Колыбельная
Володя Марочкин сделал публикацию о нас и Дубне, спасибо ему!
В ней упоминается Иштван Ланг, человек, который, фактически, и научил меня играть на гитаре в 1967 году, а главное - привил вкус к настоящему рок-н-роллу, и я избежал инициации "тремя аккордами", столь распространенную в то время, сразу начав с битловщины и раннего английского ритм-энд-блюза.
В 2009 году Иштван приезжал в Дубну, вспомнить юность и первую любовь, с которой он, всё равно, развёлся. В рок-группах он не играет с начала 70-х, последним его коллективом была "Глория", базировавшаяся в МГУ и администратором которой был знаменитый Ованес Мелик-Пашаев. А на гитаре, конечно, поигрывает, и когда я спросил, а пишет ли он что-нибудь (он прекрасный мелодист), он подтвердил, что да, бывает.
В общем, я уговорил его спеть одну свою песню, "Колыбельную", под метроном. Он сделал три дубля, гитара и вокал записывались отдельно. И когда "Алиби" делало свой новый альбом, я про эту запись вспомнил, слепил из трёх вокальных треков один, сделал и записал аранжировку в чистом одиночестве, и колыбельная нашла своё место на диске бонус-треков, который по продолжительности вышел даже большим, чем основной.
Тот куплет и припев, которые пою я - перевод, довольно точный.
Венгерский язык, конечно, очень своеобразно звучит...
Ну, а ниже - статья Володи Марочкина.
Герои Дубны
Послесловие к концерту группы «Алиби»
Для кого-то Дубна - всего лишь небольшой городок на севере Московской области, но для жителей рок-сообщества это - важнейшая точка на карте русского рокенрола, из которой уже много лет исходит вектор, указывающий направление рок-действа.
Дубна была тем самым местом, где в 60-е годы полным ходом шла научно-техническая революция, ведь именно здесь расположен крупнейший в России центр по исследованиям в области ядерной физики. А, как известно, НТР и рок-н-ролл - близнецы-братья: когда мы говорим «научно-техническая революция», то подразумеваем «рок-н-ролл», когда слушаем рок-н-ролл, то слышим шаги научно-технической революции, ведь без НТР невозможно было бы развитие рок-н-ролла таким, каким мы его знаем.
Поэтому совершенно недаром в 60-е годы в Дубне на стыке научно-технической революции и русской ментальности поднялась волна русского рок-н-ролла. Символом этой волны стал Сергей Попов, который в своем героическом стремлении идти в ногу со временем стал сочинять песни на родном языке.
На одном из школьных вечеров старшеклассник Сергей Попов, давно мечтавший о создании собственной рок-группы, познакомился с братьями Иштваном и Ёзефом Ланг, детьми венгерского ученого, работавшего в Объединенном институте ядерных исследований. Братья умели играть на гитарах, имели отличную фонотеку и увлекались биг-битом. Сергей Попов попросил ребят дать ему несколько уроков игры на гитаре, и поскольку у него была репутация отъявленного хулигана, то братья не решились ему отказать. Тем не менее, венгерский комсомолец Ланг взялся за дело всерьез, и его ученик стал быстро прогрессировать. Через некоторое время было решено создать бит-группу, в которую тогда вошли: Иштван Ланг - ритм-гитара, вокал; Ёзеф Ланг - перкуссия, вокал; Александр Неганов - ударные, вокал; Валентин Смирнов - соло-гитара, вокал; Сергей Попов - бас-гитара, вокал. Все они заканчивали 9-й класс, а Ёзеф - 8-й. Группа получила название «Фобос» - в честь одного из спутников Марса.
Уже летом Сергей сочинил свою первую песню. Интересно, что это был рок-н-ролл, хотя в то время в топе были уже другие стили рок-музыки - ритм-энд-блюз и психоделик. Но Сергей Попов решил начать собственное восхождение на пики рока с нулевой отметки, с фундамента. А уже потом появились песни, написанные и в других стилях.
Осенью 1967 года в Дубну с гастролями приехала популярная московская группа «Красные Дьяволята». После концерта Сергей Попов прошел за кулисы, познакомился с музыкантами и спел им свои песни. В результате почти все, что было к тому времени сочинено Сергеем, вошло в репертуар «Дьяволят».
Позже песни Сергея Попова запели «Цветы», «Кентавры» и некоторые другие менее известные рок-составы.
Почему песни Сергея Попова стали так популярны? Да потому, что они отвечали чаяниям российских любителей рок-музыки. Во-первых, они изначально пелись на русском языке, во-вторых, в них присутствовали «битловские» интонации. Впрочем, это были даже не интонации, а целые фрагменты, взятые из любых песен, которые Попов всячески обыгрывал, перекладывая на русский мотив. Коротко говоря, это был настоящий ответ «Битлам».
Некий итальянец, аспирант филфака МГУ, предложил Сергею Попову поехать вместе с ним в Европу, пообещал стать его продюсером. Этот итальянский парень понимал, что песни Сергея могут иметь международный статус, потому что для Италии тоже было важно дать «ответ «Битлам». Если бы Попов согласился уехать в Италию, то у нас был бы герой настоящего итальянского рока, родившийся в Подмосковье. Впрочем, тогда мы потеряли бы Попова для советского рока. Не знаю, что важнее...
Еще одним дубненским героем рок-н-ролла стал Сергей Грачев, вокалист, обладавший уникальной красоты голосом, за который его называли «советским Томом Джонсом».
«В те времена его папа, Олег Захарович Грачев, был директором Дома ученых, - вспоминает Сергей Попов. - Мои дубненские ровесники, а еще лучше те, кто на 3-4 года старше, хорошо помнят, что тогда Дом ученых был настоящим культурным центром Дубны. Благодаря усилиям Олега Захаровича в этом полузакрытом заведении проходили мероприятия, плохо совместимые с установками официальной коммунистической идеологии: то выставка художника-авангардиста (Зверев...), то концерт барда-диссидента (Галич...), то встреча с не самым официальным литератором (Солоухин...), то какой-нибудь редкий, достойный фильм (Феллини...)».
С какого-то момента отцу начал помогать и Грачев-младший. Он стал привозить в Дубну различные московские рок-команды, которые играли на вечерах Дома ученых.
Как рассказывают люди, знавшие Сергея Грачева, он был умен, ироничен, уверен в себе и прекрасно рисовал. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Грачев легко поступил в Московский архитектурный институт (МАРХИ), который славился тем, что успешно абсорбировал творческую молодежь Москвы и Союза. Практически сразу Сергей начал выступать в институтской бит-группе, сначала в качестве барабанщика, а потом и солиста. Группа называлась «Лучшие Годы». Она оставила свой след в истории русского рока, приютив в своем составе Андрея Макаревича и его друзей. Некоторое время «Машина времени» выходила на сцену внутри концерта группы «Лучшие годы», постепенно набираясь опыта и популярности.
По всей видимости, первая дискотека в СССР также появились в Дубне летом 1976 года. Ее организовали дубнинские музыканты Сергей Попов и Виталий Рыбаков на базе местного ДК «Октябрь».
Сергей Попов рассказывает: «В 1975 году мы провели первое заседание клуба любителей музыки «Мелодии и ритмы». Эту идею мы пробивали с боем, но в конце концов нам разрешили попробовать. Тогда мы стали собираться в холле ДК и на хорошей аппаратуре слушать диски. Сначала заседания проходили один раз в неделю. Это было чем-то вроде просветительской деятельности. Мы читали лекции, на которые собиралось много молодежи, они слушали нас и ту музыку, которая была им практически недоступна. В абонементе нашего клуба с июня 1975 года по январь 1976-го были представлены такие темы: «Польская группа SBB», «Locomotiv GT» (Венгрия), «Джон Леннон», «Джими Хендрикс». На ряду с этим мы рассказывали, например, и о творчестве Жанны Бичевской. При этом каждую программу нам приходилось пробивать, объясняя дирекции, о чем мы будем рассказывать и что обсуждать.
А в 1976 году у нас прошла первая дискотека.
Потом о нашем клубе узнали в Москве, и к нам приехал журналист Аркадий Петров... То время было сложное, конечно, но интересное. По крайней мере, мы работали на всю катушку!»
Сегодня можно с уверенностью сказать, что в той же Дубне начал издаваться первый самиздатовский подпольный рок-журнал. Его делали те же Сергей Попов и Виталий Рыбаков и их товарищи. Юноши вручную вклеивали на листы бумаги вырезки из чешского журнала «Melodie» и из польского «Music Box».
Виталий Рыбаков вспоминает: «Мы ходили по квартирам знакомых чехов и поляков и просили: «Переведите, ради Бога! Это очень важно для молодежных целей!» И нас поддерживали, причем очень многие. Я помню, журналов 20 вышло тогда, цветных, с неплохо переведенными статьями».
В начале 80-х о Дубне узнала уже вся страна. В 1981 году группа Сергея Попова «Жар-птица» записала свой первый магнитофонный альбом «В городе желаний, под радугой мечты». Сергей обзавелся адресами столичных и подмосковных дискотек и выслал наложенным платежом около двухсот оформленных катушек с записью этого альбома. Цена катушки составляла 11 рублей, в каждую было вложено короткое послание, рассказывающее о группе «Жар-птица» и содержащее следующее предложение: если запись не понравилась, ее получатель может отправить пленку назад на тех же условиях. Ни одна из коробок назад не вернулась, и несколько месяцев спустя молодежь страны уже отплясывала на дискотеках под песни «Маша» и «Некрасивая». Это был первый настоящий успех.
Когда «Жар-Птица» записала второй альбом, названый «Зной», Сергей Попов наговорил в конце пленки свой адрес и начал высылать запись по уже известным адресам. Он даже не представлял, какие последствия ждут его группу!
Сергей Попов вспоминает: «После того, как я указал в конце альбома обратный адрес, письма стали приходить из самых невероятных мест. Писали со всего Советского Союза и даже из-за границы. Мы стали получать сначала два-три письма в неделю, потом - два-три в день, рекордом, по-моему, стало 24 письма в один день. В итоге это были тысячи писем. Стены в студии были от пола до потолка обклеены письмами и конвертами. В основном нас просили прислать записи. И я эти записи высылал наложенным платежом, а часто - бесплатно или за минимальную цену, если эти записи просили прислать в интернат или в Афганистан, если писал инвалид или нам писали из зоны. Наши поклонники присылали нам свои фотографии, подарки, приглашения на свадьбу. Один из них прислал нам какой-то редкий камень, и я с трудом дотащил посылку до дома. Другой прислал цветок эдельвейса. На эти письма мы отвечали по очереди, и пусть это было хлопотно, тем не менее, мы любили наших поклонников, а они любили нас. И в какой-то момент я понял, что без помощи радио, телевидения и фирмы «Мелодия», куда нам вход был явно заказан, мы имеем миллионы поклонников по всему Советскому Союзу...»
Но, разумеется, милиция не дремала, и вскоре по адресу, указанному на пленке, приехали следователи, которых очень интересовало, каким образом «Жар-птица» добилась такой популярности. Противостояние с властями закончилось вызовом в горком партии, где Сергею Попову зачитали перечень запретов: больше не быть руководителем рок-группы, никогда не употреблять название «Жар-Птица», никогда не записываться и не писать больше песен.
Но разве можно запретить человеку творить?
Конечно же, нет. По вечерам Сергей работал страховым агентом, ночью - дворником, а днем писал новые песни для своей новой группы «Алиби». Но теперь, после черной полосы досадных и глупых репрессий тональность его творчества радикально изменилась: от песен про любовь, создавших славу «Жар-птице», Сергей ушел к социальной тематике.
Виталий Рыбаков к тому времени стал сотрудником Министерства культуры. Именно он не побоялся взять на себя ответственность за создание Московской рок-лаборатории, которая вскоре превратилась в штаб столичных рок-музыкантов, именно он поддержал идею проведения «Рок-панорамы-87», которая стала смотром главных рок-отрядов страны.
Нет ничего случайно в том, что именно «Алиби» стала обладателем главного приза «Рок-панорамы». Когда Сергей запел свою «Последнюю песню», зал затих, вслушиваясь в строки:
«Когда я про себя читаю враки
Из тех, что всесоюзным тиражом
Я думаю: вот и дошло до драки
И запасаюсь песней как ножом...»
Эта песня рассказывала о судьбе всего рок-поколения, измордованного брежневско-черненковскими дураками, но не сдавшегося и победившего.
«Я пою, но не для них,
Я пою сейчас для вас.
Может быть, в последний раз...» - пел Сергей, и вместе с ним пел весь зал «Лужников». Пел стоя. Пел на всю страну.
В 90-е годы Дубна продолжала ковать рок-кадры для страны. Героями нового поколения стали Сергей Вагов и его блюз-роковая группа «Коллапс». И опять-таки не случайно, что эти ребята стали играть именно блюз, ведь эта музыка требует открытости чувств и... смелости, и не каждый музыкант решится обнажить свою душу перед многочисленными слушателями. Блюз у нас давно считается эквивалентом честного рока, и во все времена он был слишком независим, слишком «сам по себе», поэтому в 90-х годах эта музыка стала символом «неформата», стремлением жить по своим правилам.
В 2001 году «Коллапс» стал победителем рок-фестиваля «Пророк», после чего началось путешествие этой группы по просторам России.
А Сергей Попов пишет новые песни - и про любовь, и на злобу дня. И хотя эти песни не показывают по телевизору и не передают по радио, они все равно вызывают острейший резонанс в самых разных уголках России. Дубна по-прежнему остается важнейшей точкой на карте русского рокенрола...
В ней упоминается Иштван Ланг, человек, который, фактически, и научил меня играть на гитаре в 1967 году, а главное - привил вкус к настоящему рок-н-роллу, и я избежал инициации "тремя аккордами", столь распространенную в то время, сразу начав с битловщины и раннего английского ритм-энд-блюза.
В 2009 году Иштван приезжал в Дубну, вспомнить юность и первую любовь, с которой он, всё равно, развёлся. В рок-группах он не играет с начала 70-х, последним его коллективом была "Глория", базировавшаяся в МГУ и администратором которой был знаменитый Ованес Мелик-Пашаев. А на гитаре, конечно, поигрывает, и когда я спросил, а пишет ли он что-нибудь (он прекрасный мелодист), он подтвердил, что да, бывает.
В общем, я уговорил его спеть одну свою песню, "Колыбельную", под метроном. Он сделал три дубля, гитара и вокал записывались отдельно. И когда "Алиби" делало свой новый альбом, я про эту запись вспомнил, слепил из трёх вокальных треков один, сделал и записал аранжировку в чистом одиночестве, и колыбельная нашла своё место на диске бонус-треков, который по продолжительности вышел даже большим, чем основной.
Тот куплет и припев, которые пою я - перевод, довольно точный.
Венгерский язык, конечно, очень своеобразно звучит...
Ну, а ниже - статья Володи Марочкина.
Герои Дубны
Послесловие к концерту группы «Алиби»
Для кого-то Дубна - всего лишь небольшой городок на севере Московской области, но для жителей рок-сообщества это - важнейшая точка на карте русского рокенрола, из которой уже много лет исходит вектор, указывающий направление рок-действа.
Дубна была тем самым местом, где в 60-е годы полным ходом шла научно-техническая революция, ведь именно здесь расположен крупнейший в России центр по исследованиям в области ядерной физики. А, как известно, НТР и рок-н-ролл - близнецы-братья: когда мы говорим «научно-техническая революция», то подразумеваем «рок-н-ролл», когда слушаем рок-н-ролл, то слышим шаги научно-технической революции, ведь без НТР невозможно было бы развитие рок-н-ролла таким, каким мы его знаем.
Поэтому совершенно недаром в 60-е годы в Дубне на стыке научно-технической революции и русской ментальности поднялась волна русского рок-н-ролла. Символом этой волны стал Сергей Попов, который в своем героическом стремлении идти в ногу со временем стал сочинять песни на родном языке.
На одном из школьных вечеров старшеклассник Сергей Попов, давно мечтавший о создании собственной рок-группы, познакомился с братьями Иштваном и Ёзефом Ланг, детьми венгерского ученого, работавшего в Объединенном институте ядерных исследований. Братья умели играть на гитарах, имели отличную фонотеку и увлекались биг-битом. Сергей Попов попросил ребят дать ему несколько уроков игры на гитаре, и поскольку у него была репутация отъявленного хулигана, то братья не решились ему отказать. Тем не менее, венгерский комсомолец Ланг взялся за дело всерьез, и его ученик стал быстро прогрессировать. Через некоторое время было решено создать бит-группу, в которую тогда вошли: Иштван Ланг - ритм-гитара, вокал; Ёзеф Ланг - перкуссия, вокал; Александр Неганов - ударные, вокал; Валентин Смирнов - соло-гитара, вокал; Сергей Попов - бас-гитара, вокал. Все они заканчивали 9-й класс, а Ёзеф - 8-й. Группа получила название «Фобос» - в честь одного из спутников Марса.
Уже летом Сергей сочинил свою первую песню. Интересно, что это был рок-н-ролл, хотя в то время в топе были уже другие стили рок-музыки - ритм-энд-блюз и психоделик. Но Сергей Попов решил начать собственное восхождение на пики рока с нулевой отметки, с фундамента. А уже потом появились песни, написанные и в других стилях.
Осенью 1967 года в Дубну с гастролями приехала популярная московская группа «Красные Дьяволята». После концерта Сергей Попов прошел за кулисы, познакомился с музыкантами и спел им свои песни. В результате почти все, что было к тому времени сочинено Сергеем, вошло в репертуар «Дьяволят».
Позже песни Сергея Попова запели «Цветы», «Кентавры» и некоторые другие менее известные рок-составы.
Почему песни Сергея Попова стали так популярны? Да потому, что они отвечали чаяниям российских любителей рок-музыки. Во-первых, они изначально пелись на русском языке, во-вторых, в них присутствовали «битловские» интонации. Впрочем, это были даже не интонации, а целые фрагменты, взятые из любых песен, которые Попов всячески обыгрывал, перекладывая на русский мотив. Коротко говоря, это был настоящий ответ «Битлам».
Некий итальянец, аспирант филфака МГУ, предложил Сергею Попову поехать вместе с ним в Европу, пообещал стать его продюсером. Этот итальянский парень понимал, что песни Сергея могут иметь международный статус, потому что для Италии тоже было важно дать «ответ «Битлам». Если бы Попов согласился уехать в Италию, то у нас был бы герой настоящего итальянского рока, родившийся в Подмосковье. Впрочем, тогда мы потеряли бы Попова для советского рока. Не знаю, что важнее...
Еще одним дубненским героем рок-н-ролла стал Сергей Грачев, вокалист, обладавший уникальной красоты голосом, за который его называли «советским Томом Джонсом».
«В те времена его папа, Олег Захарович Грачев, был директором Дома ученых, - вспоминает Сергей Попов. - Мои дубненские ровесники, а еще лучше те, кто на 3-4 года старше, хорошо помнят, что тогда Дом ученых был настоящим культурным центром Дубны. Благодаря усилиям Олега Захаровича в этом полузакрытом заведении проходили мероприятия, плохо совместимые с установками официальной коммунистической идеологии: то выставка художника-авангардиста (Зверев...), то концерт барда-диссидента (Галич...), то встреча с не самым официальным литератором (Солоухин...), то какой-нибудь редкий, достойный фильм (Феллини...)».
С какого-то момента отцу начал помогать и Грачев-младший. Он стал привозить в Дубну различные московские рок-команды, которые играли на вечерах Дома ученых.
Как рассказывают люди, знавшие Сергея Грачева, он был умен, ироничен, уверен в себе и прекрасно рисовал. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Грачев легко поступил в Московский архитектурный институт (МАРХИ), который славился тем, что успешно абсорбировал творческую молодежь Москвы и Союза. Практически сразу Сергей начал выступать в институтской бит-группе, сначала в качестве барабанщика, а потом и солиста. Группа называлась «Лучшие Годы». Она оставила свой след в истории русского рока, приютив в своем составе Андрея Макаревича и его друзей. Некоторое время «Машина времени» выходила на сцену внутри концерта группы «Лучшие годы», постепенно набираясь опыта и популярности.
По всей видимости, первая дискотека в СССР также появились в Дубне летом 1976 года. Ее организовали дубнинские музыканты Сергей Попов и Виталий Рыбаков на базе местного ДК «Октябрь».
Сергей Попов рассказывает: «В 1975 году мы провели первое заседание клуба любителей музыки «Мелодии и ритмы». Эту идею мы пробивали с боем, но в конце концов нам разрешили попробовать. Тогда мы стали собираться в холле ДК и на хорошей аппаратуре слушать диски. Сначала заседания проходили один раз в неделю. Это было чем-то вроде просветительской деятельности. Мы читали лекции, на которые собиралось много молодежи, они слушали нас и ту музыку, которая была им практически недоступна. В абонементе нашего клуба с июня 1975 года по январь 1976-го были представлены такие темы: «Польская группа SBB», «Locomotiv GT» (Венгрия), «Джон Леннон», «Джими Хендрикс». На ряду с этим мы рассказывали, например, и о творчестве Жанны Бичевской. При этом каждую программу нам приходилось пробивать, объясняя дирекции, о чем мы будем рассказывать и что обсуждать.
А в 1976 году у нас прошла первая дискотека.
Потом о нашем клубе узнали в Москве, и к нам приехал журналист Аркадий Петров... То время было сложное, конечно, но интересное. По крайней мере, мы работали на всю катушку!»
Сегодня можно с уверенностью сказать, что в той же Дубне начал издаваться первый самиздатовский подпольный рок-журнал. Его делали те же Сергей Попов и Виталий Рыбаков и их товарищи. Юноши вручную вклеивали на листы бумаги вырезки из чешского журнала «Melodie» и из польского «Music Box».
Виталий Рыбаков вспоминает: «Мы ходили по квартирам знакомых чехов и поляков и просили: «Переведите, ради Бога! Это очень важно для молодежных целей!» И нас поддерживали, причем очень многие. Я помню, журналов 20 вышло тогда, цветных, с неплохо переведенными статьями».
В начале 80-х о Дубне узнала уже вся страна. В 1981 году группа Сергея Попова «Жар-птица» записала свой первый магнитофонный альбом «В городе желаний, под радугой мечты». Сергей обзавелся адресами столичных и подмосковных дискотек и выслал наложенным платежом около двухсот оформленных катушек с записью этого альбома. Цена катушки составляла 11 рублей, в каждую было вложено короткое послание, рассказывающее о группе «Жар-птица» и содержащее следующее предложение: если запись не понравилась, ее получатель может отправить пленку назад на тех же условиях. Ни одна из коробок назад не вернулась, и несколько месяцев спустя молодежь страны уже отплясывала на дискотеках под песни «Маша» и «Некрасивая». Это был первый настоящий успех.
Когда «Жар-Птица» записала второй альбом, названый «Зной», Сергей Попов наговорил в конце пленки свой адрес и начал высылать запись по уже известным адресам. Он даже не представлял, какие последствия ждут его группу!
Сергей Попов вспоминает: «После того, как я указал в конце альбома обратный адрес, письма стали приходить из самых невероятных мест. Писали со всего Советского Союза и даже из-за границы. Мы стали получать сначала два-три письма в неделю, потом - два-три в день, рекордом, по-моему, стало 24 письма в один день. В итоге это были тысячи писем. Стены в студии были от пола до потолка обклеены письмами и конвертами. В основном нас просили прислать записи. И я эти записи высылал наложенным платежом, а часто - бесплатно или за минимальную цену, если эти записи просили прислать в интернат или в Афганистан, если писал инвалид или нам писали из зоны. Наши поклонники присылали нам свои фотографии, подарки, приглашения на свадьбу. Один из них прислал нам какой-то редкий камень, и я с трудом дотащил посылку до дома. Другой прислал цветок эдельвейса. На эти письма мы отвечали по очереди, и пусть это было хлопотно, тем не менее, мы любили наших поклонников, а они любили нас. И в какой-то момент я понял, что без помощи радио, телевидения и фирмы «Мелодия», куда нам вход был явно заказан, мы имеем миллионы поклонников по всему Советскому Союзу...»
Но, разумеется, милиция не дремала, и вскоре по адресу, указанному на пленке, приехали следователи, которых очень интересовало, каким образом «Жар-птица» добилась такой популярности. Противостояние с властями закончилось вызовом в горком партии, где Сергею Попову зачитали перечень запретов: больше не быть руководителем рок-группы, никогда не употреблять название «Жар-Птица», никогда не записываться и не писать больше песен.
Но разве можно запретить человеку творить?
Конечно же, нет. По вечерам Сергей работал страховым агентом, ночью - дворником, а днем писал новые песни для своей новой группы «Алиби». Но теперь, после черной полосы досадных и глупых репрессий тональность его творчества радикально изменилась: от песен про любовь, создавших славу «Жар-птице», Сергей ушел к социальной тематике.
Виталий Рыбаков к тому времени стал сотрудником Министерства культуры. Именно он не побоялся взять на себя ответственность за создание Московской рок-лаборатории, которая вскоре превратилась в штаб столичных рок-музыкантов, именно он поддержал идею проведения «Рок-панорамы-87», которая стала смотром главных рок-отрядов страны.
Нет ничего случайно в том, что именно «Алиби» стала обладателем главного приза «Рок-панорамы». Когда Сергей запел свою «Последнюю песню», зал затих, вслушиваясь в строки:
«Когда я про себя читаю враки
Из тех, что всесоюзным тиражом
Я думаю: вот и дошло до драки
И запасаюсь песней как ножом...»
Эта песня рассказывала о судьбе всего рок-поколения, измордованного брежневско-черненковскими дураками, но не сдавшегося и победившего.
«Я пою, но не для них,
Я пою сейчас для вас.
Может быть, в последний раз...» - пел Сергей, и вместе с ним пел весь зал «Лужников». Пел стоя. Пел на всю страну.
В 90-е годы Дубна продолжала ковать рок-кадры для страны. Героями нового поколения стали Сергей Вагов и его блюз-роковая группа «Коллапс». И опять-таки не случайно, что эти ребята стали играть именно блюз, ведь эта музыка требует открытости чувств и... смелости, и не каждый музыкант решится обнажить свою душу перед многочисленными слушателями. Блюз у нас давно считается эквивалентом честного рока, и во все времена он был слишком независим, слишком «сам по себе», поэтому в 90-х годах эта музыка стала символом «неформата», стремлением жить по своим правилам.
В 2001 году «Коллапс» стал победителем рок-фестиваля «Пророк», после чего началось путешествие этой группы по просторам России.
А Сергей Попов пишет новые песни - и про любовь, и на злобу дня. И хотя эти песни не показывают по телевизору и не передают по радио, они все равно вызывают острейший резонанс в самых разных уголках России. Дубна по-прежнему остается важнейшей точкой на карте русского рокенрола...