А стоила ли игра свеч?
Все кончится просто, нет смысла рубить с плеча, -
как начиналось: беседой за чашкой чая.
Я только боюсь того, что буду скучать
(и - знаешь, я временами уже скучаю).
Я знала, что это большая ошибка. Знала сразу, как сказала "да". Не было этого года и огромного количества слез и боли, не было никого и ничего. Все ровно так и там, где закончилось. Все там, где никогда не начиналось. Вот мы сидим и смотрим бессоновскую "Люси", твой локоть утыкается мне в руку слева и лишает меня концентрации. Я сижу и физически ощущаю наэлектризованный воздух, как напрягается мое тело и реагирует на каждый твой вдох, на каждое движение, сижу и наблюдаю за этой химией, сидя на пороховой бочке. Весь вечер тонко балансировать на лезвии ножа. Риск подскользнуться на банановой кожуре равен практически 95%: в машине ты медленно наклоняешься и целуешь в уголок губ, сладко и нежно. Вытаскиваю себя за волосы, как Мюнхгаузен, и иду домой не оборачиваясь.
Мне очень страшно, что ты позвонишь еще раз.
как начиналось: беседой за чашкой чая.
Я только боюсь того, что буду скучать
(и - знаешь, я временами уже скучаю).
Я знала, что это большая ошибка. Знала сразу, как сказала "да". Не было этого года и огромного количества слез и боли, не было никого и ничего. Все ровно так и там, где закончилось. Все там, где никогда не начиналось. Вот мы сидим и смотрим бессоновскую "Люси", твой локоть утыкается мне в руку слева и лишает меня концентрации. Я сижу и физически ощущаю наэлектризованный воздух, как напрягается мое тело и реагирует на каждый твой вдох, на каждое движение, сижу и наблюдаю за этой химией, сидя на пороховой бочке. Весь вечер тонко балансировать на лезвии ножа. Риск подскользнуться на банановой кожуре равен практически 95%: в машине ты медленно наклоняешься и целуешь в уголок губ, сладко и нежно. Вытаскиваю себя за волосы, как Мюнхгаузен, и иду домой не оборачиваясь.
Мне очень страшно, что ты позвонишь еще раз.