Вильнюс, гетто. Понары
Оригинал взят у mareicheva в Вильнюс, гетто. Понары
В Энциклопедии Брокгауза и Ефрона о Понарских холмах сказано, что они «отличаются своей живописностью». Это правда.
Поселок Понары (ныне - Панеряй) до войны был обыкновенным дачным поселком . Принадлежало это место то Российской Империи, то Литве, то, после 1923 года - Польше, а потом опять Литве. Горожане любили ездить сюда погулять, зимой - покататься на лыжах. Местные жители - в основном поляки и белорусы-католики, - жили тихо. Правда, в 1831 году тут произошла битва между российскими войсками и польскими повстанцами, но это было давно.
В 1940 году, уже после присоединения Литвы к СССР, тут было решено построить нефтехранилище. Для этого было вырыто несколько котлованов. Закончить стройку не успели, но именно из-за огромных ям, оставшихся в лесу, красивый панеряйский лес превратился в ад на земле. Палачи сочли котлованы очень удобными для того, чтобы сбрасывать туда расстрелянных людей. Уже в июле здесь начались массовые убийства.
...То, что положение евреев будет кошмарным, было ясно сразу. А может и еще раньше - тогда, когда Германии отошла Клайпеда, и когда через Литву беженцы из Польши пытались выбраться хоть куда-нибудь, а японский консул Сухигара по шестнадцать часов в день выписывал визы, а уезжая отдал людям печать - может, еще кому-то удастся выбраться? И все равно, несмотря на то, что творилось в первые дни оккупации, в расстрелы поверили не сразу.
По словам Ружки Корчак, с 27 июня евреев начали хватать на улицах и отправлять на принудительные работы.Появлялись все новые и новые приказы - евреи должны были носить отличительные знаки на одежде (тогда еще не желтые звезды, а белые квадраты с желтым кругом и буквой «J» посередине), евреям запретили ходить по тротуарам, появляться на главных улицах города, ограничений становится с каждым днем все больше. Ежедневно на работы отправляли около полутора тысяч человек, но к вечеру они возвращались домой.
К середине июля это изменилось.
«3 июля. На улицах автомобили гестапо, - пишет Ружка Корчак, - Они останавливаются возле еврейских квартир. Входят немцы, приказывают мужчинам одеться, взять с собой мыло и полотенце. Успокаивают плачущих женщин, заверяя, что забирают их мужей только на работу. В этот день увели 2000 евреев. "Очищены" улицы Новогрудская, Снипишки, Стефаньская и другие.
14 июля. Четвертый день уже орудуют облавщики. Сегодня они увели с собой евреев из квартала Заречье. Впервые никто из евреев не вернулся с работы…
...
Известно, что большинство попадает в Лукишки (Древняя вильнюсская тюрьма.). Через некоторое время их увозят оттуда на грузовиках под усиленным литовским конвоем. Куда? Это неизвестно никому Лукишки наполняются и опоражниваются. Евреи, которые работают на улице Легионовой, время от времени видят мчащиеся грузовики. Машины идут в сторону Понар. Это - железнодорожная станция за Вильнюсом, и евреи полагают, что оттуда мужчин развозят поездами на работу. ...».
http://www.e-reading.club/bookreader.php/29708/Korchak_-_Plamya_pod_peplom.html
А в Понарах уже вовсю работал конвеер смерти.
С 11 июля 1941 года житель Понар журналист Казимир Сакович, живший в Понарах, вел дневник. Записи он прятал в бутылки и закапывал на огороде. Сам он погиб в 1944, но дневники удалось найти и расшифровать. Сейчас они изданы на нескольких языках. Увы, не на русском, поэтому мне придется довольствоваться своим кривым переводом с литовского (Сакович писал по-польски):
1941 год
Июль
Погода хорошая, тепло, плавают белые облака, ветерок. 11 июля от леса доносится эхо выстрелов. Вероятно практикуются, потому что в лесу у дороги ведущей к Naujakaimo находится лагерь с боеприпасами. К 4 часам пополудни залпы продолжались уже час, или два. Узнал, что по Гродненскому шоссе к лесу (?) пригнали много евреев. Их расстреляли. Это был первый день расстрелов. Тяжелое, гнетущее чувство. Стрелять прекратили только после 8 часов вечера, однако время от времени, хотя залпов нет, все еще гремят одиночные выстрелы. Евреев было больше 200. По Гродненскому шоссе стоят литовские военные посты. Проверяют проезжающих.
На следующий день, 12 июля, в субботу, уже известно, что произошло на самом деле: около 3 часов дня пригнали большую группу евреев - около 300 человек. Большинство - интеллектуальные, хорошо одетые, обеспеченные (?) люди. Они несли чемоданы. Через час послышались выстрелы. Расстреливали группами по 10 человек. Снимали пальто, шапки, ношеную обувь (штаны снять не догадались).
Расстрелы продолжались и в следующие дни:13,14, 15, 16, 17, 18 и 19 июля (в субботу). Стреляют шаулисы (члены Союза стрелков Литвы - http://wikigraff.ru/%D0%A8%D0%B0%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%8B) , молодежь 17-25 лет. В доме Юхиневичей расположился военный пост, охраняющий территорию. К посту пригнали группу евреев (5 человек) с лопатами. Оказалось, что их заставили хоронить расстрелянных накануне. Это продолжалось всю неделю. Позже этот пост в доме Юхиневичей убрали. Только шаулисы стреляют и охраняют. Пост на Гродненском шоссе задержал евреев, возвращавшихся из Друскининкая, или идущих в город, и согнал их в отряд, идущий (на работу?). Да, в частности в отряд были включены некоторые молодые евреи, возвращавшиеся в Вильнюс. Следующие три дня, то есть 20, 21 и 22 июля, - тихо.
11 июля
Автомобиль NV-370 с двумя веселыми "дамами"-литовками и кажется, "пани" готовы к экскурсии - смотреть, как выполняется (? - расстрел?) После бойни возвращаются. Я не видел печали на их лицах.
В то же время в июле, чтобы изнурить группу евреев, ждущих возле Naujakaimo, их заставляют заниматься гимнастикой.»
В то, что увезенных безвозвратно людей «депортируют», верили довольно долго. Даже после ночи провокации, после того, как уводили сотни, или даже тысячи. После образования гетто - Большого, для ремесленников, и Малого (просуществовавшего всего 2 месяца), пошли слухи, что есть еще одно гетто, третье, в Понарах. Но уже 4 сентября Герман Крук пишет в дневнике:
«Трясущимися руками я записываю эти слова… Они звучат, словно эхо из друго мира. Между тем в них ровно то, что в них есть. То, что я здесь записал, - самый настоящий вопль из могилы. Люди, которых мы услышим, действительно выбрались из могилы после экзекуции и добрались до еврейского госпиталя в Вильно.»
Далее он рассказывает о шести раненых, сумевших выбраться из страшной ямы. В числе спасшихся - девочка 12 лет.
«Они завязали нам глаза и поставили в ряд у края ямы. Когда я спросил ее, как же она могла видеть, что это край ямы, если у нее были завязаны глаза, он ответила с хитрецой: “Я поправила тряпку так, чтобы видеть… В яме было множество мертвых тел, целая гора!”
Ее вытащила из могилы незнакомая женщина. Пять или шесть женщин собрались там, все раненые, все сумевшие выбраться из могилы. По дороге они встретили литовца, который спросил их, куда он направляются. Они ответили, что торопятся в город, и, опасаясь, что он развернет их, углубились в лес, в противоположном направлении. Вскоре они наткнулись на литовский дом. Часть осталась в нем до следующего утра, а часть пошла дальше. Я вместе с женщиной, которая вытащила меня, и с еще несколькими осталась переночевать. На следующий день крестьянка отвела нас в город”. А оттуда они уже добрались до госпиталя, где ее прооперировали.»
Далее Крук задается вопросом - неужели все, кого увели, лежат в этих ямах? В это все же не верилось, люди по прежнему думали, что в Понарах - концлагерь, что кого-то увезли далеко. Тем более, этому были подтверждения: 85 рабочих, угнанных в Белоруссию, сумели передать весточку через поляка-железнодорожника, что они живы и работают.
« ПРАВДА О ПОНАРАХ, ПРОСОЧИВШАЯСЯ К НАМ, поначалу предстала перед нами в виде отрывочных слухов и рассказов, - пишет Ружка Корчак, - Только единицам удалось спастись с места казни и возвратиться в гетто. Власти гетто делали все, чтобы предотвратить распространение их жутких рассказов. Вернувшихся клали в больницу, и никого к ним не подпускали. Но несколько наших товарищей проникли к ним. Их свидетельства регистрировались в подробных протоколах. Так рассеялись последние иллюзии.»
Руководил расстрелами Мартин Вайс.
Если о Киттеле я не нашла практически ничего, кроме смутных упоминаний его киношного прошлого, то Вайс - куда менее загадочная личность. Родился и вырос в Карлсруэ, в многодетной протестантской семье. Неплохо учился, овладел ремеслом сантехника. В юности состоял в организации Вандерфогель - это неполитические группы любителей природы, туризма и пения народных песен у костра. Любил лошадей. Был женат, растил троих ребятишек. Какое-то время прожил в Южной Америке, где его брат завел ферму. Казалось бы - ничего такого, что могло породить чудовище.
В Вильнюсе его прозвали «Weiss, das Schwarz» (Белый - Черный).
http://www.holocaustresearchproject.org/ghettos/vilniusgal/Photos%20of%20captured%20SS-Hauptscharfuhrer%20Martin%20Weiss%20was%20in%20charge%20of%20the%20killing%20units%20at%20Ponary.html
Что удивительно, Вайс был невысокого звания - гауптшарфюрер (правда, в «Черной книге» я прочитала, что он дослужился к концу войны до штурмбанфюрера, но в акте Комиссии, расследовавшей убийства в Понарах, это звание не упоминается) . При этом он заведовал тюрьмами и стал «фактическим комендантом гетто» и «хозяином Понар» - именно так его чаще всего именуют в литературе. Ружка Корчак в свое книге упоминает его как «начальника гестапо». Он нагонял страх не только на узников, но и на охранников. Вайс лично руководил расстрелами, отбирал людей во время «акций», организовывал облавы. Собственноручно проверял удостоверения во время «акции желтых шайнов». Ему нравилось играть с обреченными, давая им надежду. Выжившие рассказывали, например, такую историю: в один из первых дней создания гетто Вайс заявился туда, ведя за руку девочку-школьницу, которую встретил на улице. Девочка почему-то не носила на одежде опознавательные знаки, Вайс защитил ее от «хапунов», отлавливавших евреев на улицах и проводил до гетто. После чего застрелил на глазах других узников.
Вспоминает инженер Юлий Фарбер - один из немногих, кому удалось вырваться из Понар:
«Козловский, который был в команде по сбору одежды, рассказал мне такой эпизод
Вайс всех торопил, только и слышно было: "Скорей, скорей". Открылись двери одного вагона (Козловский стоял у дверей), одна женщина при выходе споткнулась и упала. Тогда Вайс сделал знак всем остановиться, собрал женщин и мужчин, и обратился к ним с речью:
"Как это могло случиться, что женщина, выходя из вагона, упала и никто ее не поддержал? Где ваша галантность, ваше джентельменство? Ведь эта женщина может быть мать в будущем".
Он читал такую нотацию в течение 10 минут, потом дал сигнал, и всех женщин, вместе с упавшей повели на расстрел.»
Такие развлечения были для нацистов нормой. Дать надежду - и тут же отнять. Пообещать спасение - и убить. То же вытворял и Киттель (история с повидлом), и Ганс Дегнер, надзиравший над работами на аэродроме, и Мурер. В воспоминаниях бывших узников Освенцима, или Дахау, тоже встречаются подобные истории. Вайс исключением не был.
Убивал Вайс не только евреев. Когда он вспомнил, что в Понарах почему-то не расстреливают цыган, он потребовал, чтобы цыган туда доставили (большинство литовских цыган было заключено в Правенишкес). Пятьсот католических священников и монахов перед смертью заставили переодеться в одежду расстрелянных евреев, с желтыми латами. В дневнике Саковича попадаются записи о том, что «стреляют красноармейцев». Иногда доносятся крики «О, Езус» на польском.
...После войны Вайс был осужден на пожизненное заключение. Дата его смерти неизвестна.
В 1943 году, после Курской битвы, палачи начинают заметать следы. Трупы расстрелянных извлекают из ям и сжигают. К этой работе привлекают оставшихся после ликвидации гетто виленских евреев, а также военнопленных.
«Наша работа заключалась в откапывании всех трупов, которых накопилось с самого начала расстрелов, и сжигание их на специально для этого сложенных кострах, - показал работавший там А. Блайзер, - Работа была организована следующим порядком: 15 чел. работали на распилке дров для костров; 10 чел. откапывали из-под земли трупы, 6-8 чел.
получили специальные крюки длиной в1,5ми толщиной в 25 см с острыми наконечниками. Они должны были всадить этот крюк в тело откопанного трупа и с помощью крюка вытащить труп из ямы. Случалось находить не сгнившие, а высохшие трупы. В этом случае можно было отличить цвет волос. Сильно разложившиеся трупы вытаскивали по кускам: отдельно голова, отдельно рука, нога и т. д. 10 чел. работали с носилками, по 2 чел. на носилки, на которые клали по 1-2 трупа. Два человека беспрерывно работали у костра, на который они складывали принесенные трупы. Трупы складывались рядами, и каждый такой ряд обливался горючим. Один человек с помощью 2-метровой кочерги, постоянно поддерживал огонь в костре, поправляя ею огонь и очищая каналы костра от золы.»
(Акт о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в местности Понары, вблизи гор. Вильнюса)
http://www.e-reading.club/chapter.php/90340/11/Tragediya_Litvy__1941-1944_gody.html
О том же рассказывал и военнопленный, инженер из Москвы, Юлий Фарбер. Его свидетельство приводит в «Черной книге» И. Эренбург. По его словам, «норма выработки» была не меньше 800 тел в день, нацисты постоянно торопили узников, но уничтожить все трупы все равно не удалось.
Люди понимали, что в живых их не оставят. Тайна Понар должна была исчезнуть, застрелен был даже «сторонний» эсэсовец, каким-то образом забредший на территорию «базы». Собирались ли оставлять в живых жителей поселка, прекрасно знавших о том, что творится в лесу, можно только догадываться. Того, что 80 человек, работавших на адской работе, обречены, палачи даже не скрывали.
И узники решились на отчаянный побег.
Охранники уверяли, что «из Понар никто не убегал», но это было не так - именно благодаря тем, кому удалось выбраться из страшных ям, в 41-м люди узнали правду. А. Блайзер, дававший потом показания комиссии, попал в Понары во второй раз - в сорок первом он выбрался благодаря тому, что упал в яму до выстрела. И он был такой не один. На сей раз бежать решили все вместе.
«Как мы делали подкоп? У нас имелась маленькая кладовка для продуктов. В этой маленькой кладовке мы соорудили вторую фальшивую стенку, приладили две доски на гвоздях, дернешь - и гвозди отпадают и туда можно проникнуть. Весь инструмент мы нашли в ямах: мертвые помогли нам.
Почва была песчаная, песок вынимался легко, но надо было делать крепь, деревянные подпорки. Потребовались доски. К этому делу были привлечены Овсейчик и Канторович. Когда нас привезли в Понары, пришлось строить второй бункер, так как в одном бункере было тесно для всех. Они строили бункер и тайком брали доски.
Однажды в яме нам удалось найти пилку для хлеба. Она стала нашим основным инструментом. Мы ее закалили на огне: кроме того мы нашли пачку маленьких граненых напильников. Таким образом нам удалось сделать настоящую ручную пилу.
Подкоп мы вели после своей дневной работы.»
(Рассказ Юлия Фарбера) http://www.rulit.me/books/chernaya-kniga-read-96806-7.html
15 апреля заключенные бежали. Увы, их побег заметили, часовые открыли огонь. И все же пятнадцати из восьмидесяти пленников удалось прорваться и впоследствие присоединиться к партизанскому отряду.
«Вечером мы встретили трех партизан, советских офицеров, среди них оказался капитан Василенко. Я стал его целовать. Он спросил нас:
"Вы откуда?"
"С того света". - "А точнее?" - "Из Понар". - "Из Понар? Пойдемте со мной".
Я сказал, что я москвич. Он также оказался москвичом. Вдруг наша беседа была прервана, начался обстрел. Сильный обстрел, а наши ребята не прячутся. Капитан Василенко их спросил с удивлением:
"Вы что, смерти не боитесь?"
Они ответили:
"Не боимся".»
...Всего в Понарских лесах было расстреляно не менее 100 000 человек. Среди них были и красноармейцы, и польская интеллигенция, и священники, и литовские военные. А семьдесят тысяч из этих ста - жертвы Холокоста.
О песне - http://holocaustmusic.ort.org/ru/places/ghettos/vilna/unter-dayne-vayse-shtern/
Предыдущие мои посты на эту тему:
http://mareicheva.livejournal.com/923295.html
http://mareicheva.livejournal.com/923626.html
http://mareicheva.livejournal.com/924327.html
В Энциклопедии Брокгауза и Ефрона о Понарских холмах сказано, что они «отличаются своей живописностью». Это правда.
Поселок Понары (ныне - Панеряй) до войны был обыкновенным дачным поселком . Принадлежало это место то Российской Империи, то Литве, то, после 1923 года - Польше, а потом опять Литве. Горожане любили ездить сюда погулять, зимой - покататься на лыжах. Местные жители - в основном поляки и белорусы-католики, - жили тихо. Правда, в 1831 году тут произошла битва между российскими войсками и польскими повстанцами, но это было давно.
В 1940 году, уже после присоединения Литвы к СССР, тут было решено построить нефтехранилище. Для этого было вырыто несколько котлованов. Закончить стройку не успели, но именно из-за огромных ям, оставшихся в лесу, красивый панеряйский лес превратился в ад на земле. Палачи сочли котлованы очень удобными для того, чтобы сбрасывать туда расстрелянных людей. Уже в июле здесь начались массовые убийства.
...То, что положение евреев будет кошмарным, было ясно сразу. А может и еще раньше - тогда, когда Германии отошла Клайпеда, и когда через Литву беженцы из Польши пытались выбраться хоть куда-нибудь, а японский консул Сухигара по шестнадцать часов в день выписывал визы, а уезжая отдал людям печать - может, еще кому-то удастся выбраться? И все равно, несмотря на то, что творилось в первые дни оккупации, в расстрелы поверили не сразу.
По словам Ружки Корчак, с 27 июня евреев начали хватать на улицах и отправлять на принудительные работы.Появлялись все новые и новые приказы - евреи должны были носить отличительные знаки на одежде (тогда еще не желтые звезды, а белые квадраты с желтым кругом и буквой «J» посередине), евреям запретили ходить по тротуарам, появляться на главных улицах города, ограничений становится с каждым днем все больше. Ежедневно на работы отправляли около полутора тысяч человек, но к вечеру они возвращались домой.
К середине июля это изменилось.
«3 июля. На улицах автомобили гестапо, - пишет Ружка Корчак, - Они останавливаются возле еврейских квартир. Входят немцы, приказывают мужчинам одеться, взять с собой мыло и полотенце. Успокаивают плачущих женщин, заверяя, что забирают их мужей только на работу. В этот день увели 2000 евреев. "Очищены" улицы Новогрудская, Снипишки, Стефаньская и другие.
14 июля. Четвертый день уже орудуют облавщики. Сегодня они увели с собой евреев из квартала Заречье. Впервые никто из евреев не вернулся с работы…
...
Известно, что большинство попадает в Лукишки (Древняя вильнюсская тюрьма.). Через некоторое время их увозят оттуда на грузовиках под усиленным литовским конвоем. Куда? Это неизвестно никому Лукишки наполняются и опоражниваются. Евреи, которые работают на улице Легионовой, время от времени видят мчащиеся грузовики. Машины идут в сторону Понар. Это - железнодорожная станция за Вильнюсом, и евреи полагают, что оттуда мужчин развозят поездами на работу. ...».
http://www.e-reading.club/bookreader.php/29708/Korchak_-_Plamya_pod_peplom.html
А в Понарах уже вовсю работал конвеер смерти.
С 11 июля 1941 года житель Понар журналист Казимир Сакович, живший в Понарах, вел дневник. Записи он прятал в бутылки и закапывал на огороде. Сам он погиб в 1944, но дневники удалось найти и расшифровать. Сейчас они изданы на нескольких языках. Увы, не на русском, поэтому мне придется довольствоваться своим кривым переводом с литовского (Сакович писал по-польски):
1941 год
Июль
Погода хорошая, тепло, плавают белые облака, ветерок. 11 июля от леса доносится эхо выстрелов. Вероятно практикуются, потому что в лесу у дороги ведущей к Naujakaimo находится лагерь с боеприпасами. К 4 часам пополудни залпы продолжались уже час, или два. Узнал, что по Гродненскому шоссе к лесу (?) пригнали много евреев. Их расстреляли. Это был первый день расстрелов. Тяжелое, гнетущее чувство. Стрелять прекратили только после 8 часов вечера, однако время от времени, хотя залпов нет, все еще гремят одиночные выстрелы. Евреев было больше 200. По Гродненскому шоссе стоят литовские военные посты. Проверяют проезжающих.
На следующий день, 12 июля, в субботу, уже известно, что произошло на самом деле: около 3 часов дня пригнали большую группу евреев - около 300 человек. Большинство - интеллектуальные, хорошо одетые, обеспеченные (?) люди. Они несли чемоданы. Через час послышались выстрелы. Расстреливали группами по 10 человек. Снимали пальто, шапки, ношеную обувь (штаны снять не догадались).
Расстрелы продолжались и в следующие дни:13,14, 15, 16, 17, 18 и 19 июля (в субботу). Стреляют шаулисы (члены Союза стрелков Литвы - http://wikigraff.ru/%D0%A8%D0%B0%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%8B) , молодежь 17-25 лет. В доме Юхиневичей расположился военный пост, охраняющий территорию. К посту пригнали группу евреев (5 человек) с лопатами. Оказалось, что их заставили хоронить расстрелянных накануне. Это продолжалось всю неделю. Позже этот пост в доме Юхиневичей убрали. Только шаулисы стреляют и охраняют. Пост на Гродненском шоссе задержал евреев, возвращавшихся из Друскининкая, или идущих в город, и согнал их в отряд, идущий (на работу?). Да, в частности в отряд были включены некоторые молодые евреи, возвращавшиеся в Вильнюс. Следующие три дня, то есть 20, 21 и 22 июля, - тихо.
11 июля
Автомобиль NV-370 с двумя веселыми "дамами"-литовками и кажется, "пани" готовы к экскурсии - смотреть, как выполняется (? - расстрел?) После бойни возвращаются. Я не видел печали на их лицах.
В то же время в июле, чтобы изнурить группу евреев, ждущих возле Naujakaimo, их заставляют заниматься гимнастикой.»
В то, что увезенных безвозвратно людей «депортируют», верили довольно долго. Даже после ночи провокации, после того, как уводили сотни, или даже тысячи. После образования гетто - Большого, для ремесленников, и Малого (просуществовавшего всего 2 месяца), пошли слухи, что есть еще одно гетто, третье, в Понарах. Но уже 4 сентября Герман Крук пишет в дневнике:
«Трясущимися руками я записываю эти слова… Они звучат, словно эхо из друго мира. Между тем в них ровно то, что в них есть. То, что я здесь записал, - самый настоящий вопль из могилы. Люди, которых мы услышим, действительно выбрались из могилы после экзекуции и добрались до еврейского госпиталя в Вильно.»
Далее он рассказывает о шести раненых, сумевших выбраться из страшной ямы. В числе спасшихся - девочка 12 лет.
«Они завязали нам глаза и поставили в ряд у края ямы. Когда я спросил ее, как же она могла видеть, что это край ямы, если у нее были завязаны глаза, он ответила с хитрецой: “Я поправила тряпку так, чтобы видеть… В яме было множество мертвых тел, целая гора!”
Ее вытащила из могилы незнакомая женщина. Пять или шесть женщин собрались там, все раненые, все сумевшие выбраться из могилы. По дороге они встретили литовца, который спросил их, куда он направляются. Они ответили, что торопятся в город, и, опасаясь, что он развернет их, углубились в лес, в противоположном направлении. Вскоре они наткнулись на литовский дом. Часть осталась в нем до следующего утра, а часть пошла дальше. Я вместе с женщиной, которая вытащила меня, и с еще несколькими осталась переночевать. На следующий день крестьянка отвела нас в город”. А оттуда они уже добрались до госпиталя, где ее прооперировали.»
Далее Крук задается вопросом - неужели все, кого увели, лежат в этих ямах? В это все же не верилось, люди по прежнему думали, что в Понарах - концлагерь, что кого-то увезли далеко. Тем более, этому были подтверждения: 85 рабочих, угнанных в Белоруссию, сумели передать весточку через поляка-железнодорожника, что они живы и работают.
« ПРАВДА О ПОНАРАХ, ПРОСОЧИВШАЯСЯ К НАМ, поначалу предстала перед нами в виде отрывочных слухов и рассказов, - пишет Ружка Корчак, - Только единицам удалось спастись с места казни и возвратиться в гетто. Власти гетто делали все, чтобы предотвратить распространение их жутких рассказов. Вернувшихся клали в больницу, и никого к ним не подпускали. Но несколько наших товарищей проникли к ним. Их свидетельства регистрировались в подробных протоколах. Так рассеялись последние иллюзии.»
Руководил расстрелами Мартин Вайс.
Если о Киттеле я не нашла практически ничего, кроме смутных упоминаний его киношного прошлого, то Вайс - куда менее загадочная личность. Родился и вырос в Карлсруэ, в многодетной протестантской семье. Неплохо учился, овладел ремеслом сантехника. В юности состоял в организации Вандерфогель - это неполитические группы любителей природы, туризма и пения народных песен у костра. Любил лошадей. Был женат, растил троих ребятишек. Какое-то время прожил в Южной Америке, где его брат завел ферму. Казалось бы - ничего такого, что могло породить чудовище.
В Вильнюсе его прозвали «Weiss, das Schwarz» (Белый - Черный).
http://www.holocaustresearchproject.org/ghettos/vilniusgal/Photos%20of%20captured%20SS-Hauptscharfuhrer%20Martin%20Weiss%20was%20in%20charge%20of%20the%20killing%20units%20at%20Ponary.html
Что удивительно, Вайс был невысокого звания - гауптшарфюрер (правда, в «Черной книге» я прочитала, что он дослужился к концу войны до штурмбанфюрера, но в акте Комиссии, расследовавшей убийства в Понарах, это звание не упоминается) . При этом он заведовал тюрьмами и стал «фактическим комендантом гетто» и «хозяином Понар» - именно так его чаще всего именуют в литературе. Ружка Корчак в свое книге упоминает его как «начальника гестапо». Он нагонял страх не только на узников, но и на охранников. Вайс лично руководил расстрелами, отбирал людей во время «акций», организовывал облавы. Собственноручно проверял удостоверения во время «акции желтых шайнов». Ему нравилось играть с обреченными, давая им надежду. Выжившие рассказывали, например, такую историю: в один из первых дней создания гетто Вайс заявился туда, ведя за руку девочку-школьницу, которую встретил на улице. Девочка почему-то не носила на одежде опознавательные знаки, Вайс защитил ее от «хапунов», отлавливавших евреев на улицах и проводил до гетто. После чего застрелил на глазах других узников.
Вспоминает инженер Юлий Фарбер - один из немногих, кому удалось вырваться из Понар:
«Козловский, который был в команде по сбору одежды, рассказал мне такой эпизод
Вайс всех торопил, только и слышно было: "Скорей, скорей". Открылись двери одного вагона (Козловский стоял у дверей), одна женщина при выходе споткнулась и упала. Тогда Вайс сделал знак всем остановиться, собрал женщин и мужчин, и обратился к ним с речью:
"Как это могло случиться, что женщина, выходя из вагона, упала и никто ее не поддержал? Где ваша галантность, ваше джентельменство? Ведь эта женщина может быть мать в будущем".
Он читал такую нотацию в течение 10 минут, потом дал сигнал, и всех женщин, вместе с упавшей повели на расстрел.»
Такие развлечения были для нацистов нормой. Дать надежду - и тут же отнять. Пообещать спасение - и убить. То же вытворял и Киттель (история с повидлом), и Ганс Дегнер, надзиравший над работами на аэродроме, и Мурер. В воспоминаниях бывших узников Освенцима, или Дахау, тоже встречаются подобные истории. Вайс исключением не был.
Убивал Вайс не только евреев. Когда он вспомнил, что в Понарах почему-то не расстреливают цыган, он потребовал, чтобы цыган туда доставили (большинство литовских цыган было заключено в Правенишкес). Пятьсот католических священников и монахов перед смертью заставили переодеться в одежду расстрелянных евреев, с желтыми латами. В дневнике Саковича попадаются записи о том, что «стреляют красноармейцев». Иногда доносятся крики «О, Езус» на польском.
...После войны Вайс был осужден на пожизненное заключение. Дата его смерти неизвестна.
В 1943 году, после Курской битвы, палачи начинают заметать следы. Трупы расстрелянных извлекают из ям и сжигают. К этой работе привлекают оставшихся после ликвидации гетто виленских евреев, а также военнопленных.
«Наша работа заключалась в откапывании всех трупов, которых накопилось с самого начала расстрелов, и сжигание их на специально для этого сложенных кострах, - показал работавший там А. Блайзер, - Работа была организована следующим порядком: 15 чел. работали на распилке дров для костров; 10 чел. откапывали из-под земли трупы, 6-8 чел.
получили специальные крюки длиной в1,5ми толщиной в 25 см с острыми наконечниками. Они должны были всадить этот крюк в тело откопанного трупа и с помощью крюка вытащить труп из ямы. Случалось находить не сгнившие, а высохшие трупы. В этом случае можно было отличить цвет волос. Сильно разложившиеся трупы вытаскивали по кускам: отдельно голова, отдельно рука, нога и т. д. 10 чел. работали с носилками, по 2 чел. на носилки, на которые клали по 1-2 трупа. Два человека беспрерывно работали у костра, на который они складывали принесенные трупы. Трупы складывались рядами, и каждый такой ряд обливался горючим. Один человек с помощью 2-метровой кочерги, постоянно поддерживал огонь в костре, поправляя ею огонь и очищая каналы костра от золы.»
(Акт о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в местности Понары, вблизи гор. Вильнюса)
http://www.e-reading.club/chapter.php/90340/11/Tragediya_Litvy__1941-1944_gody.html
О том же рассказывал и военнопленный, инженер из Москвы, Юлий Фарбер. Его свидетельство приводит в «Черной книге» И. Эренбург. По его словам, «норма выработки» была не меньше 800 тел в день, нацисты постоянно торопили узников, но уничтожить все трупы все равно не удалось.
Люди понимали, что в живых их не оставят. Тайна Понар должна была исчезнуть, застрелен был даже «сторонний» эсэсовец, каким-то образом забредший на территорию «базы». Собирались ли оставлять в живых жителей поселка, прекрасно знавших о том, что творится в лесу, можно только догадываться. Того, что 80 человек, работавших на адской работе, обречены, палачи даже не скрывали.
И узники решились на отчаянный побег.
Охранники уверяли, что «из Понар никто не убегал», но это было не так - именно благодаря тем, кому удалось выбраться из страшных ям, в 41-м люди узнали правду. А. Блайзер, дававший потом показания комиссии, попал в Понары во второй раз - в сорок первом он выбрался благодаря тому, что упал в яму до выстрела. И он был такой не один. На сей раз бежать решили все вместе.
«Как мы делали подкоп? У нас имелась маленькая кладовка для продуктов. В этой маленькой кладовке мы соорудили вторую фальшивую стенку, приладили две доски на гвоздях, дернешь - и гвозди отпадают и туда можно проникнуть. Весь инструмент мы нашли в ямах: мертвые помогли нам.
Почва была песчаная, песок вынимался легко, но надо было делать крепь, деревянные подпорки. Потребовались доски. К этому делу были привлечены Овсейчик и Канторович. Когда нас привезли в Понары, пришлось строить второй бункер, так как в одном бункере было тесно для всех. Они строили бункер и тайком брали доски.
Однажды в яме нам удалось найти пилку для хлеба. Она стала нашим основным инструментом. Мы ее закалили на огне: кроме того мы нашли пачку маленьких граненых напильников. Таким образом нам удалось сделать настоящую ручную пилу.
Подкоп мы вели после своей дневной работы.»
(Рассказ Юлия Фарбера) http://www.rulit.me/books/chernaya-kniga-read-96806-7.html
15 апреля заключенные бежали. Увы, их побег заметили, часовые открыли огонь. И все же пятнадцати из восьмидесяти пленников удалось прорваться и впоследствие присоединиться к партизанскому отряду.
«Вечером мы встретили трех партизан, советских офицеров, среди них оказался капитан Василенко. Я стал его целовать. Он спросил нас:
"Вы откуда?"
"С того света". - "А точнее?" - "Из Понар". - "Из Понар? Пойдемте со мной".
Я сказал, что я москвич. Он также оказался москвичом. Вдруг наша беседа была прервана, начался обстрел. Сильный обстрел, а наши ребята не прячутся. Капитан Василенко их спросил с удивлением:
"Вы что, смерти не боитесь?"
Они ответили:
"Не боимся".»
...Всего в Понарских лесах было расстреляно не менее 100 000 человек. Среди них были и красноармейцы, и польская интеллигенция, и священники, и литовские военные. А семьдесят тысяч из этих ста - жертвы Холокоста.
Click to viewО песне - http://holocaustmusic.ort.org/ru/places/ghettos/vilna/unter-dayne-vayse-shtern/
Предыдущие мои посты на эту тему:
http://mareicheva.livejournal.com/923295.html
http://mareicheva.livejournal.com/923626.html
http://mareicheva.livejournal.com/924327.html