Ланг Ланг и Рахманинов - история одной любви
Чем хороши генеральные репетиции?
Хотя бы уже тем, что при полном отсутствии возможности попасть на собственно концерт, слушаешь всю программу и бесплатный довесок в виде последних штрихов и указаний, которыми дирижер одаряет свой оркестр: а в случае с сэром Саймоном Рэттлом, дирижером Берлинской Филармонии, это дорого стоит, тем более что солистом выступал никто иной, как Ланг Ланг - очередной золотой мальчик современной фортепианной музыки, любимец звукозаписывающих компаний и пропагандист классики среди китайской детворы. Программа вполне соответствовала звездно-новогоднему статусу выступления - популярнейший Второй фортепианный концерт Рахманинова и практически обязательный в рождественские праздники "Щелкунчик" Чайковского. Праздничная сусальность программы особо подчеркивалась тем фактом, что "Щелкунчика" поставили после Рахманинова, исполняемого одним из лучших пианистов мира.
У Ланг Ланга с Рахманиновым долгая и сложная история отношений - не перечесть попыток китайского пианиста взять штурмом то или иную вершину в творчестве Рахманинова, как например исполнение им знаменитой Двадцать третьей прелюдии, признанно являющейся одним из самых лучших произведений великого русского символиста. Что же, если исполнитель берет на себя груз, который примеряли на себя все ведущие пианисты современности, то тем больше ответственность. И эту ответственность Ланг Ланг не оправдывает. Чего стоит одно выступление в «Роял Алберт Холл» с Симфоническим оркестром BBC в 2008 году - по общему мнению, исполнение было катастрофическим: Ланг Ланг издевался над вещью, ставя акценты не там и не в нужное время, да и временами откровенно мазал. Конечно, любое исполнение допускает определенную креативную свободу, но когда этой свободой начинают злоупотреблять, игра превращается в фарс. И действительно, его корчанья музыкальных рожиц за роялем при подходе к серьезной, монументальной вещи не могут не вызвать самые негативные чувства, вплоть до отвращения. Не случайно именно во время обсуждения этого концерта на уважаемом русском форуме, посвященном классической музыке один поклонник творчества русского композитора возопил подобно знакомому итальянцу, ругавшему на чем свет стоит исполнение Каррерасом оперы Верди - «что он делает с нашим Рахманиновым!». На другом концерте в Берлинской Филармонии в том же году, на котором рецензент имел возможность присутствовать, дело обстояло не лучшим образом - и как назло, перед исполнением Двадцать третьей Ланг Ланг проиграл какую-то вещицу китайского композитора, что еще более усугубило впечатление игрушечности и несерьезности.
Ланг Ланг брался и за Второй концерт, и не преуспел в этом - положение спасло безупречное исполнение Мариинским оркестром под управлением Валерия Гергиева. Но тогда (записывали в уже далеком 2004 году) ставшими впоследствии фирменными прыг-скоки можно было списать на юношеский максимализм - пианисту было всего 23 года! Запись концерта производила впечатление ситуации, когда молодого горячего, рвущегося в бой солдата без конца осаживает пожилой сержант - подожди, не беги, сделай паузу, не играй три ноты, где можно сыграть одну! Именно стоило бы охарактеризовать ситуацию, которую иные поклонники Ланг Ланга назвали «солидным дополнением к нетрадиционному исполнению пианиста» - ну что же, называть можно сколь угодно разными эпитетами, суть от этого не меняется.
За это Гергиеву, кстати, стоит сказать спасибо - из изначально безнадежной ситуации он сделал вполне крепкий альбом, который, по крайней мере, можно слушать без содрогания.
Тем интересно было послушать уже ставшего взрослым пианиста, как он будет брать приступом Второй фортепианный через 5 лет.
Уже по знаменитым первым тактам moderato было видно, что Ланг Ланг проделал , или по крайней мере попытался проделать работу над ошибками - аккорды тяжелые, как поступь Медного Всадника, попытка придать исполнению солидности, за отсутствие которой китайца так часто ругали, налицо. Однако как часто бывает с прилежными учениками, берущими зубрежкой, Ланг Ланг явно перестарался - паузы между аккордами слишком затянутые, контроктава отвечает с запаздыванием. Замедление темпа - хороший способ придать вещи основательности, но если темп замедлен чересчур , то зрители могут и заснуть.
Идущая вслед за монументальным вступлением «русская» секция первой части исполнена на удивление прилично - Ланг Ланг арпеджирует тут не хуже великого Гилельса, признанного интерпретатора русских пианистов начала ХХ века, разве что акцентирование на первых нотах арпеджио слишком явно выражено - и тут налицо явное старание Ланг Ланга построить прочный фундамент , что, однако, не должно бросаться в глаза - у него же это более чем заметно.
А вот в лирической линии в ми-боль первой части, напротив, скорости явно превышены по всем меркам - может быть, Ланг Ланг просто не может не ускориться, играя нечто легкое и ажурное . Стакатто трещит, как пулемет, и трудно избавиться от ощущения, что пианист хочет выплюнуть очередь из него как можно быстрее. Как на старом пиджаке, один за одним выступают все те недостатки, о которых говорилось раньше - механичность, отсутствие акцентов. Лирического Рахманинова Ланг Лангу играть явно противопоказано. Из немногих удавшихся моментов первой части стоит отметить хороший переход темпа в заключительной секции - из россыпи пианиссимо на заключительное фортиссимо в до миноре скорость убыстряется достаточно пропорционально. Впрочем, переход темпа Ланг Лангу всегда удавался хорошо, тут трудно ему что-то вменить. Хотя и тут не обошлось без ложки дегтя - изумрудная россыпь на заключительных тактах, предваряющих ядерный финал недостаточно ярко выражена арпеджио - Ланг Ланг играет и то, и другое, как одно целое, хотя замысел композитора тут прослеживается достаточно четко. Общую неприглядную картину несколько скрасили бесподобные «Берлинские Филармонисты» под управлением блистательного сэра Саймона Рэттла - фортиссимо удалось на ура, и даже с амфитеатра, где сидел ваш рецензент, было видно, как Рэттл улыбнулся после того, как отзвучал финальный аккорд.
Adagio Sostenuto, самая лирическая часть из трех, ожидалась совсем уже с унынием. Но, как и раньше много раз это случалось с Ланг Лангом , на помощь пришел оркестр ,который во второй части берет на себя солирующую роль - флейта и кларнет были бесподобны, и Ланг Ланг, видимо, проникнувшись серьезностью момента обошелся без излишних выкрутасов, хотя и очень прочувственным его исполнение адажио назвать трудно. Уже за одно то, что на ответственнейшей части, когда чуть более громкости может безнадежно все погубить, Ланг Ланг не стал заниматься самодеятельностью, автор рецензии был ему бесконечно благодарен. В середине части примерно с 25 такта пианист и оркестр снова меняются ролями, и Ланг Лангу пришлось взять одеяло на себя. Эту роль китайский пианист сыграл вполне в своем стиле - с неподражаемым апломбом и почти детским интересом, когда , кажется, исполнителю самому интересно, как еще можно изогнуть и повернуть тему. Однако, и тут не обошлось без удач - хорошим получилось пианиссимо перед началом третьей секции, представляющей собой тему, которая звучала в начале темы. Знаменитые аккорды в ми мажоре, заключающие часть, от которых даже при среднем исполнении каждый раз появляются мурашки по коже, сыграны вполне на уровне, и за это тоже стоит быть признательными пианисту.
В третьей части allegro scherzando Рахманинов , кажется, сжалился над китайцем и дал отвести душу на том, что Ланг Ланг умеет: быстрые каденции, виртуозные темы, на которых механичность можно скрыть скоростью и напором - и это Ланг Ланг делает мастерски. Техники ему и в самом деле не занимать, но секунду - разве кто-то в этом сомневался? Тема в середине части, которая начинается примерно с семидесятых тактов, сыграна вполне в стиле соответствующих секвенций части второй - но после всего услышанного было бы по меньшей мере легкомысленным ожидать внезапного изменения в уже выбранной тактике. Заключительная кода в до мажоре благодаря оркестру была сыграна превосходно - Ланг Ланг четко следовал рисунку, предложенному Рэттлу и, казалось бы , проявил нечто вроде спортивного интереса, состязаясь с оркестром на финальных аккордах.
Последовавший за Рахманиновым «Щелкунчик» рецензент, откровенно говоря, слушал вполуха, пытаясь ответить на терзавший его вопрос - научился ли Ланг Ланг играть Рахманинова? Увы, пока, как и два года назад, на него следует ответить только отрицательно - видна работа, видно осознавание собственных недочетов и ошибок, но результат, увы , далек от идеала. Даже до во многом мальчишеского исполнения Второго фортепианного Евгением Кисиным еще очень далеко, не говоря уже о совершенно недосягаемых вершинах вроде записей Гилельса или Рихтера. Но музыкант еще достаточно молод, времени возмужать у него еще много - ну а мы с удовольствием вернемся к теме непростых отношений Ланг Ланга с Рахманиновым еще раз, когда творческий гений китайца достаточно созреет для того, чтобы переосмыслить его музыку.
Хотя бы уже тем, что при полном отсутствии возможности попасть на собственно концерт, слушаешь всю программу и бесплатный довесок в виде последних штрихов и указаний, которыми дирижер одаряет свой оркестр: а в случае с сэром Саймоном Рэттлом, дирижером Берлинской Филармонии, это дорого стоит, тем более что солистом выступал никто иной, как Ланг Ланг - очередной золотой мальчик современной фортепианной музыки, любимец звукозаписывающих компаний и пропагандист классики среди китайской детворы. Программа вполне соответствовала звездно-новогоднему статусу выступления - популярнейший Второй фортепианный концерт Рахманинова и практически обязательный в рождественские праздники "Щелкунчик" Чайковского. Праздничная сусальность программы особо подчеркивалась тем фактом, что "Щелкунчика" поставили после Рахманинова, исполняемого одним из лучших пианистов мира.
У Ланг Ланга с Рахманиновым долгая и сложная история отношений - не перечесть попыток китайского пианиста взять штурмом то или иную вершину в творчестве Рахманинова, как например исполнение им знаменитой Двадцать третьей прелюдии, признанно являющейся одним из самых лучших произведений великого русского символиста. Что же, если исполнитель берет на себя груз, который примеряли на себя все ведущие пианисты современности, то тем больше ответственность. И эту ответственность Ланг Ланг не оправдывает. Чего стоит одно выступление в «Роял Алберт Холл» с Симфоническим оркестром BBC в 2008 году - по общему мнению, исполнение было катастрофическим: Ланг Ланг издевался над вещью, ставя акценты не там и не в нужное время, да и временами откровенно мазал. Конечно, любое исполнение допускает определенную креативную свободу, но когда этой свободой начинают злоупотреблять, игра превращается в фарс. И действительно, его корчанья музыкальных рожиц за роялем при подходе к серьезной, монументальной вещи не могут не вызвать самые негативные чувства, вплоть до отвращения. Не случайно именно во время обсуждения этого концерта на уважаемом русском форуме, посвященном классической музыке один поклонник творчества русского композитора возопил подобно знакомому итальянцу, ругавшему на чем свет стоит исполнение Каррерасом оперы Верди - «что он делает с нашим Рахманиновым!». На другом концерте в Берлинской Филармонии в том же году, на котором рецензент имел возможность присутствовать, дело обстояло не лучшим образом - и как назло, перед исполнением Двадцать третьей Ланг Ланг проиграл какую-то вещицу китайского композитора, что еще более усугубило впечатление игрушечности и несерьезности.
Ланг Ланг брался и за Второй концерт, и не преуспел в этом - положение спасло безупречное исполнение Мариинским оркестром под управлением Валерия Гергиева. Но тогда (записывали в уже далеком 2004 году) ставшими впоследствии фирменными прыг-скоки можно было списать на юношеский максимализм - пианисту было всего 23 года! Запись концерта производила впечатление ситуации, когда молодого горячего, рвущегося в бой солдата без конца осаживает пожилой сержант - подожди, не беги, сделай паузу, не играй три ноты, где можно сыграть одну! Именно стоило бы охарактеризовать ситуацию, которую иные поклонники Ланг Ланга назвали «солидным дополнением к нетрадиционному исполнению пианиста» - ну что же, называть можно сколь угодно разными эпитетами, суть от этого не меняется.
За это Гергиеву, кстати, стоит сказать спасибо - из изначально безнадежной ситуации он сделал вполне крепкий альбом, который, по крайней мере, можно слушать без содрогания.
Тем интересно было послушать уже ставшего взрослым пианиста, как он будет брать приступом Второй фортепианный через 5 лет.
Уже по знаменитым первым тактам moderato было видно, что Ланг Ланг проделал , или по крайней мере попытался проделать работу над ошибками - аккорды тяжелые, как поступь Медного Всадника, попытка придать исполнению солидности, за отсутствие которой китайца так часто ругали, налицо. Однако как часто бывает с прилежными учениками, берущими зубрежкой, Ланг Ланг явно перестарался - паузы между аккордами слишком затянутые, контроктава отвечает с запаздыванием. Замедление темпа - хороший способ придать вещи основательности, но если темп замедлен чересчур , то зрители могут и заснуть.
Идущая вслед за монументальным вступлением «русская» секция первой части исполнена на удивление прилично - Ланг Ланг арпеджирует тут не хуже великого Гилельса, признанного интерпретатора русских пианистов начала ХХ века, разве что акцентирование на первых нотах арпеджио слишком явно выражено - и тут налицо явное старание Ланг Ланга построить прочный фундамент , что, однако, не должно бросаться в глаза - у него же это более чем заметно.
А вот в лирической линии в ми-боль первой части, напротив, скорости явно превышены по всем меркам - может быть, Ланг Ланг просто не может не ускориться, играя нечто легкое и ажурное . Стакатто трещит, как пулемет, и трудно избавиться от ощущения, что пианист хочет выплюнуть очередь из него как можно быстрее. Как на старом пиджаке, один за одним выступают все те недостатки, о которых говорилось раньше - механичность, отсутствие акцентов. Лирического Рахманинова Ланг Лангу играть явно противопоказано. Из немногих удавшихся моментов первой части стоит отметить хороший переход темпа в заключительной секции - из россыпи пианиссимо на заключительное фортиссимо в до миноре скорость убыстряется достаточно пропорционально. Впрочем, переход темпа Ланг Лангу всегда удавался хорошо, тут трудно ему что-то вменить. Хотя и тут не обошлось без ложки дегтя - изумрудная россыпь на заключительных тактах, предваряющих ядерный финал недостаточно ярко выражена арпеджио - Ланг Ланг играет и то, и другое, как одно целое, хотя замысел композитора тут прослеживается достаточно четко. Общую неприглядную картину несколько скрасили бесподобные «Берлинские Филармонисты» под управлением блистательного сэра Саймона Рэттла - фортиссимо удалось на ура, и даже с амфитеатра, где сидел ваш рецензент, было видно, как Рэттл улыбнулся после того, как отзвучал финальный аккорд.
Adagio Sostenuto, самая лирическая часть из трех, ожидалась совсем уже с унынием. Но, как и раньше много раз это случалось с Ланг Лангом , на помощь пришел оркестр ,который во второй части берет на себя солирующую роль - флейта и кларнет были бесподобны, и Ланг Ланг, видимо, проникнувшись серьезностью момента обошелся без излишних выкрутасов, хотя и очень прочувственным его исполнение адажио назвать трудно. Уже за одно то, что на ответственнейшей части, когда чуть более громкости может безнадежно все погубить, Ланг Ланг не стал заниматься самодеятельностью, автор рецензии был ему бесконечно благодарен. В середине части примерно с 25 такта пианист и оркестр снова меняются ролями, и Ланг Лангу пришлось взять одеяло на себя. Эту роль китайский пианист сыграл вполне в своем стиле - с неподражаемым апломбом и почти детским интересом, когда , кажется, исполнителю самому интересно, как еще можно изогнуть и повернуть тему. Однако, и тут не обошлось без удач - хорошим получилось пианиссимо перед началом третьей секции, представляющей собой тему, которая звучала в начале темы. Знаменитые аккорды в ми мажоре, заключающие часть, от которых даже при среднем исполнении каждый раз появляются мурашки по коже, сыграны вполне на уровне, и за это тоже стоит быть признательными пианисту.
В третьей части allegro scherzando Рахманинов , кажется, сжалился над китайцем и дал отвести душу на том, что Ланг Ланг умеет: быстрые каденции, виртуозные темы, на которых механичность можно скрыть скоростью и напором - и это Ланг Ланг делает мастерски. Техники ему и в самом деле не занимать, но секунду - разве кто-то в этом сомневался? Тема в середине части, которая начинается примерно с семидесятых тактов, сыграна вполне в стиле соответствующих секвенций части второй - но после всего услышанного было бы по меньшей мере легкомысленным ожидать внезапного изменения в уже выбранной тактике. Заключительная кода в до мажоре благодаря оркестру была сыграна превосходно - Ланг Ланг четко следовал рисунку, предложенному Рэттлу и, казалось бы , проявил нечто вроде спортивного интереса, состязаясь с оркестром на финальных аккордах.
Последовавший за Рахманиновым «Щелкунчик» рецензент, откровенно говоря, слушал вполуха, пытаясь ответить на терзавший его вопрос - научился ли Ланг Ланг играть Рахманинова? Увы, пока, как и два года назад, на него следует ответить только отрицательно - видна работа, видно осознавание собственных недочетов и ошибок, но результат, увы , далек от идеала. Даже до во многом мальчишеского исполнения Второго фортепианного Евгением Кисиным еще очень далеко, не говоря уже о совершенно недосягаемых вершинах вроде записей Гилельса или Рихтера. Но музыкант еще достаточно молод, времени возмужать у него еще много - ну а мы с удовольствием вернемся к теме непростых отношений Ланг Ланга с Рахманиновым еще раз, когда творческий гений китайца достаточно созреет для того, чтобы переосмыслить его музыку.