослабления этого самого заряда. Нужно уменьшить эмоциональный бюджет, и уже потом - работать над канализацией. В психиатрии этот принцип применяется давным-давно и считается общеупотребительным. Улучшения состояния и самочувствия пациента с помощью антидепрессантов - это способ химическим путем уменьшить, ослабить гормональную регуляцию эмоционального ответа. Меньше гормонов - меньшая интенсивность эмоций - уже не так хлещет, и пробочку привинтить на место гораздо проще. Чтобы не затопило...
Применение медикаментозных методов способно помочь на индивидуальном уровне, в случае индивидуальной терапии. Однако, если мы имеем дело с социальной деятельностью, с социально-значимыми масштабами, с массовыми явлениями - действовать таким образом мы не можем. Не просто не можем - а не можем от слова "вообще". И вот по каким причинам.
Социально мотивированная эмоция - то есть эмоция, возникающая из социального или политического контекста - реализуется посредством эмпатии. То есть вот есть травмирующее психику явление, мы его видим, впечатляемся - и все пошло-поехало по новой... Если в случае единичного кейса еще можно, чаще всего с большим трудом, контролировать травмирующий фактор для одного человека - то контролировать его для множества людей нереально. Даже если все они будут жрать таблетки, достаточно, чтобы один из них проявил "вредную" эмоцию, и все остальные, для которых эта эмоция является реакцией на травмирующий фактор, отреагируют на нее. Именно поэтому в психушках буйных отселяют в одиночные палаты. Это не для того нужно, чтобы наказать буйного - а чтобы он не заводил остальных больных, не мешал им лечиться...
Соответственно, задумываясь о регуляции групповых эмоций, мы приходим к выводу о наличии факторов, способствующих появлению вредного эмоционального содержимого. То есть, мы говорим о том, что некоторые факторы социальной или политической жизни могут порождать вредные эмоции, могут подпитывать вредные эмоции. И пока мы ничего не сделаем с этими факторами - люди будут получать эмоциональный бюджет. Который они вынуждены будут осваивать столь ужасным образом.
Факторы, способствующие аффектации личности, можно разделить на индивидуальные, социальные, культурные, политические.
Индивидуальные факторы. Общеизвестно (и есть статистика), что на преступный путь чаще всего встают люди из неблагополучных семей. Низкий уровень доходов, низкая культура общения, конфликтные отношения, алкоголизм и наркомания родителей, плохая социальная обстановка в месте проживания и обучения - это те факторы, которые сопровождаются избытком отрицательных эмоций. Неблагополучное, некомфортное социальное окружение - это в точности та среда, в которой человек перестает доверять социуму, перестает рассчитывать на социум, перестает поддерживать социум. Даже и в зрелом возрасте благополучные мальчики и девочки, достигая пика своей карьеры, или убеждаясь, что переоценили свои силы и на избранном профессиональном поприще не могут достичь желаемых вершин - становятся преступниками. Борис Березовский - яркий тому пример, хотя в 90-х у нас таких примеров было...
Социальные факторы. Казалось бы, перечисленные выше факторы, связанные с окружением, в котором живет человек, должны относиться не к индивидуальным, а к социальным. Почему мы отнесли эти факторы к индивидуальным? Мы отнесли эти факторы к индивидуальным по той причине, что они сопровождаются непосредственным опытом человека, непосредственными его переживаниями. И хотя характеристики окружения - это социальная обстановка, но в психике человека они представлены как личный опыт.
Социальные факторы - это те факторы, которые в психике человека представлены как опосредованные через социум. То есть, если тебе в подворотне дали по морде - это личное. А если тебе сказали, что вот вчера там-то и там-то тому-то в такой-то подворотне дали по морде - ты получил уже опосредованное представление.
Маленький пример. В судебной системе работают тысячи судей. Но когда мы читаем о них в прессе? Мы читаем о судьях в прессе тогда, когда кого-то из них ловят на взятке. Полистайте прессу - будет ли там материал о нормальном судье, который честно вынес приговор по закону, проведя объективное судебное разбирательство? Нет таких материалов, в лучшем случае - по пальцам одной руки пересчитать можно. Зато о продажности других судей весь интернет гудит. Мы не участвовали в судебном разбирательстве ни в одной роли, нас там не было, мы не знаем - но та информация, которую мы получаем, почти всегда - о продажности.
И здесь, на этом примере, мы с вами сейчас познакомимся с двумя важнейшими и опаснейшими механизмами, которые связаны с социальным влиянием, как порождающим эмоции фактором.
Первый механизм заключается в том, что социум в психике человека представлен как общность, как коллективное образование. А это значит, что информация, которую мы получаем от социума, несет в себе силу групповой суггестии. Ни один человек не может противостоять групповой суггестии. Это означает, что персональный опыт судебного разбирательства с добросовестным, правильным и объективным судьей, который вынес справедливый приговор - если у кого-то такой опыт есть - это единичный случай. А если мы услышали от кого-то про продажного судью, или в газете прочитали, или в интернете - то для нас этот образ уже множественный. Мы думаем, что такие люди есть, что их много, что окружающие с ними постоянно сталкиваются. В результате мы испытываем все большее и большее недоверие к судебной системе.
И судейский иммунитет в данном случае работает против системы вообще, против общества в целом...
Второй механизм заключается в том, что судебная власть, механизм судейства является частью нашего социума. Чем больше мы доверяем нашему социальному окружению, а социальное окружение поддерживается в том числе и институтом судейства - тем больше информация о продажных судьях разрушает наше групповое "я", нашу саморепрезентацию, как социального существа, наше доверие к социуму. Тем больше подрывает наше доверие друг к другу. Тем больше способствует нашим попыткам искать решения наших проблем вне плоскости закона.
Совершенно исключительным примером социального фактора является работа украинского парламента. Вот сколько лет существует Украина, сколько лет транслируются заседания Верховной Рады, про что мы слышим? Мы слышим про каких-то негодяев, про какие-то документы о каких-то преступлениях... Ребята, а ведь депутаты - это люди, которым мы делегируем право распоряжаться нашей жизнью, это - одна из высших ступеней доверия. И эти люди день за днем много-много лет рассказывают нам, что мы живем в дерьме, и государство наше на дерьме построено, и сами мы в известном смысле - полное дерьмо...
А наша пресса? Да, демократия и свобода предпринимательства, да, каждой газете нужно денюжку зарабатывать, тиражи поднимать. А для этого нужны сенсации. Для этого нужны резонансные публикации. Для этого нужно обличать, проявлять "общественную позицию", а значит - очень много грязи. По количеству грязи в СМИ украинская пресса занимает почетное первое место в мире. Причем заметим - нас не заставляют, как в советские времена, читать одну и ту же газету. Мы сами выбираем себе издание, а значит - доверяем. Газета - это системный социальный эмоциообразующий фактор, поставщик переживаний... И в каждой газете - гавно, гавно, гавно...
Слухи, сплетни, полуправда о событиях, которых мы не видели и участниками которых не являлись - все это с силой групповой суггестии формирует наше представление об окружающем нас обществе. Это представление является составной частью так называемой "Я-концепции", механизмом саморепрезентации себя как социального существа. И если то общество, в котором мы живем, нами воспринимается как плохо пахнущее - то как мы воспринимаем самих себя, какое интегральное образно-чувственное переживание самих себя мы имеем?
Можно, конечно, привести контраргумент. Можно даже привести сильный контраргумент. Можно сказать, что пресса наша нынешняя устроена по западному образцу, что большая часть наших журналистов образована по западному образцу, причем многие получали образование на Западе, и что на Западе с такой же прессой почему-то негативных последствий не возникает... Ну, на самом деле возникает - но речь сейчас не об этом. Вы согласны с тем, что я только что привел сильный контраргумент своим собственным экзерсисам?
Пристегивайтесь, ребята. Наступило время гитиков...
Западные люди живут в западной я-концепции. И вот эта вот самая западная я-концепция так устроена, что каждый западный человек считает, причем совершенно искренне, что он живет в самой лучшей стране мира. Он считает, что его общество - самое совершенное. Поэтому любая возмущающая общественное спокойствие публикация там воспринимается как свидетельство совершенства системы. Дескать, вот у нас есть самое лучшее общество, и мы пытаемся сделать наше общество еще лучше, и мы не закрываем глаза на проблемы нашего общества, и вот этот вот разгромный материал призван еще улучшить...
Ни один английский, немецкий, французский, испанский, шведский, итальянский (список продолжать по желанию) журналист, и тем более - парламентарий, не будет призывать к сокрушению устоев своего общества и своей страны. Ребята, вспомните политические плакаты, программы, теледебаты на каждых украинских выборах... Каждый украинский парламентарий - без исключений - декларирует свое желание что-то сломать, поломать, разрушить...
Создается впечатление, что украинский парламент - это сборище социопатов. И что самое интересное - украинцы доверяют этим людям...
Причина заключается в том, что украинцы не считают свою страну самой лучшей и совершенной. Наоборот - они сами считают свою страну страной третьего мира, эдаким европейским Занзибаром, и они хотят ее разрушить, потому что она их - такая какая есть - пугает. Украинцы искренне считают, что самое совершенное общество - западное.
Если вы хотите жить лучше, жить, как на Западе, если вы хотите "жить в нормальной стране", то вы должны выполнить одно простое условие. Вы должны любить свою страну, искренне считать ее самой лучшей страной в мире, строить и развивать ее, вместо того, чтобы с ней бороться и ее разрушать. Это - западное отношение к своей стране. Пока вы не начнете относиться к своей стране так, как к своей относится любой европеец - до тех пор вам будет казаться, что вы застряли между Гондурасом и Берегом Слоновой Кости...
Когда Черчилль в своей знаменитой речи предрекал британцам лишения, кровь и пот - это мобилизовало Британию. Потому что каждый британец верил, что живет в самой лучшей стране. А когда наши перцы кричат про войну - они просто деморализуют население, делая образ Украины для украинцев все более и более пугающим...
Потому что каждый украинец подсознательно чувствует - его страна - нечто среднее между Гондурасом и Берегом Слоновой Кости.
Одни и те же социальные методы в разных социальных условиях будут давать разные результаты.
Давайте вспомним про сакраментальные шаржи "Шарли". Я говорил, что эти шаржи, хоть они и вызывают чувство гордости у французов, носят провоцирующий характер в иных культурно-социальных формациях. И вот прошло несколько дней, и бахнуло в Нигерии. Не террористы, не бандиты - нормальные нигерийские граждане высказали свое отношение к. Ну что, трудно было головой подумать?
Пример Украины говорит о том, как легко люди, находящиеся под действием социально сформированного негативного эмоционального комплекса, начинают убивать. Пример Нигерии говорит о том, как просто и быстро люди, находящиеся под влиянием социально сформированного негативного эмоционального комплекса, заводятся и устраивают беспорядки.
Рассматривая терроризм как системное явление, мы не можем не учитывать социального фактора эмоционального мотивирования. Мы видим, что данный фактор является мощным и действующим даже в европейской культуре (на примере Украины). И если мы, пытаясь поменять кран в смесителе, хотим избежать затопления, нам необходимо воду перекрыть на стояке. Что в контексте социального фактора означает проведение взвешенной квалифицированной реальной социальной политики. Выражающейся, в частности, в определенных самоограничениях прессы, политических деятелей, всего мирового сообщества.
Культурные факторы. Фактор культурного окружения также является эмоционально значимым источником эмоциональной подпитки психики. Сразу встает вопрос - вот беспорядки в Нигерии, отнесенные к социальным факторам - не следует ли отнести к культурным? И да, и нет. С одной стороны, несомненно, шаржи на пророка Мухаммеда являются плевком в лицо мусульманав в культурном контексте. Однако официальная позиция Франции говорит, что французы толерантно относятся к исламу. Иными словами, несмотря на культурный антураж, никакого пан-французского антиисламского общественного настроения не существует. Соответственно, речь не идет о культурном конфликте, а лишь о социальном неприятии.
Культурный конфликт - это следующий и более глубокий слой.
В каждой культуре существуют свои само собой разумеющиеся нормы. Для европейской культуры характерен тезис о постоянстве интересов, о приоритете интересов. Для восточных же культур характерно персональное отношение. В мировой истории есть блестящий пример, демонстрирующий культурные различия Запада и Востока. Пример описан в книге Лиддел Гарта, "Лоуренс Аравийский". Фейсал, союзник Британии в войне с Турцией, считая британские силы в один из моментов ненадежными, вел переговоры с турками. Лоуренс, узнав об этом, намекнул Фейсалу, что ему известно о переговорах, и похвалил его за тонкую дипломатическую игру. Таким образом он позволил Фейсалу сохранить лицо, и неявно адресовался к его персональному чувству преданности. Естественно, ни к каким туркам Фейсал не ушел.
Задолго до Первой Мировой Лоуренс много путешествовал по Востоку. Так, как он понимал Восток - его не понимал никто из европейцев, и вряд ли понимает сейчас. Если бы на месте Лоуренса был какой-нибудь прыщ из Форин Офис - в эпизоде с Фейсалом отношения с бедуинами были бы разорваны, а это было время, когда британцы терпели поражения от турок. Одной только фразой Лоуренс спас всю британскую кампанию в Турции...
Неконгруэнтность понятийных систем, норм и правил поведения в разных культурах приводит - в зависимости от ситуации - к различным конфликтам и провалам. В 2001-м году Аль-Каеда была компанией гопников, которые щемились по углам. Спустя 14 лет мы уже имеем ИГИЛ, который претендует на доминирование в ближневосточном регионе. Непонимание психологии противника, основанное на невосприимчивости к его культурному контексту, или игнорирование этого контекста, особенно в случае борьбы с терроризмом - опасно. Более того, культурная несовместимость приводит к конфликтам, в результате которых потенциальные союзники могут превратиться во врагов. По той простой причине, что получают отрицательное эмоциональное содержание, как говорится, на ровном месте.
Наконец, последняя категория факторов - политические факторы. Нет более изменчивой материи, чем политика. Сегодня я дружу с Петей против Васи, завтра - с Васей против Пети, послезавтра Вася и Петя объединяются против меня. Это жизнь. Однако существует огромная проблема, и это - европейская проблема - в понимании того, где политика начинается, и где она заканчивается. Главный для европейца тезис заключается в том, что нет постоянных союзников, есть постоянные интересы. Иными словами, каждая сиюминутная европейская политическая декларация не является самоценной, она есть лишь инструмент, обслуживающий интересы в данный момент времени.
Тому, что говорят европейские политики - верить нельзя. Нужно смотреть, какие интересы они защищают.
Исходя из этого любая политическая риторика есть осознанная ложь, и это - на интуитивном плане - чувствует каждый. Четыре американских президента обещали прекратить войну во Вьетнаме, и каждый из них продолжал ее с новыми усилиями. Это исторический факт. Обама обещал прекратить войны в Ираке и Афганистане...
Преследование интересов политическими методами приводит к политике манипулятивной. Это уже произошло. Ирония же судьбы заключается в том, что каждая политическая декларация де-юре считается истинной. В связи с этим возникает эффект измененной реальности. Человек, активно участвующий в политике - пусть и только в качестве избирателя - попадает в мир дежа вю. Он знает, что это политическая декларация, он понимает, что рано или поздно она будет отменена или подменена другой, но он должен ей следовать, верить и ее исповедовать. Это порождает огромное эмоциональное напряжение, а в ряде случаев приводит к аполитичности, а то и к контрсоциальности.
Манипулятивный характер политики приводит к утере веры в политику. А там, где утеряна вера в политику - начинается время насилия.
Нестабильность политической ситуации, непредсказуемость будущего - одна из основных причин, из-за которых молодежь маргинализируется, и в ряде случаев - пополняет ряды террористов.