Гамсун
`Местечко Сегельфосс` (1922)
Оле Иоган обладает закоренелым пороком, терзающим его ежеминутно: он любопытен, как баба. И вот он предлагает пойти прямо в Буа и все разузнать, если Ларс Мануэльсен тем временем поработает за него на мельнице.
Правда, Ларс Мануэльсен больше не работает своими руками; но он уж столько раз отказывал своему товарищу и соседу, что теперь не хочет отвечать напрямик: нет.
- Я не так одет, - говорит он вместо этого.
- Одет? Ну, да, у тебя восемь пуговиц на куртке, - раздраженно издевается Оле Иоган, - и ты боишься, как бы они не смололись!
- Не в этом дело, - отвечает Ларс Мануэльсен довольно миролюбиво.- Но я не знаю, позволит ли парик.
- Парик? А разве ты не можешь его снять. Что же, ты так на всю жизнь и хочешь быть развалиной из-за парика? Начхать на парик! Надевай его по праздникам и к причастию, - против этого никто тебе ничего не скажет.
Тогда Ларс Мануэльсен направляется к мельнице и больше не препирается. Для этого он слишком важен. Покосившись через плечо, он видит, как Оле Иоган поворачивает к Буа.
На мельнице ему все хорошо знакомо с прежних времен, и он сам находит себе работу. Но он нагибается не чаще, чем надо, и не поднимает тяжелых кулей, - это все отошло в прошлое, когда он еще не получил великого отвращения к труду.
Оле Иоган обладает закоренелым пороком, терзающим его ежеминутно: он любопытен, как баба. И вот он предлагает пойти прямо в Буа и все разузнать, если Ларс Мануэльсен тем временем поработает за него на мельнице.
Правда, Ларс Мануэльсен больше не работает своими руками; но он уж столько раз отказывал своему товарищу и соседу, что теперь не хочет отвечать напрямик: нет.
- Я не так одет, - говорит он вместо этого.
- Одет? Ну, да, у тебя восемь пуговиц на куртке, - раздраженно издевается Оле Иоган, - и ты боишься, как бы они не смололись!
- Не в этом дело, - отвечает Ларс Мануэльсен довольно миролюбиво.- Но я не знаю, позволит ли парик.
- Парик? А разве ты не можешь его снять. Что же, ты так на всю жизнь и хочешь быть развалиной из-за парика? Начхать на парик! Надевай его по праздникам и к причастию, - против этого никто тебе ничего не скажет.
Тогда Ларс Мануэльсен направляется к мельнице и больше не препирается. Для этого он слишком важен. Покосившись через плечо, он видит, как Оле Иоган поворачивает к Буа.
На мельнице ему все хорошо знакомо с прежних времен, и он сам находит себе работу. Но он нагибается не чаще, чем надо, и не поднимает тяжелых кулей, - это все отошло в прошлое, когда он еще не получил великого отвращения к труду.