Юные годы короля Луи XIV
Людовик XIV остался без отца 14 мая 1643 года, не достигнув и пяти лет. Регентшей при малолетнем короле по французскому обычаю становилась его мать, Анна Австрийская. С рождением сына королева подхватила католичество головного мозга. Оно и неудивительно - изначальное прозвище, данное Луи XIV - богоданный. Людовик и Анна состояли в браке 20 лет, и не имели ни одного ребенка. Людовик XIII, по-видимому, был асексуалом. Врожденное это, или последствия воспитания при весьма распущенном дворе - но секс его не интересовал. Король предпочитал ему беседы. А поскольку Анна вместо того, чтобы налаживать отношения с мужем, пустилась в политические интриги, супруги находились в состоянии холодной войны. Потребовалось поистине чудесное стечение обстоятельств - король собирался уехать из Парижа и отослал свою кровать вперед. А в это время разразилась страшная гроза, и король оказался запертым в Париже без кровати. Произошла комичная сцена, когда беспокоящемуся о ночлеге королю усиленно напоминали, что вообще-то тут под боком жена и супружеское ложе, а тот все искал предлог, как от оного ложа отвертеться.
В итоге король сдался и провел ночь в постели с женой. И тут же попал в яблочко - тридцатишестилетняя Анна забеременела. 5 сентября 1638 года на свет появился уже нежданный и нечаянный наследник престола - Людовик XIV. Близнеца в железной маске у него, конечно же не было. Сами видите - появись на свет еще один принц, все бы только прыгали от радости. А ну как дофин умрет? Удастся ли тогда еще раз загнать Луи на Анну, и будет ли она в состоянии рожать?
В общем, отца Людовик практически не успел узнать, и воспитанием сына занялась ставшая ревностной католичкой мать. Она не пропускала ни одного поста, ни одного большого религиозного праздника, постоянно посещала монастыри, особенно основанный ею и перестроенный в ознаменование рождения сына парижский Валь-де-Грас, еженедельно причащалась - и к этой регулярности в исполнении религиозных обрядов она с детства и на всю жизнь приучила Людовика.
К воспитанию короля Анна подходила серьезно и строго. Поскольку конвенции о правах ребенка тогда не было, королевские ягодицы были знакомы и с розгой. Раз, когда девятилетний король в Амьене почему-то закапризничал, мать сказала ему: "Я Вам покажу, что власть у меня, а не у Вас. Давно уже Вас не секли - увидите, что в Амьене секут не хуже, чем в Париже". Мальчик на коленях просил прощения и получил его.
О характере Людовика XIV в детстве Моттвиль вспоминала: "Он был серьезным... и даже достаточно благоразумным, чтобы хранить молчание, опасаясь сказать что-либо неподобающее... Мы никогда не наблюдали у него проявлений упрямства, обычного в детском возрасте. Королева, пользуясь убеждением и его привычкой к послушанию ей, всегда добивалась от него чего хотела". Даже во время забав мальчик "почти не смеялся". "Кажется, ему слишком часто говорили, что он является господином". Были, конечно, неизбежные ребяческие ссоры с младшим братом принцем Филиппом, но королева всегда требовала, чтобы брат его слушался. Принц Филипп в шутку называл старшего брата "мой маленький папа". Стремление уже взрослого короля быть немногословным засвидетельствовано в его "Мемуарах": "Нужно гораздо чаще слушать, чем говорить, ибо очень трудно говорить много, не сказав чего-нибудь лишнего".
Анна Австрийская с сыновьями.
Людовик с братом.
Моттвиль правильно отмечает замкнутый характер ребенка; к тому же необходимость строго соблюдать королевский церемониал давила на детскую психику: известен случай, когда маленький монарх расплакался в Парижском парламенте, забыв, что ему нужно говорить во время торжественного королевского заседания. Самому Людовику в старости представлялось, как он рассказывал об этом Ментенон, что его раннее детство проходило в обстановке почти заброшенности, гувернантки часто не обращали на него внимания. В его памяти сохранилось, как он играл с какой-то маленькой девочкой-простолюдинкой из дворцовой прислуги: катал ее в колясочке, изображая пажа при королеве. Доступность короля для простых подданных была обычаем французской монархии, строго соблюдавшимся и самим Людовиком.
Не стоит, однако, представлять Анну Австрийскую фанатичной изуверкой, тиранившей несчастного ребенка. Для короля строили потешные крепости в дворцовом саду, и он с большим увлечением штурмовал их вместе со своими сверстниками. Очень много внимания уделялось физическому воспитанию монарха. Людовик отлично ездил верхом, плавал, фехтовал, танцевал. Он страстно любил охоту; когда под старость король уже не мог садиться на коня, он стал охотиться сидя в коляске, которой самолично правил. В последний раз это было в 77 лет, за месяц до смерти. В движении, на свежем воздухе он чувствовал себя в своей стихии, и всю жизнь спал с открытыми окнами.
Когда сын болел, Анна не отходила от его постели. Сам он очень любил мать. Уже став полновластным королем, Людовик по привычке побаивался материнских упреков за свои амурные похождения. Смерть матери, мучительно умиравшей от рака груди в 1666 г., он пережил как огромное горе: "Не в силах после этого несчастья выносить вид того места, где оно произошло, я тут же покинул Париж и уехал в Версаль, где мне было легче уединиться".
Отца королю заменял Джулио Мазарини. И нечего ржать. За несколько недель до смерти Людовик XIII озаботился провести полный чин крещения своего первенца и сам выбрал крестным отцом Мазарини, тем самым поручив ребенка его заботам. Спал ли Мазарини с королевой-матерью - вопрос маловажный. Скорее всего - нет, поскольку для фанатичной католички переспать вне брака с кардиналом - уже страшный грех, а беседы королевы и первого министра проходили обычно при открытых дверях с толпой придворных в соседней комнате. Да, по-видимому они действительн любили друг друга, а совершали ли они при этом некие физиолгоические акты - вопрос десятый.
Воспитанник, конечно, не всегда был доволен воспитателем. Мазарини подчас проявлял строгость: уже после окончания регентства, когда формально совершеннолетний 15-летний король начинал оказывать "милости" своим подданным, кардинал "распекал его как школьника, говоря, что он, король, ничего не понимает в таких вещах и должен передоверить их кардиналу". Чтобы приучить Людовика к экономии, он ограничивал его карманные расходы, иногда доходя до скаредности: его недоброжелатель камердинер Лапорт в "Мемуарах" отмечает даже случай изъятия уже выданных королю денег. Но все это не мешало королю чувствовать искреннюю привязанность к своему крестному и наставнику, что отмечают и Моттвиль, и венецианский посол, и сам король в "Мемуарах". Людовик плакал, отправляя Мазарини в отставку в 1652 г., хотя эта отставка была фальшивой, временной, и слезы были совсем не к месту. Во время своей тяжелой болезни в 1658 г., находясь при смерти, король сказал кардиналу: "Вы человек решительный и мой лучший друг. Предупредите меня, когда настанет конец: королева не решится это сделать".
Джулио Мазарини
И Анна, и Мазарини пренебрежительно относились к нормам средневековой схоластики, "науки коллежей". Рационалистическая культура XVII в. с ориентацией на опыт и разумное ограничение бесцельной любознательности поддерживала их в этом. Анна Австрийская сама не любила читать и полагалась на здравый смысл, порождаемый житейским опытом. Для нее было важнее воспитать сына нравственным, верующим человеком, чем начинять его всяческой эрудицией. Мазарини же предпочитал абстрактному книжному знанию опыт постепенного ознакомления своего воспитанника, когда это позволит его возраст, с практикой государственного управления; он, конечно, согласился бы с суждением Моттвиль: "Политика - вот истинная грамматика, которую должны изучать короли".
Король вместе с братом учились по руководствам, составленным специально для них литератором и эрудитом Ф. Ламот-Левейе, наставником принца Филиппа, которым были написаны и затем опубликованы пособия по географии, риторике, морали, экономике, политике, логике, физике. Наставник самого Людовика, Ардуэн де Перефикс, составил для него очерк истории Франции; часть его, посвященная Генриху IV, также была напечатана. В ней, в частности, безоговорочно осуждалась резня гугенотов в Варфоломеевскую ночь как "дело столь ужасное, что подобного ему никогда не было". Очень много внимания уделялось предметам, прививавшим молодому человеку культуру светского общения: помимо танцев, верховой езды и фехтования Людовику преподавали музыку - он научился играть на лютне, гитаре и клавесине, - рисование, каллиграфию. Программа обучения избегала специальных знаний. В ней отсутствовало правоведение, хотя монарх и считался первым судьей своего королевства, философия, теология. Король научился прекрасно говорить по-итальянски и по-испански, но преподавание латыни было поставлено неважно: Людовик не мог читать тексты без словаря. Воспитатели исходили из того, что монарх всегда может обратиться за консультацией к специалистам. В итоге Людовик не получил навыков самостоятельной работы с книгами, не стал человеком книжной культуры, поискам истины у противоречивших друг другу авторов он всегда предпочитал расспросы, живую беседу. Если Перефикс жаловался Мазарини, что король ленится на уроках, кардинал успокаивал его: "Когда он присутствует в Государственном совете, он задает мне сотню вопросов".
Мазарини начал активно приобщать своего крестника к тайнам политики, когда тот уже достиг юношеского возраста. Ежедневно по утрам король на час-полтора приходил в кабинет кардинала, выслушивал там доклады государственных секретарей первому министру и спрашивал обо всем непонятном. По вечерам он присутствовал на заседаниях Государственного совета и в последние годы жизни Мазарини уже председательствовал на них, когда там рассматривались важные вопросы. Благодаря этой продолжавшейся шесть-семь лет практике 22-летний король смог сразу после смерти Мазарини стать "своим первым министром", без видимых усилий сменив кардинала у руля государства. Начав управлять, Людовик все же почувствовал пробелы в своем образовании и пытался их заполнить. Он сообщал в "Мемуарах": "Я решил отдать этому труду часть времени, предназначавшегося для моих развлечений". Так самоучкой, стесняясь не подобающих его возрасту и сану школярских занятий, он изучал историю, военное искусство, литературу. Зато своего сына Людовика, родившегося в 1661 г., он решил воспитывать по-иному: мальчика знакомили с древней и новой юриспруденцией, с каноническим правом, философией, очень интенсивно обучали латыни и математике.
Но главным воспитателем Людовика стала Фронда. Мальчику-королю пришлось остро ощутить контраст между величием своего сана и реальной ограниченностью королевской власти. Перед ним почтительно склоняются те же самые парламентарии, которые вырывают у его матери королевы одну уступку за другой. В холодную январскую ночь 1649 г. короля поднимают с постели: нужно быстрее тайно покинуть Париж, пока парижане не завладели всем королевским семейством. Прошло несколько месяцев, война с парламентом закончилась мирным соглашением - и в августе король возвращается в свою столицу среди общего ликования: ведь Париж так любит своего короля! А через два года, в феврале 1651 г., ситуация повторяется, только на этот раз двор не успел присоединиться к бежавшему из столицы кардиналу - выходы из дворца блокированы городской стражей, а самочинно явившаяся депутация парижан осматривает уложенного в постель короля, и почти два месяца Людовик с матерью содержатся под унизительным домашним арестом. В сентябре же снова общее торжество - 13-летний король достиг совершеннолетия, отныне фрондеры не могут ссылаться на несовершеннолетие монарха. Но ей в общем-то все равно: в 1652 г. приходится снова вести осаду Парижа, и пушки Бастилии стреляют прямо по королевской ставке.
Никому нельзя верить - верность покупается уступками и подачками, а люди перебегают постоянно из лагеря в лагерь. Гроза испанцев, молодой победоносный принц Конде в 1649 г. главный защитник двора; а через год он вступит в борьбу за власть с Мазарини и будет арестован; еще через год принца придется освободить и он начнет войну против правительства как руководитель Фронды. Против него ведет в бой королевские войска маршал Тюренн, еще недавно активный фрондер. Нет, никто не хочет свергать короля, что вы, что вы, все глубоко преданы своему государю - они просто стремятся, захватив его, распоряжаться от его имени.
Чудо, что в такой обстановке король не озверел и не сломался. Но Фронда наложила на него глубокий отпечаток, воспитав склонность к подозрительности, притворству и злопамятности в делах политики, особенно сильно проявлявшуюся в первые годы самостоятельного правления.
Видя непокорность своих подданных, мальчик мечтал скорее вырасти и показать себя настоящим, властным государем. В 1650 г. под осажденным Бордо король со слезами говорил своему сверстнику Л.-А, де Бриенну: "Я не вечно буду ребенком, я накажу этих негодяев бордосцев, как они того заслуживают". 20 января 1651 г. он вместе с матерью принимал депутацию Парижского парламента. Первый президент М. Моле требовал освободить арестованного принца Конде. После ухода депутатов Людовик сказал: "Мама, если бы я не боялся Вас рассердить, я оборвал бы и выгнал первого президента". Освобожденный Конде является с визитом к королеве. Анна держится сухо. А Людовик, напротив, ласкается, целует кузена: мальчик уже понял, что без притворства в политике не обойтись, и тренируется в этом искусстве, пока еще переигрывая. Через полтора года ему представится новый случай испытать свои способности: нужно арестовать одного из самых хитрых главарей Фронды кардинала Ретца. Засевшего было в своей архиепископской резиденции прелата удалось выманить во дворец, и 14-летний король лично занялся операцией: он долго любезно беседует с Ретцем о каких-то театральных постановках и при нем же как бы между прочим отдал на ухо капитану гвардии приказ об аресте. Войдя во дворец, Ретц мог быть арестован без всяких церемоний, но королю надо практиковаться.
Увы, покарать фрондеров король так и не сможет - амнистия для них включена в условия Пиренейского мира Франции с Испанией. А король слишком рациональное и ответственное существо, чтобы ради удовлетворения мести рисковать войной.
Мария Манчини.
Первую любовь Людовик пережил в двадцатилетнем возрасте. Она звалась Татьяна Мария Манчини и была одной из племянниц Мазарини, по возрасту на два года моложе короля. Мария обладала умом и живым характером. Любовь началась строго по Данте - с совместного чтения рыцарских и пасторальных романов. Летом 1658 г. Людовик опасно заболел и приготовился к смерти; он видел, как убивалась из-за него Мария, и влюбился в нее окончательно. К тому моменту король уже знал, чем девочки отличаются от мальчиков, и как этим пользоваться.
Вначале добродетельная Анна стремилась оградить сына от соблазнов, и запрещала дамам оставаться с ним наедине. Но вскоре она сообразила, что так сына можно ввести в еще более ужасный грех и быстренько дала задний ход. Этим тут же воспользовалась баронесса Бовэ - камеристка 42 лет, соблазнившая пятнадцатилетнего юношу. В отличие от своего отца, юный монарх отдался занятиям любовью со всем пылом молодости. Судя по дворцовым сплетням - спал со всем, что шевелится, вплоть до дочери садовника, немало шокировав тем аристократов.
Несмотря на богатый и разнообразный опыт, чувство к Марии было типичной юношеской любовью, с неизбежной идеализацией предмета страсти. Речь не шла о физической близости, до нее так и не дошло - Людовик всерьез хотел жениться, сделать Марию королевой. Его намерение ужаснуло Анну Австрийскую, которая не могла допустить мезальянса, и перепугало Мазарини, не желавшего играть с огнем. Приближалось заключение мира с Испанией, и политические соображения требовали скрепить его браком французского короля с испанской инфантой. Людовик напрасно умолял мать разрешить ему жениться на Марии: летом 1659 г. Анна и Мазарини настояли на их разрыве. Юноша очень тяжело переживал разлуку, на время пришлось разрешить обмен письмами; два месяца продолжался кризис, затем король смирился. Был заключен его брак с Марией-Терезой, дочерью испанского короля и кузиной Людовика, а Марию Манчини выдали замуж в Италию, за принца Колонна. Король преодолел свою любовь во имя высших государственных интересов. Преодолел навсегда: когда через полтора десятилетия разъехавшаяся с мужем Мария вернулась во Францию, Людовик не захотел ее видеть.
И вот пришел день, когда вольная жизнь короля кончилась - день смерти Мазарини, 9 марта 1661 г. Король объявил, что берет управление страной в свои руки и не будет назначать нового первого министра.
Во Франции, а потом и во всей Европе началась эпоха Короля-Солнца.
В итоге король сдался и провел ночь в постели с женой. И тут же попал в яблочко - тридцатишестилетняя Анна забеременела. 5 сентября 1638 года на свет появился уже нежданный и нечаянный наследник престола - Людовик XIV. Близнеца в железной маске у него, конечно же не было. Сами видите - появись на свет еще один принц, все бы только прыгали от радости. А ну как дофин умрет? Удастся ли тогда еще раз загнать Луи на Анну, и будет ли она в состоянии рожать?
В общем, отца Людовик практически не успел узнать, и воспитанием сына занялась ставшая ревностной католичкой мать. Она не пропускала ни одного поста, ни одного большого религиозного праздника, постоянно посещала монастыри, особенно основанный ею и перестроенный в ознаменование рождения сына парижский Валь-де-Грас, еженедельно причащалась - и к этой регулярности в исполнении религиозных обрядов она с детства и на всю жизнь приучила Людовика.
К воспитанию короля Анна подходила серьезно и строго. Поскольку конвенции о правах ребенка тогда не было, королевские ягодицы были знакомы и с розгой. Раз, когда девятилетний король в Амьене почему-то закапризничал, мать сказала ему: "Я Вам покажу, что власть у меня, а не у Вас. Давно уже Вас не секли - увидите, что в Амьене секут не хуже, чем в Париже". Мальчик на коленях просил прощения и получил его.
О характере Людовика XIV в детстве Моттвиль вспоминала: "Он был серьезным... и даже достаточно благоразумным, чтобы хранить молчание, опасаясь сказать что-либо неподобающее... Мы никогда не наблюдали у него проявлений упрямства, обычного в детском возрасте. Королева, пользуясь убеждением и его привычкой к послушанию ей, всегда добивалась от него чего хотела". Даже во время забав мальчик "почти не смеялся". "Кажется, ему слишком часто говорили, что он является господином". Были, конечно, неизбежные ребяческие ссоры с младшим братом принцем Филиппом, но королева всегда требовала, чтобы брат его слушался. Принц Филипп в шутку называл старшего брата "мой маленький папа". Стремление уже взрослого короля быть немногословным засвидетельствовано в его "Мемуарах": "Нужно гораздо чаще слушать, чем говорить, ибо очень трудно говорить много, не сказав чего-нибудь лишнего".
Анна Австрийская с сыновьями.
Людовик с братом.
Моттвиль правильно отмечает замкнутый характер ребенка; к тому же необходимость строго соблюдать королевский церемониал давила на детскую психику: известен случай, когда маленький монарх расплакался в Парижском парламенте, забыв, что ему нужно говорить во время торжественного королевского заседания. Самому Людовику в старости представлялось, как он рассказывал об этом Ментенон, что его раннее детство проходило в обстановке почти заброшенности, гувернантки часто не обращали на него внимания. В его памяти сохранилось, как он играл с какой-то маленькой девочкой-простолюдинкой из дворцовой прислуги: катал ее в колясочке, изображая пажа при королеве. Доступность короля для простых подданных была обычаем французской монархии, строго соблюдавшимся и самим Людовиком.
Не стоит, однако, представлять Анну Австрийскую фанатичной изуверкой, тиранившей несчастного ребенка. Для короля строили потешные крепости в дворцовом саду, и он с большим увлечением штурмовал их вместе со своими сверстниками. Очень много внимания уделялось физическому воспитанию монарха. Людовик отлично ездил верхом, плавал, фехтовал, танцевал. Он страстно любил охоту; когда под старость король уже не мог садиться на коня, он стал охотиться сидя в коляске, которой самолично правил. В последний раз это было в 77 лет, за месяц до смерти. В движении, на свежем воздухе он чувствовал себя в своей стихии, и всю жизнь спал с открытыми окнами.
Когда сын болел, Анна не отходила от его постели. Сам он очень любил мать. Уже став полновластным королем, Людовик по привычке побаивался материнских упреков за свои амурные похождения. Смерть матери, мучительно умиравшей от рака груди в 1666 г., он пережил как огромное горе: "Не в силах после этого несчастья выносить вид того места, где оно произошло, я тут же покинул Париж и уехал в Версаль, где мне было легче уединиться".
Отца королю заменял Джулио Мазарини. И нечего ржать. За несколько недель до смерти Людовик XIII озаботился провести полный чин крещения своего первенца и сам выбрал крестным отцом Мазарини, тем самым поручив ребенка его заботам. Спал ли Мазарини с королевой-матерью - вопрос маловажный. Скорее всего - нет, поскольку для фанатичной католички переспать вне брака с кардиналом - уже страшный грех, а беседы королевы и первого министра проходили обычно при открытых дверях с толпой придворных в соседней комнате. Да, по-видимому они действительн любили друг друга, а совершали ли они при этом некие физиолгоические акты - вопрос десятый.
Воспитанник, конечно, не всегда был доволен воспитателем. Мазарини подчас проявлял строгость: уже после окончания регентства, когда формально совершеннолетний 15-летний король начинал оказывать "милости" своим подданным, кардинал "распекал его как школьника, говоря, что он, король, ничего не понимает в таких вещах и должен передоверить их кардиналу". Чтобы приучить Людовика к экономии, он ограничивал его карманные расходы, иногда доходя до скаредности: его недоброжелатель камердинер Лапорт в "Мемуарах" отмечает даже случай изъятия уже выданных королю денег. Но все это не мешало королю чувствовать искреннюю привязанность к своему крестному и наставнику, что отмечают и Моттвиль, и венецианский посол, и сам король в "Мемуарах". Людовик плакал, отправляя Мазарини в отставку в 1652 г., хотя эта отставка была фальшивой, временной, и слезы были совсем не к месту. Во время своей тяжелой болезни в 1658 г., находясь при смерти, король сказал кардиналу: "Вы человек решительный и мой лучший друг. Предупредите меня, когда настанет конец: королева не решится это сделать".
Джулио Мазарини
И Анна, и Мазарини пренебрежительно относились к нормам средневековой схоластики, "науки коллежей". Рационалистическая культура XVII в. с ориентацией на опыт и разумное ограничение бесцельной любознательности поддерживала их в этом. Анна Австрийская сама не любила читать и полагалась на здравый смысл, порождаемый житейским опытом. Для нее было важнее воспитать сына нравственным, верующим человеком, чем начинять его всяческой эрудицией. Мазарини же предпочитал абстрактному книжному знанию опыт постепенного ознакомления своего воспитанника, когда это позволит его возраст, с практикой государственного управления; он, конечно, согласился бы с суждением Моттвиль: "Политика - вот истинная грамматика, которую должны изучать короли".
Король вместе с братом учились по руководствам, составленным специально для них литератором и эрудитом Ф. Ламот-Левейе, наставником принца Филиппа, которым были написаны и затем опубликованы пособия по географии, риторике, морали, экономике, политике, логике, физике. Наставник самого Людовика, Ардуэн де Перефикс, составил для него очерк истории Франции; часть его, посвященная Генриху IV, также была напечатана. В ней, в частности, безоговорочно осуждалась резня гугенотов в Варфоломеевскую ночь как "дело столь ужасное, что подобного ему никогда не было". Очень много внимания уделялось предметам, прививавшим молодому человеку культуру светского общения: помимо танцев, верховой езды и фехтования Людовику преподавали музыку - он научился играть на лютне, гитаре и клавесине, - рисование, каллиграфию. Программа обучения избегала специальных знаний. В ней отсутствовало правоведение, хотя монарх и считался первым судьей своего королевства, философия, теология. Король научился прекрасно говорить по-итальянски и по-испански, но преподавание латыни было поставлено неважно: Людовик не мог читать тексты без словаря. Воспитатели исходили из того, что монарх всегда может обратиться за консультацией к специалистам. В итоге Людовик не получил навыков самостоятельной работы с книгами, не стал человеком книжной культуры, поискам истины у противоречивших друг другу авторов он всегда предпочитал расспросы, живую беседу. Если Перефикс жаловался Мазарини, что король ленится на уроках, кардинал успокаивал его: "Когда он присутствует в Государственном совете, он задает мне сотню вопросов".
Мазарини начал активно приобщать своего крестника к тайнам политики, когда тот уже достиг юношеского возраста. Ежедневно по утрам король на час-полтора приходил в кабинет кардинала, выслушивал там доклады государственных секретарей первому министру и спрашивал обо всем непонятном. По вечерам он присутствовал на заседаниях Государственного совета и в последние годы жизни Мазарини уже председательствовал на них, когда там рассматривались важные вопросы. Благодаря этой продолжавшейся шесть-семь лет практике 22-летний король смог сразу после смерти Мазарини стать "своим первым министром", без видимых усилий сменив кардинала у руля государства. Начав управлять, Людовик все же почувствовал пробелы в своем образовании и пытался их заполнить. Он сообщал в "Мемуарах": "Я решил отдать этому труду часть времени, предназначавшегося для моих развлечений". Так самоучкой, стесняясь не подобающих его возрасту и сану школярских занятий, он изучал историю, военное искусство, литературу. Зато своего сына Людовика, родившегося в 1661 г., он решил воспитывать по-иному: мальчика знакомили с древней и новой юриспруденцией, с каноническим правом, философией, очень интенсивно обучали латыни и математике.
Но главным воспитателем Людовика стала Фронда. Мальчику-королю пришлось остро ощутить контраст между величием своего сана и реальной ограниченностью королевской власти. Перед ним почтительно склоняются те же самые парламентарии, которые вырывают у его матери королевы одну уступку за другой. В холодную январскую ночь 1649 г. короля поднимают с постели: нужно быстрее тайно покинуть Париж, пока парижане не завладели всем королевским семейством. Прошло несколько месяцев, война с парламентом закончилась мирным соглашением - и в августе король возвращается в свою столицу среди общего ликования: ведь Париж так любит своего короля! А через два года, в феврале 1651 г., ситуация повторяется, только на этот раз двор не успел присоединиться к бежавшему из столицы кардиналу - выходы из дворца блокированы городской стражей, а самочинно явившаяся депутация парижан осматривает уложенного в постель короля, и почти два месяца Людовик с матерью содержатся под унизительным домашним арестом. В сентябре же снова общее торжество - 13-летний король достиг совершеннолетия, отныне фрондеры не могут ссылаться на несовершеннолетие монарха. Но ей в общем-то все равно: в 1652 г. приходится снова вести осаду Парижа, и пушки Бастилии стреляют прямо по королевской ставке.
Никому нельзя верить - верность покупается уступками и подачками, а люди перебегают постоянно из лагеря в лагерь. Гроза испанцев, молодой победоносный принц Конде в 1649 г. главный защитник двора; а через год он вступит в борьбу за власть с Мазарини и будет арестован; еще через год принца придется освободить и он начнет войну против правительства как руководитель Фронды. Против него ведет в бой королевские войска маршал Тюренн, еще недавно активный фрондер. Нет, никто не хочет свергать короля, что вы, что вы, все глубоко преданы своему государю - они просто стремятся, захватив его, распоряжаться от его имени.
Чудо, что в такой обстановке король не озверел и не сломался. Но Фронда наложила на него глубокий отпечаток, воспитав склонность к подозрительности, притворству и злопамятности в делах политики, особенно сильно проявлявшуюся в первые годы самостоятельного правления.
Видя непокорность своих подданных, мальчик мечтал скорее вырасти и показать себя настоящим, властным государем. В 1650 г. под осажденным Бордо король со слезами говорил своему сверстнику Л.-А, де Бриенну: "Я не вечно буду ребенком, я накажу этих негодяев бордосцев, как они того заслуживают". 20 января 1651 г. он вместе с матерью принимал депутацию Парижского парламента. Первый президент М. Моле требовал освободить арестованного принца Конде. После ухода депутатов Людовик сказал: "Мама, если бы я не боялся Вас рассердить, я оборвал бы и выгнал первого президента". Освобожденный Конде является с визитом к королеве. Анна держится сухо. А Людовик, напротив, ласкается, целует кузена: мальчик уже понял, что без притворства в политике не обойтись, и тренируется в этом искусстве, пока еще переигрывая. Через полтора года ему представится новый случай испытать свои способности: нужно арестовать одного из самых хитрых главарей Фронды кардинала Ретца. Засевшего было в своей архиепископской резиденции прелата удалось выманить во дворец, и 14-летний король лично занялся операцией: он долго любезно беседует с Ретцем о каких-то театральных постановках и при нем же как бы между прочим отдал на ухо капитану гвардии приказ об аресте. Войдя во дворец, Ретц мог быть арестован без всяких церемоний, но королю надо практиковаться.
Увы, покарать фрондеров король так и не сможет - амнистия для них включена в условия Пиренейского мира Франции с Испанией. А король слишком рациональное и ответственное существо, чтобы ради удовлетворения мести рисковать войной.
Мария Манчини.
Первую любовь Людовик пережил в двадцатилетнем возрасте. Она звалась Татьяна Мария Манчини и была одной из племянниц Мазарини, по возрасту на два года моложе короля. Мария обладала умом и живым характером. Любовь началась строго по Данте - с совместного чтения рыцарских и пасторальных романов. Летом 1658 г. Людовик опасно заболел и приготовился к смерти; он видел, как убивалась из-за него Мария, и влюбился в нее окончательно. К тому моменту король уже знал, чем девочки отличаются от мальчиков, и как этим пользоваться.
Вначале добродетельная Анна стремилась оградить сына от соблазнов, и запрещала дамам оставаться с ним наедине. Но вскоре она сообразила, что так сына можно ввести в еще более ужасный грех и быстренько дала задний ход. Этим тут же воспользовалась баронесса Бовэ - камеристка 42 лет, соблазнившая пятнадцатилетнего юношу. В отличие от своего отца, юный монарх отдался занятиям любовью со всем пылом молодости. Судя по дворцовым сплетням - спал со всем, что шевелится, вплоть до дочери садовника, немало шокировав тем аристократов.
Несмотря на богатый и разнообразный опыт, чувство к Марии было типичной юношеской любовью, с неизбежной идеализацией предмета страсти. Речь не шла о физической близости, до нее так и не дошло - Людовик всерьез хотел жениться, сделать Марию королевой. Его намерение ужаснуло Анну Австрийскую, которая не могла допустить мезальянса, и перепугало Мазарини, не желавшего играть с огнем. Приближалось заключение мира с Испанией, и политические соображения требовали скрепить его браком французского короля с испанской инфантой. Людовик напрасно умолял мать разрешить ему жениться на Марии: летом 1659 г. Анна и Мазарини настояли на их разрыве. Юноша очень тяжело переживал разлуку, на время пришлось разрешить обмен письмами; два месяца продолжался кризис, затем король смирился. Был заключен его брак с Марией-Терезой, дочерью испанского короля и кузиной Людовика, а Марию Манчини выдали замуж в Италию, за принца Колонна. Король преодолел свою любовь во имя высших государственных интересов. Преодолел навсегда: когда через полтора десятилетия разъехавшаяся с мужем Мария вернулась во Францию, Людовик не захотел ее видеть.
И вот пришел день, когда вольная жизнь короля кончилась - день смерти Мазарини, 9 марта 1661 г. Король объявил, что берет управление страной в свои руки и не будет назначать нового первого министра.
Во Франции, а потом и во всей Европе началась эпоха Короля-Солнца.