О подавленной сексуальности
К высказанному давеча Нарине Эйрамджянц angel_xiligan хочу добавить следующее. Безусловно, в распущенности, в небрежности половых связей нет ничего хорошего; они иссушают человека, опустошают его душу. Посты и воздержание от добрачного секса придуманы отнюдь неспроста. Однако подлинного, осознанного целомудрия трудно достичь принудительным воздержанием. Сексуальная энергия необходима для полноценной жизни, и очень важно не подавлять её, как это до сих пор принято, а исследовать и направлять в нужное русло. Загонять эту энергию глубоко в подсознание - это значит усугублять психологические проблемы. В сжатом состоянии она не принесёт ничего хорошего и так или иначе будет искать выхода. В конечном итоге она вырвется на свободу, вылившись в такие немыслимые формы, что мало не покажется. Либо же, изо всех сил подавляемая, так и будет изводить человека изнутри. Поэтому важен не запрет на половые отношения как таковые - важна культура правильного полового воспитания, направленного на изучение и принятие собственной сексуальности.
В подтверждение сей мысли привожу написанную двадцать лет назад, но до сих пор не утратившую актуальности статью Игоря Семёновича Кона.
«СЕКС ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ!»
Под таким девизом в Амстердаме прошёл X Всемирный конгресс по сексологии. Не отказываясь от собственной точки зрения на проблему, «КП» предоставляет слово одному из его участников.
Амстердам, как известно, - настоящая Мекка проституции. Вдоль знаменитой «красной линии» - ряды стеклянных дверей и окон, за которыми сидят или прохаживаются жрицы любви.
Голландцы не боятся секса. Здесь самый низкий в мире уровень абортов и беременностей среди девушек-подростков. Объясняют это тремя факторами: широкой доступностью разнообразных и высококачественных контрацептивов, которые, за исключением презервативов, бесплатны; общим открытым и терпимым отношением населения к сексуальности и наличием серьёзного, доброкачественного сексуального просвещения подростков.
По мнению голландских педагогов, нужно не столько давать подросткам ценные руководящие указания, сколько помогать им разумно регулировать собственную жизнь. В стране существует разветвлённая сеть сексологических консультаций, специальные телефоны доверия для жертв изнасилования, для подростков, для гомосексуалистов и многое другое.
Иная картина в США.
…Сексуальная революция 1960-1970-х годов была связана с общими процессами индивидуализации общественной жизни и эмансипацией женщин и с тем, что благодаря достижениям медицины люди освободились от страха перед венерическими заболеваниями и нежелательными беременностями. Но за реформацией всегда следует контрреформация! Так, эпидемия СПИДа в США была истолкована консервативными кругами как «божья кара», а неизбежные трудности перестройки сексуальной морали в условиях расширившейся личной свободы - как доказательство необходимости возврата к тому, что было раньше.
Расписывая опасности порнографии, консерваторы добиваются введения или расширения моральной цензуры, запрещения абортов, толкуют о массовом совращении детей.
Для Соединённых Штатов такая ситуация не нова. В конце 1960-х годов, когда во всех цивилизованных странах интенсивно внедряли в школах сексуальное просвещение, американские «ультра» заблокировали этот процесс. Один из крайне правых лидеров Р. Уэлч говорил тогда, что половое просвещение в школах - «грязный коммунистический заговор для подрыва морального здоровья американской молодёжи».
Огромные сдвиги в реальном поведении людей, в сущности, не изменили унаследованных от прошлого взглядов, в свете которых всякий секс представляется грязным, низменным и опасным. Старые иррациональные страхи сегодня просто вытеснены в область подсознания. Любые испытания и издержки, связанные с новой сексуальной свободой (скажем, СПИД или порнография), предполагающей повышенный уровень индивидуальной моральной ответственности, активизируют эти страхи. Они порождают желание отказаться от свободы, вернуться назад, где этих проблем не было.
Консервативные силы используют эти тревоги. Между тем сексуальный плюрализм - такая же необходимость для современного постиндустриального общества, как политическая демократия, которая тоже не свободна от издержек. Сексуальный плюрализм вовсе не исключает моральных оценок, но вместо догматического следования норме он предполагает сознательный моральный выбор.
В 1920-х годах в России происходила примерно та же сексуальная революция, что и на Западе, и с теми же, а, возможно, и большими, издержками. В начале 30-х годов большевистская партия насильственно прервала этот процесс, полностью ликвидировав и сексологические исследования, и сексуальное просвещение, и эротическое искусство. Политический «смысл пуританства, насаждаемого партией», прекрасно объяснил ещё Джордж Оруэлл в книге «1984»:
«Дело не только в том, что половой инстинкт творит свой собственный мир, который неподвластен партии, а значит, должен быть по возможности уничтожен. Ещё важнее то, что половой голод вызывает истерию, а она желательна, ибо её можно преобразовать в военное неистовство и в поклонение вождю… Как ещё разогреть до нужного градуса ненависть, страх и кретинскую доверчивость, если не закупорив наглухо какой-то могучий инстинкт, дабы он превратился в топливо? Половое влечение было опасно для партии, и партия поставила его себе на службу».
Сексуальная культура была выкорчевана радикально. Когда с ослаблением цензурных рогаток десятилетиями отрицаемый («у нас секса нет!») и заклинаемый советский секс вдруг явился на яркий свет, он поверг общество в состояние растерянности и моральной паники, ибо оказался таким же диким, агрессивным и бескультурным, как и прочие аспекты нашего бытия и быта.
Партийные публицисты, а также просто социологически наивные люди продолжают винить «проклятую вседозволенность» и влияние растленённого Запада: дескать, «там» сексуальная революция закончилась, а мы, лишившись мудрого партийного руководства, по недомыслию внедряем у себя то, от чего другие уже отказались. Но социологические исследования показывают, что дело обстоит иначе: поведенческие результаты сексуальной революции необратимы. Даже угроза СПИДа не может заставить «тамошних» людей отказаться от права самостоятельно определять стиль своего сексуального поведения. Другое дело, что их сознание, как и наше, часто раздирают противоречия.
…Отечественная «сексуальная революция» происходит на фоне общего кризиса социальных и культурных ценностей, от которых сексуальность неотделима. Практически нигде в мире нет такого низкого уровня сексуальной культуры. Поэтому, как и в социально-экономической жизни, в области секса свобода приносит нам прежде всего издержки.
Пока у нас в основном умеют только «держать и не пущать». Вместо заботы о развитии сексуальной культуры ищут способы усовершенствования цензуры, вместо просвещения создаётся полиция нравов. Постановление Верховного Совета СССР «О неотложных мерах по пресечению пропаганды порнографии, культа насилия и жестокости» содержит только перечень репрессивных и ограничительных мер. И - ни намёка на конструктивные действия.
Профессионалы - эксперты, обсуждавшие проект этого постановления, предупреждали, что «вследствие акцента на запретительных мерах» оно «может способствовать расширению несанкционированного издания и распространения порнографической продукции, вовлечению в противоправную деятельность подростков и молодёжи, росту сексуальных и насильственных преступлений среди лиц с психическими аномалиями». Но когда у нас слушали специалистов?
При отсутствии реальной государственной помощи главную работу по формированию нашей сексуальной культуры взяли на себя добровольные общественные организации. Ассоциация «Семья и здоровье» занимается пропагандой противозачаточных средств, Ассоциация по борьбе со СПИДом издаёт популярную газету «СПИД-инфо», недавно создана сексологическая ассоциация «Культура и здоровье».
При благоприятном раскладе советская сексологическая ассоциация сможет улучшить практическую помощь населению. Эта работа вполне может быть самоокупаемой и даже прибыльной. Но фундаментальная наука таким образом развиваться не может, а без неё и прикладная сексология будет малоэффективной.
Сексологические теория и практика требуют широкой междисциплинарной кооперации. С этим трудно везде, что и подтвердил амстердамский конгресс. В СССР же, где нет ни серьёзных научных центров, ни специальных журналов, ни профессионального сексологического образования, дело обстоит совсем плохо. Многие люди, занятые практической сексологией, не владеют материалом даже в объёме современных западных учебников. Да и где их взять, учебники? Но дело это хлебное и, увы, всё больше привлекает к себе шарлатанов.
Сексология сегодня тоже ищет спонсоров. Некоторые вещи, вроде производства предметов сексуальной гигиены и обихода, где предпринимателям определённо понадобятся профессиональные консультации, - потенциально прибыльны. Другие нуждаются в благотворительности. Например, в Институте социологии АН СССР подготовлены профессиональные анкеты для изучения сексуального поведения и установок подростков и молодёжи. Вряд ли нужно объяснять, как важно знать, что на самом деле у нас творится. Но денег на проведение опроса нет. Может быть, кто-то поможет?
Секс-таки имеет значение…
Игорь КОН
«Комсомольская правда», 16 июля 1991 г., стр. 4