Про окна
Я очень люблю окна. Вот прямо страсть к ним какую-то непоборимую испытываю с самого детства. Особенно к окнам со ставнями. Такие я люблю разглядывать летом, по утрам, где-нибудь на чьей-нибудь даче. Колышется занавеска, толстыми фалдами скрываясь где-то под подоконником. Ленивая муха ползет по деревянной раме, часто останавливается, и снова ползет. В глубине комнаты обязательно стоит глиняный кувшин, а в нем - охапка голубых васильков. Это прямо мое-мое. Я когда такое вижу, у меня сознание по нутрянке сметаной расползается.
Еще вечерние окна люблю. И занавешенные, и нет. В не занавешенные интересно воровать куски чужого быта: подсматривать, как кто-то пьет кефир, задрав голову и вытрясая в рот все содержимое бутылки до последней капли, или двое разложили на столе бумаги и чертят что-то, стукаются нечаянно головами и смеются. А занавешенные окна - это волшебство. Особенно, когда подсвечены, и когда силуэты движутся, движутся, ничего не понятно, и смутные догадки возникают в голове, как силуэты на фоне окна.
Я люблю, чтобы там, где я живу были красивые окна. Это, конечно, не основное условие, но очень приятный дополнительный бонус. И вот сейчас у меня этот бонус есть. И вечерами сидим мы, курим, шепчем и смотрим на свои окна. И в этом есть такое счастье, что больше не нужно слов.
Еще вечерние окна люблю. И занавешенные, и нет. В не занавешенные интересно воровать куски чужого быта: подсматривать, как кто-то пьет кефир, задрав голову и вытрясая в рот все содержимое бутылки до последней капли, или двое разложили на столе бумаги и чертят что-то, стукаются нечаянно головами и смеются. А занавешенные окна - это волшебство. Особенно, когда подсвечены, и когда силуэты движутся, движутся, ничего не понятно, и смутные догадки возникают в голове, как силуэты на фоне окна.
Я люблю, чтобы там, где я живу были красивые окна. Это, конечно, не основное условие, но очень приятный дополнительный бонус. И вот сейчас у меня этот бонус есть. И вечерами сидим мы, курим, шепчем и смотрим на свои окна. И в этом есть такое счастье, что больше не нужно слов.