об умении читать
Я очень далеко не единственный преподаватель, который жалуется, что студенты разучились читать. Это называется функциональной неграмотностью: слова читать умеют, а текст - нет. Точнее, из текста выдираются ключевые слова, и дальше составляются в мозгу читателя так, как им заблагорассудится. Более того, появляются теории (как я понимаю, они появляются сначала в Америке), согласно которым молодое поколение не не умеет читать, а "читает иначе", и к этому надо просто приспособиться; и приспосабливаются, и уровень обработки текста в мозгу падает ещё дальше.
Я не могу всерьёз разговаривать о причинах - ясно, что в какой-то мере это связано с невероятным взрывом потребления зрительной и слуховой информации, в ущерб письменной. Я склонен верить тем психологам, которые считают, что письменная - развивает мозг значительно больше, так как требует дополнительного перекодирования. По крайней мере, корреляция видна. Мне также кажется, что непрерывный "музыкальный" фон, который испытывают все те толпы в наушниках, которые я вижу вокруг себя - студенту уже просто трудно вынуть из уха наушник - оглушает не только уши, но и интеллект. Но может быть, есть и другие причины, все мы тут дилетанты и корреляций не изучали.
Я читаю разнообразные жалобы и стоны по поводу судьбы предмета "литература" в российской школе, который, оказывается, перестал быть обязательным. Мне это не кажется самым важным: то, как меня учили литературе в школе, могло разве что от неё отвратить, а что не отвратило - так на то была "атмосфера" вокруг. Мне кажется важным, читает человек или не читает, и что, но не с этого надо начинать. Нет больше, пишут, обязательных сочинений на экзамене. Ну нет и нет, помню я советские сочинения, велика потеря.
Было в младших классах такое действие - изложение. Не знаю, сохранилось ли. (Во французской школе, по-видимому, не очень - судя по результатам). Это то, что я бы ставил во главу угла. Проблема, которую мы видим,- только сверху кажется проблемой общей культуры и знания. Она в основе имеет коммуникационный дефект: неумение понимать текст. Понимание текста развивается не сочинением на его тему, а пересказом, переводом на тот же язык. Есть люди, которые вполне могут сочинить интересный текст, но не могут понять чужого. Честертон сделал аналогичный коммуникационный дефект - только устный - основой одного рассказа: там три свидетельницы показывают, что подозреваемый сказал им три совершенно разных вещи. Патер Браун устанавливает, что сказал-то он одно и то же, только ни одна свидетельница не услышала ничего дальше начала фразы, а фразу он построил тремя разными способами; и ни одна не услышала ни "если", ни "может быть", они услышали ключевые слова и уверены, что они соединяются только в одно высказывание, у каждой - разное.
Мне бы казалось, что самое первое, что нужно - нужно срочно обучать изложению. Детей и взрослых. Всех, кто не умеет. Не обращая внимания на запятые и двойные согласные, бог с ними. Умению понять письменно изложенную мысль (в том ичсле и не очень хорошо изложенную! Тогда в крайнем случае давать несколько интерпретаций!) и выразить её другими словами так, чтобы, пройдя через несколько изложений, она осталась бы той же. Это может делать почти любой учитель, в том числе и тот, который не может преподавать литературу так, чтобы книги хотелось читать.
Более розовые мечты, которые наверняка не воплотятся:
Мне бы казалось ещё - я так и не вспомнил, который из американских фантастов это первым сказал - что, в меру наличия учителей, которые могут это делать, нужно учить семантическому анализу. С раннего детства. Выявление содержания высказывания. О чём эта фраза? Что в ней основная мысль, что второстепенная? Что внесено как заведомо предполагаемое?
Вот, скажем, один из классических методов дезинформации: спрятать предмет дезинформации как заведомо известный факт. "Когда он был в Париже, он там в магазине украл булочку". После этого легко будет доказать, что булочки он не крал; но мысль, что он был в Париже, остаётся, потому что не она - главный предмет опровержения. Так вот, анализ: в этой фразе косвенно утверждается, что он был в Париже, и прямо - что при этом украл булочку в магазине. Два высказывания, разных.
Или: "вчера я встретил этого скупердяя, Иван Иваныча". Здесь говорится две вещи, совершенно независимых: "Вчера я встретил Иван Иваныча" и "я считаю его скупердяем".
Такое обучение сильно снизило бы податливость на демагогию и дезинформацию. Оно, конечно, снизило бы ещё эффективность рекламы, но я за.
Я не могу всерьёз разговаривать о причинах - ясно, что в какой-то мере это связано с невероятным взрывом потребления зрительной и слуховой информации, в ущерб письменной. Я склонен верить тем психологам, которые считают, что письменная - развивает мозг значительно больше, так как требует дополнительного перекодирования. По крайней мере, корреляция видна. Мне также кажется, что непрерывный "музыкальный" фон, который испытывают все те толпы в наушниках, которые я вижу вокруг себя - студенту уже просто трудно вынуть из уха наушник - оглушает не только уши, но и интеллект. Но может быть, есть и другие причины, все мы тут дилетанты и корреляций не изучали.
Я читаю разнообразные жалобы и стоны по поводу судьбы предмета "литература" в российской школе, который, оказывается, перестал быть обязательным. Мне это не кажется самым важным: то, как меня учили литературе в школе, могло разве что от неё отвратить, а что не отвратило - так на то была "атмосфера" вокруг. Мне кажется важным, читает человек или не читает, и что, но не с этого надо начинать. Нет больше, пишут, обязательных сочинений на экзамене. Ну нет и нет, помню я советские сочинения, велика потеря.
Было в младших классах такое действие - изложение. Не знаю, сохранилось ли. (Во французской школе, по-видимому, не очень - судя по результатам). Это то, что я бы ставил во главу угла. Проблема, которую мы видим,- только сверху кажется проблемой общей культуры и знания. Она в основе имеет коммуникационный дефект: неумение понимать текст. Понимание текста развивается не сочинением на его тему, а пересказом, переводом на тот же язык. Есть люди, которые вполне могут сочинить интересный текст, но не могут понять чужого. Честертон сделал аналогичный коммуникационный дефект - только устный - основой одного рассказа: там три свидетельницы показывают, что подозреваемый сказал им три совершенно разных вещи. Патер Браун устанавливает, что сказал-то он одно и то же, только ни одна свидетельница не услышала ничего дальше начала фразы, а фразу он построил тремя разными способами; и ни одна не услышала ни "если", ни "может быть", они услышали ключевые слова и уверены, что они соединяются только в одно высказывание, у каждой - разное.
Мне бы казалось, что самое первое, что нужно - нужно срочно обучать изложению. Детей и взрослых. Всех, кто не умеет. Не обращая внимания на запятые и двойные согласные, бог с ними. Умению понять письменно изложенную мысль (в том ичсле и не очень хорошо изложенную! Тогда в крайнем случае давать несколько интерпретаций!) и выразить её другими словами так, чтобы, пройдя через несколько изложений, она осталась бы той же. Это может делать почти любой учитель, в том числе и тот, который не может преподавать литературу так, чтобы книги хотелось читать.
Более розовые мечты, которые наверняка не воплотятся:
Мне бы казалось ещё - я так и не вспомнил, который из американских фантастов это первым сказал - что, в меру наличия учителей, которые могут это делать, нужно учить семантическому анализу. С раннего детства. Выявление содержания высказывания. О чём эта фраза? Что в ней основная мысль, что второстепенная? Что внесено как заведомо предполагаемое?
Вот, скажем, один из классических методов дезинформации: спрятать предмет дезинформации как заведомо известный факт. "Когда он был в Париже, он там в магазине украл булочку". После этого легко будет доказать, что булочки он не крал; но мысль, что он был в Париже, остаётся, потому что не она - главный предмет опровержения. Так вот, анализ: в этой фразе косвенно утверждается, что он был в Париже, и прямо - что при этом украл булочку в магазине. Два высказывания, разных.
Или: "вчера я встретил этого скупердяя, Иван Иваныча". Здесь говорится две вещи, совершенно независимых: "Вчера я встретил Иван Иваныча" и "я считаю его скупердяем".
Такое обучение сильно снизило бы податливость на демагогию и дезинформацию. Оно, конечно, снизило бы ещё эффективность рекламы, но я за.