Дело было в Ивантеевке. Часть 3: Пытки в судебном заседании?
См. также:
Часть 1: Протокол о путешествии во времени
Часть 2: Дело века
Часть 4: Апелляция (Чудеса в решете)
Часть 5: О преступности и борьбе с ней
Фальсификация протокола судебного заседания
Замечания на протокол оказались в 2 раза больше самого протокола
18 сентября 2017 г. состоялось первое заседание суда по нашему многотрудному делу (спустя 19 месяцев после «совершения преступления» и 14 месяцев - с момента возбуждения этого «дела века»). Учитывая ситуацию, на заседание мы явились с диктофоном, благодаря чему имеется потрясающая АУДИОЗАПИСЬ всего этого двухчасового действа, во время которого судья всячески демонстрировала поддержку линии обвинения, а упоминания о неправомерности действий сотрудников полиции вызывали у неё бурную реакцию. Я расшифровал аудиозапись и сделал текстовую стенограмму заседания. Получилось 37 страниц текста. Впоследствии, когда адвокат получил возможность ознакомиться с ПРОТОКОЛОМ ЗАСЕДАНИЯ, обнаружилось, что его содержание не соответствует действительности. Во-первых, он уместился всего на 13-ти страницах примерно таким же шрифтом, включая одну страницу информации о присутствующих и данных подсудимой, т.е. оказался в 3 раза короче реальной стенограммы. Во-вторых, многие показания были существенно изменены, либо просто отсутствовали. В частности, в протоколе не удалось обнаружить даже упоминания моих показаний о присутствии в деле сфальсифицированных доказательств, а также о наличии аудиозаписи и видеозаписи, доказывающих присутствие на месте событий лица, признанного следствием несуществующим (я даже включал аудиозапись своего телефонного диалога с ним во время дачи показаний, вызвав неудовольствие судьи -,период АУДИОЗАПИСИ с 1:39:00 по 1:39:30). Некоторые мои показания были искажены до неузнаваемости (начиная с того, что по протокольной версии я на лестничной площадке встретил всего одного человека в гражданской одежде, хотя, конечно, мои показания в этой части были совершенно иными). Показания других свидетелей также претерпели многочисленные «корректировочки», призванные привести их в соответствие с линией обвинения. Например, на вопрос адвоката свидетелю Лазареву А.П., видел ли тот на месте происшествия Титова, Лазарев ответил: «… не видел, может, я не обращал внимания» (период АУДИОЗАПИСИ 58:09 - 58:12). В протоколе же судебного заседания записано просто: «Не помню». Согласитесь, в этих формулировках есть некоторая смысловая разница.
Впоследствии судья Дийская отказала адвокату в приобщении замечаний на протокол (которые оказались в 2 раза больше самого протокола) с приложением аудиозаписи по формальным основаниям: нарушение сроков подачи замечаний. При этом отъезд адвоката за границу, подтверждаемый документами, с точки зрения судьи Дийской, не являлся препятствием для подачи замечаний (почувствуйте разницу в подходе той же судьи к неявке свидетеля в главе «Что дозволено Юпитеру…»). В дальнейшем в приобщении ЗАМЕЧАНИЙ было отказано и моей маме, не смотря на то, что она подала их на следующий день после ознакомления с протоколом.
Кстати, первое заседание было единственным, где позицию обвинения поддерживала помощник прокурора Баркова Е.Ю. Видимо, руководство посчитало её недостаточно опытной для столь сложного дела, поэтому в дальнейшем на эту «амбразуру» была брошена старший помощник прокурора Солдаткина Т.В.
Гипертонический криз
Если сегодня в 14:30 Вас не будет в судебном заседании, и прокурор заявит ходатайство об изменении меры пресечения, то у суда не будет оснований это ходатайство не удовлетворять
На заседание, назначенное на 27 октября 2017 г. мама явиться не смогла, потому что накануне вечером у неё случился гипертонический криз (думаю, перенервничала в преддверии заседания) и я вызывал на дом скорую помощь (справки впоследствии были предоставлены суду). Это вызвало истерику у судьи и государственного обвинителя. Старший помощник прокурора Солдаткина Т.В. заявила о том, что будет ходатайствовать об объявлении подсудимой в розыск, а также об изменении меры пресечения на заключение под стражу (что прямо противоречит закону, т.к. подобная мера пресечения возможна только при рассмотрении дел по статьям, предусматривающим в качестве наказания лишение свободы, в то время, как ст. 319 УК РФ подобного наказания не предусматривает). Восстановиться к следующему заседанию, назначенному на 7 ноября, мама не смогла и позвонила в суд, чтобы предупредить о невозможности приехать в связи с состоянием здоровья и территориальной удалённостью места жительства от суда. Ей перезвонила сама судья Дийская С.А. и прямо запугивала, угрожая изменением меры пресечения (АУДИОЗАПИСЬ РАЗГОВОРА, текстовая РАСШИФРОВКА АУДИОЗАПИСИ). Особенно удивляет дар предвидения судьи Дийской С.А. о том, какие ходатайства в ходе судебного заседания заявит прокурор, и какие решения по этим ходатайствам она, судья, примет: «Поэтому я Вас ставлю в известность, что если сегодня в 14:30 Вас не будет в судебном заседании, и прокурор заявит ходатайство об изменении меры пресечения, то у суда не будет оснований это ходатайство не удовлетворять» (период АУДИОЗАПИСИ 00:40 - 00:55). При этом суд совершенно спокойно принял заявление одного из свидетелей (Половнева С.В.) о рассмотрении уголовного дела без его участия в связи с отъездом за границу, и даже подтверждающих документов по этому поводу не попросил. После звонка судьи у мамы чуть не повторился гипертонический криз.
Что дозволено Юпитеру…
Половнев не явился в связи с тем, что находится за границей и вернётся только к концу года
Да, Половнев Сергей Владимирович оказался эдаким недосягаемым «небожителем». Он был одним из граждан, ломившихся ко мне в квартиру 04.02.2016 г., и проходил свидетелем обвинения по этому делу. В отличие от своего «коллеги» Титова С.Н., он действительно присутствовал хотя бы часть времени на лестничной клетке во время тех событий. Сейчас в правоохранительных органах не работает, но почему-то знаком со следователями, полицейскими и сотрудниками прокуратуры.
Как было сказано выше, на очных ставках следователем были отведены все «неудобные» вопросы защиты к свидетелям обвинения, что впоследствии давало формальный повод суду, при затруднениях с вызовом в суд, просто огласить их показания в рамках судебного заседания. Очевидно, с учётом этого Половнев в итоге и согласился на очную ставку, и сразу же написал заявление с просьбой рассмотреть уголовное дело в суде в его отсутствие ввиду «отъезда за границу». Заявление датировано 27.04.2017 г. (том 1, л.д.287).
В начале судебного заседания 18.09.2017 г. судья Дийская заявила, что Половнев не явился в связи с тем, что «находится за границей и вернётся только к концу года». Однако в протокол судебного заседания эта информация включена не была, и дальше стало ясно, почему: в материалах дела (том 2, л.д. 43) появилось собственноручное заявление Половнёва от 24.10.2017 г. с просьбой рассмотреть уголовное дело в его отсутствие. Причина: «отъезд за пределы РФ на длительное время» (См. копии заявлений Половнева С.В., имеющихся в материалах дела). Не иначе, он специально вернулся «из-за границы» для подачи заявления, после чего снова покинул Родину. Во время последующих заседаний все попытки адвоката поставить вопрос о необходимости допросить неуловимого свидетеля Половнева натыкались на жёсткий отпор судьи Дийской.
Выездное заседание суда: узаконенная пытка?
Вы же давать показания-то можете, Вы же можете говорить
Выдержка из ст. 117 УК РФ
Следующее заседание было назначено на 21 ноября 2017 г. 18.11.2017 г. маме стало плохо и она была госпитализирована в Мытищинскую городскую клиническую больницу с диагнозом: острый обструктивный бронхит, очаговое воспаление лёгких, гипертонический криз. В связи с этим судья Дийская перенесла заседание на 04.12.2017 г. К этой дате мама ещё не выписалась из больницы. Более того, 04.12.2017 г. у неё снова случился гипертонический криз. Тем не менее, судья Дийская назначила выездное заседание суда прямо в пульмонологическом отделении больницы. Об этом сообщил адвокат. Я примчался в больницу и успел поприсутствовать. Судья, секретарь и государственный обвинитель приехали из Ивантеевки в сопровождении автомобиля ДПС. Заседание проходило прямо в ординаторской пульмонологического отделения МГКБ. Я вновь не забыл прихватить с собой диктофон. Как показали дальнейшие события, не зря: АУДИОЗАПИСЬВЫЕЗДНОГО ЗАСЕДАНИЯ СУДА 04.12.2017г., РАСШИФРОВКА АУДИОЗАПИСИ выездного заседания суда 04.12.2017г.
В ходе заседания мама сообщила, что не может давать показания в связи с плохим самочувствием (гипертонический криз). Непреклонности судьи Дийской позавидовали бы сотрудники Гестапо: «Но Вы же давать показания-то можете, Вы же можете говорить» (интервал аудиозаписи 03:32 - 03:35). Знак равенства между способностью говорить и способностью давать показания в рамках судебного заседания - это сильное утверждение из уст судьи.
В общем, Дийская С.А. пыталась принудить больную пожилую женщину дать показания прямо в состоянии гипертонического криза, либо отказаться от их дачи по 51 ст. Конституции РФ (что открывало возможность вынести «удобный» приговор без дальнейших мучительных попыток создать видимость соблюдения равноправия сторон). Я вынужден был молча наблюдать это безобразие, давя бушевавшие эмоции, чтобы не нарваться на удаление из «зала заседаний» (что судья с радостью это сделала бы, нет никаких сомнений).
После непродолжительной дискуссии судья всё-таки приняла решение допросить доктора (благо, их в кабинете присутствовало сразу двое). Разумеется, чуда не случилось, и врач зафиксировала у подсудимой состояние гипертонического криза, после чего проводила, наконец, маму в палату. В общем, ивантеевский суд - самый гуманный суд в мире.
Дийская назначила новое заседание на 07.12.2017 г., в 15:00. Возражения адвоката сообщившего, что у него в этот день заседание в Мособлсуде, она проигнорировала, сказав только, что если адвокат явиться не сможет, то подсудимая явиться должна, иначе будет рассматриваться вопрос об изменении меры пресечения.
В конце выездного заседания очередной раз поразился дремучести старшего помощника прокурора Солдаткиной Т.В. по части знания УПК РФ: она на полном серьёзе заявила о незаконности ведения мною аудиозаписи судебных заседаний (период аудиозаписи 19:20 - 19:40), хотя это право закреплено ч. 5 ст. 241 УПК РФ и ничьего согласия не требует.
Между тем, в декабре 2015 г. Солдаткина Татьяна Вячеславовна заняла 2-е место на конкурсе гособвинителей Московской области. Неужели остальные гособвинители области УПК вообще не открывали?
Ну а содержание ПРОТОКОЛА ВЫЕЗДНОГО ЗАСЕДАНИЯ, вновь, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности. Он оказался в 10 раз короче РАСШИФРОВКИ АУДИОЗАПИСИ заседания, и, разумеется, не содержал многого из того, что происходило в реальности, как то:
· Диалог адвоката и судьи по поводу оглашения/неоглашения показаний Половнева С.В. (период аудиозаписи 01:33 - 1:59);
· Давление судьи и государственного обвинителя на подсудимую (находящуюся в состоянии гипертонического криза) с требованием дать показания, либо отказаться на основании ст. 51 Конституции РФ (период аудиозаписи 02:00 - 5:53);
· Диалог адвоката и судьи по поводу возможности приостановления дела в связи с болезнью подсудимой (период аудиозаписи 05:54 - 6:50);
· Решение судьи о допросе в качестве свидетеля лечащего врача и предупреждение её об ответственности (период аудиозаписи 06:51 - 7:03);
· Допрос врача в качестве свидетеля, который в реальности длился почти 3,5 минуты (период аудиозаписи 07:24 - 10:48) - от него остался только факт медицинского освидетельствования (разумеется, без оформления этой процедуры, как допроса свидетеля);
· Возражения государственного обвинителя на ходатайство адвоката об отложении судебного заседания (период аудиозаписи 11:45 - 12:25).
Снова подтвердилось: изготовление достоверных протоколов судебных заседаний (как того требует закон) - не самое сильное профессиональное качество судьи Дийской С.А.
Новая госпитализация
Пациентку выписали прямо на следующий день после гипертонического криза
Я терялся в догадках: какого же сюрприза нам ждать 7-го декабря? Ведь после гипертонического криза, зафиксированного прямо в ходе выездного судебного заседания, понятно, что в течение следующих 2-х дней пациентку вряд ли выпишут. Однако, я недооценил возможности судьи Дийской: по распоряжению главного врача больницы маму выписали прямо на следующий день, 05.12.2017 г.
Утром 07.12.2017 г. мы собрались ехать в Ивантеевку (делать-то нечего). Но на улице ей стало плохо, и я вызвал «скорую помощь». Врачи бригады СМП сообщили, что у мамы «нестабильная стенокардия» и отвезли в ГКБ им. С.С.Юдина (79-я московская гор.больница). В реанимационном отделении больницы мама провела более суток, после чего была переведена в кардиологическое отделение.
Со слов адвоката, сообщившего судье о новой госпитализации, Дийская С.А. заявила, что это мы сами во всём виноваты, и назначила новое заседание на 13.12.2017 г. К указанной дате маму не выписали, но устраивать новые «гастроли» судья на этот раз не стала (всё-таки для проведения выездного «концерта» на другой конец Москвы теперь ехать пришлось бы).
Последнее заседание
Ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку является необоснованным
И вот 21.12.2017 г. мы снова в зале суда в Ивантеевке. Дийская С.А. приложила все усилия, чтобы в этот день завершить разбирательство, поэтому заседание длилось 5 часов. В ходе заседания были исследованы письменные материалы дела. В частности, судья озвучила факты моего путешествия во времени и омоложения подсудимой. Бурную дискуссию вызвал второй протокол об административном правонарушении, якобы совершённом мною 16.01.2016 г. (именно так Дийская и прочитала эту дату). После предъявления копий билетов, опровергающих достоверность данного документа, решено было единицу считать двойкой (т.е. 26.01.2016 г.). Гособвинитель Солдаткина Т.В. ещё ехидно уточнила, нет ли у меня алиби и на эту дату. В конечном счёте, комментарии судьи свелись к тому, что всё это не имеет отношения к делу. По поводу «омоложения» моей мамы гособвинитель и судья в один голос заявили, что это она сама назвала сотрудникам полиции неверную дату, «омолодив» себя на 36 лет (правда, непонятно, чем же тогда объяснить, что в протоколе об административном правонарушении, составлявшемся в это же время, её возраст указан правильно). Адвокат также заявил о необходимости исключения из числа доказательств протокола осмотра места происшествия, в котором зафиксирован осмотр непонятно какого объекта, не имеющего отношения к данному уголовному делу. Разумеется, это ходатайство вызвало возражения гособвинителя и не было удовлетворено судьёй. Но то были цветочки. В ходе заседания судья отказалась как от вызова свидетеля обвинения Половнева С.В. в суд (не смотря на неоднократно высказанное пожелание защиты выслушать-таки его), так и от оглашения его показаний. Таким образом, теперь они не могли быть положены в основу приговора. О причинах столь щедрого подарка нам оставалось только догадываться. Обвинительный приговор теперь состояться не мог: показаний всего одного «гражданского» свидетеля (Титова) для обвинительного приговора по данной статье недостаточно (отсутствует признак «публичности»). Но есть закон, а есть «правоприменительная практика»…
Адвокат подал ХОДАТАЙСТВО О ВОЗВРАЩЕНИИ ДЕЛА ПРОКУРОРУ, в котором указал основания, по которым дело вообще не могло дойти до суда (незаконное неоднократное установление сроков следствия начальником следственного отдела, привлечение подсудимой к административной ответственности за то же самое деяние, проведение доследственной проверки самим потерпевшим в нарушение требований ст. 61 УПК РФ). Ходатайство повергло гособвинителя и судью в шок: каждое из указанных оснований делало «неизбежный» приговор незаконным (непонятно, что здесь было для них неожиданного: ходатайства аналогичного содержания уже заявлялись защитой ещё на досудебной стадии, в порядке 217 ст. УПК РФ). Старший помощник прокурора взяла пятиминутный перерыв на подготовку возражений, а после её короткого выступления на тему «не подлежит удовлетворению, потому что ни одного аргумента не приведено», судья объявила второй перерыв, и через 20 минут зачитала ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБ ОТКАЗЕ в удовлетворении ходатайства. Обоснование? Такими мелочами судья Дийская заморачиваться не стала. В качестве обоснования присутствовала всего одна фраза: «…не подлежит удовлетворению, поскольку оно является необоснованным, так как основания для возвращения дела, указанные в ст. 237 УПК РФ, судом не установлены» (том 2, л.д. 131 - 132). Суд непредвзят, ничего не скажешь. С таким подходом можно было и разбирательство не проводить, а начинать сразу с приговора: «подсудимый виновен, потому что виноват». И не тратить дальше время на создание видимости состязательности сторон и правосудия.
В ходе прений старший помощник прокурора Солдаткина Т.В. выдала невероятную речь, кульминацией которой стало утверждение, что подсудимая не оскорбляла потерпевшего нецензурными словами, но подобрала такие слова и выражения, которые унизили его честь и достоинство! Это была сенсация: государственный обвинитель сама признала чушью состав преступления и показания некоторых свидетелей, имеющиеся в деле (там потерпевший и свидетели обвинения как раз указывали на использование «преступницей» ненормативной лексики). Заодно Солдаткина сообщила, что причиной конфликта стало моё нежелание общаться с соседями. Вот это номер! Не иначе, «спецоперация» 04.02.2016 г. явилась следствием чьей-то неуталённой потребности в общении со мной. Стало даже интересно, кто это, с целью реализации столь жгучего желания, в состоянии задействовать группу сотрудников полиции, которые, в свою очередь, во исполнение этого невинного каприза, не постеснялись взять в заложники пожилую женщину.
Позабавило, что всё пятичасовое заседание в протоколе уместилось в 12 страниц (не считая ходатайства адвоката на 10-ти страницах и постановления судьи об отказе в их удовлетворении на 2-х страницах). В нём, к примеру, отсутствовали процесс обсуждения моих паранормальных способностей, зафиксированных в протоколах об административных правонарушениях, исследование документов, свидетельствующих об омоложении подсудимой, дискуссия по поводу протокола осмотра места происшествия, в котором зафиксирован осмотр непонятно какого объекта, и тому подобные глупости. Но вот некоторые формулировки из замечательной речи государственного обвинителя, к моему удивлению, хоть и с некоторыми изменениями, в протокол попали. В частности вот это: «Она, может, и не выражалась нецензурными словами, а подобрала такие слова и оскорбила сотрудника полиции так, что сравнила его с животным. Нам все очевидцы упоминали слово «пёс» (Том 2, стр. 128).
Речь помощника прокурора Солдаткиной Т.В.
Не знаю, что пригрезилось старшему помощнику прокурора Солдаткиной Т.В., однако, перерыв всё дело, упоминания слова «пёс» я не нашёл ни в одних показаниях ни на одной стадии.
Но всё в этом мире кончается рано или поздно, и в восьмом часу вечера этот марафон завершился.
Замечания к протоколу судебного заседания: 2-я серия
Перед заседанием 21.12.2017 г. моя мама попросила ознакомить её с материалами дела, в частности с протоколом судебного заседания, состоявшегося 18.09.2017 г. (это в приёме замечаний к которому ранее адвокату было отказано). На следующий день она подала свои ЗАМЕЧАНИЯ НА ПРОТОКОЛ.
Эти замечания вернулись к ней по почте вместе с постановлением об отказе в их приёме сразу после Нового Года.
Приговор
Доводы … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции … являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деянияДоводы … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции … являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деяния
22.12.2017 г. мировой судья Дийская С.А. вынесла обвинительный приговор с наказанием в виде штрафа 10 тыс. руб.
В качестве доказательств, подтверждающих вину осужденной, указывались показания сотрудников полиции и единственного «гражданского» свидетеля Титова С.Н. (показания Половнева С.В. не могли теперь служить доказательством, так как не были исследованы в суде). Судья Дийская С.А. посчитала, что одного Титова С.Н. (которого на месте происшествия не видели не только я и «преступница», но и свидетель обвинения Лазарев А.П.) достаточно в качестве «публики», лестничная клетка - публичное место, ну и, понятно, участковый Матц оказался в этом месте по служебной надобности: пытался «пообщаться» со злоумышленником, т.е. со мной (зачем-то для реализации этого желания прибыв с подкреплением в лице двух вооружённых коллег). При этом факт наличия на «месте преступления» гражданина, присутствие которого подтверждалось видео- и аудиозаписями, но установить которого «не смогло» следствие, судом был полностью проигнорирован.
Зато не был обойден вниманием в приговоре вопрос фальсификации доказательств. Не могу не процитировать: «Доводы защитника … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции, по его утверждению, внесшими недостоверные сведения в книгу доставленных лиц в отдел полиции 04.02.2016 г, являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деяния».
Выдержка из приговора судьи Дийской С.А.
Если перевести на русский, то суд фактически сказал: запись в книге доставленных (т.е. доказательство по уголовному делу), вероятно, сфальсифицирована, но т.к. она не повлияла на факт оскорбления на лестничной площадке, то и чёрт с ней. Хотя на самом деле, если указанная запись подделана, значит доставление было незаконным. Следовательно, все действия сотрудников полиции, связанные с этим доставлением, незаконны и требуют как минимум проверки контролирующими органами. А получилось примерно как в анекдоте: «Я ударил его кирпичом по голове, но кривые ноги у него были ещё до этого». Административные протоколы с зафиксированными у меня паранормальными способностями (надо сказать, тоже упомянутые в обвинительном заключении) судья Дийская С.А. предпочла в приговоре проигнорировать.
Но изюминкой приговора стало следующее утверждение:
«Доводы… о нарушении уголовно-процессуального закона…, поскольку проверку по факту оскорблений… проводил сам потерпевший, не основаны на материалах уголовного дела, из которых усматривается, что поводом к возбуждению уголовного дела послужил рапорт старшего следователя СО по г. Пушкино Орлова И.А. об обнаружении признаков преступления…»
Вот это номер! Даже следствие (следователь Пресняков М.А.) признало, что потерпевший Матц С.Р. проводил сам доследственную проверку (том 1, л.д. 204). Но судья Дийская С.А. продемонстрировала истинное мастерство!
Да, рапорт ст. следователя Орлова И.А. от 06.06.2016 г. в деле присутствует (том 1, л.д.14). Однако, на первой странице дела красуется Постановление о его возбуждении от 07.07.2016 г., в котором чёрным по белому написано: «Старший следователь Антонов К.С., рассмотрев материалы проверки № 248 пр-16 сообщения о преступлении…, УСТАНОВИЛ…, ПОСТАНОВИЛ…»
Выдержка из постановления о возбуждении уголовного дела на основании материалов проверки
Также в деле имеются:
· Рапорт об обнаружении признаков преступления от имени Матца С.Р. с предложением провести проверку в порядке ст. 144 - 145 УПК РФ (том 1, л.д. 37);
· Резолюция начальника отдела полиции Лазарева А.П. от 05.02.2016 г. Матцу С.Р. провести проверку, принять решение в порядке ст. 144 - 145 УПК РФ (том 1, л.д.36);
· Постановление и.о. дознавателя Матца С.Р. о продлении срока проверки с целью приобщения к материалам собственной служебной характеристики и других документов (том 1, л.д.41);
· Документы, приобщённые Матцем С.Р. к материалам проверки (том 1, л.д. 42 - 51);
· Объяснения Половнева С.В. и Титова С.Н., взятые у них и.о. дознавателя - будущим потерпевшим Матцем С.Р. (том 1, л.д. 39 - 40);
· Постановление и.о. дознавателя Матца С.Р. о направлении по подследственности в СО по г.Пушкино в соответствии со ст. 145, 151 УПК РФ, утверждённое зам. начальника ОП по г.о. Ивантеевка Р.Н.Ильиным. (том 1, л.д. 52).
Т.е. в деле есть 18 листов, посвящённых проверке сообщения о преступлении, проведённых и.о. дознавателя и будущим потерпевшим Матцем С.Р. в соответствии со ст. 144 и 145 УПК РФ, и больше никаких материалов проверки в уголовном деле нет. А в постановлении ст. следователя Антонова К.С. в качестве основания возбуждения уголовного дела указаны … материалы проверки.
Красивая комбинация: потерпевший сам провёл доследственную проверку, на основании материалов которой возбудили уголовное дело, но суд не считает это нарушением УПК РФ, т.к. между созданием этих материалов и вынесением на их основании постановления о возбуждении уголовного дела в деле появляется рапорт следователя Орлова И.А. об обнаружении признаков преступления. Широта толкования УПК судьёй Дийской С.А меня прямо-таки восхитила. Впрочем, как впоследствии выяснилось, не одна она в судейском корпусе придерживается столь «прогрессивных» взглядов.
Продолжение следует
См. также:
Часть 1: Протокол о путешествии во времени
Часть 2: Дело века
Часть 4: Апелляция (Чудеса в решете)
Часть 5: О преступности и борьбе с ней
Часть 1: Протокол о путешествии во времени
Часть 2: Дело века
Часть 4: Апелляция (Чудеса в решете)
Часть 5: О преступности и борьбе с ней
Фальсификация протокола судебного заседания
Замечания на протокол оказались в 2 раза больше самого протокола
18 сентября 2017 г. состоялось первое заседание суда по нашему многотрудному делу (спустя 19 месяцев после «совершения преступления» и 14 месяцев - с момента возбуждения этого «дела века»). Учитывая ситуацию, на заседание мы явились с диктофоном, благодаря чему имеется потрясающая АУДИОЗАПИСЬ всего этого двухчасового действа, во время которого судья всячески демонстрировала поддержку линии обвинения, а упоминания о неправомерности действий сотрудников полиции вызывали у неё бурную реакцию. Я расшифровал аудиозапись и сделал текстовую стенограмму заседания. Получилось 37 страниц текста. Впоследствии, когда адвокат получил возможность ознакомиться с ПРОТОКОЛОМ ЗАСЕДАНИЯ, обнаружилось, что его содержание не соответствует действительности. Во-первых, он уместился всего на 13-ти страницах примерно таким же шрифтом, включая одну страницу информации о присутствующих и данных подсудимой, т.е. оказался в 3 раза короче реальной стенограммы. Во-вторых, многие показания были существенно изменены, либо просто отсутствовали. В частности, в протоколе не удалось обнаружить даже упоминания моих показаний о присутствии в деле сфальсифицированных доказательств, а также о наличии аудиозаписи и видеозаписи, доказывающих присутствие на месте событий лица, признанного следствием несуществующим (я даже включал аудиозапись своего телефонного диалога с ним во время дачи показаний, вызвав неудовольствие судьи -,период АУДИОЗАПИСИ с 1:39:00 по 1:39:30). Некоторые мои показания были искажены до неузнаваемости (начиная с того, что по протокольной версии я на лестничной площадке встретил всего одного человека в гражданской одежде, хотя, конечно, мои показания в этой части были совершенно иными). Показания других свидетелей также претерпели многочисленные «корректировочки», призванные привести их в соответствие с линией обвинения. Например, на вопрос адвоката свидетелю Лазареву А.П., видел ли тот на месте происшествия Титова, Лазарев ответил: «… не видел, может, я не обращал внимания» (период АУДИОЗАПИСИ 58:09 - 58:12). В протоколе же судебного заседания записано просто: «Не помню». Согласитесь, в этих формулировках есть некоторая смысловая разница.
Впоследствии судья Дийская отказала адвокату в приобщении замечаний на протокол (которые оказались в 2 раза больше самого протокола) с приложением аудиозаписи по формальным основаниям: нарушение сроков подачи замечаний. При этом отъезд адвоката за границу, подтверждаемый документами, с точки зрения судьи Дийской, не являлся препятствием для подачи замечаний (почувствуйте разницу в подходе той же судьи к неявке свидетеля в главе «Что дозволено Юпитеру…»). В дальнейшем в приобщении ЗАМЕЧАНИЙ было отказано и моей маме, не смотря на то, что она подала их на следующий день после ознакомления с протоколом.
Кстати, первое заседание было единственным, где позицию обвинения поддерживала помощник прокурора Баркова Е.Ю. Видимо, руководство посчитало её недостаточно опытной для столь сложного дела, поэтому в дальнейшем на эту «амбразуру» была брошена старший помощник прокурора Солдаткина Т.В.
Гипертонический криз
Если сегодня в 14:30 Вас не будет в судебном заседании, и прокурор заявит ходатайство об изменении меры пресечения, то у суда не будет оснований это ходатайство не удовлетворять
На заседание, назначенное на 27 октября 2017 г. мама явиться не смогла, потому что накануне вечером у неё случился гипертонический криз (думаю, перенервничала в преддверии заседания) и я вызывал на дом скорую помощь (справки впоследствии были предоставлены суду). Это вызвало истерику у судьи и государственного обвинителя. Старший помощник прокурора Солдаткина Т.В. заявила о том, что будет ходатайствовать об объявлении подсудимой в розыск, а также об изменении меры пресечения на заключение под стражу (что прямо противоречит закону, т.к. подобная мера пресечения возможна только при рассмотрении дел по статьям, предусматривающим в качестве наказания лишение свободы, в то время, как ст. 319 УК РФ подобного наказания не предусматривает). Восстановиться к следующему заседанию, назначенному на 7 ноября, мама не смогла и позвонила в суд, чтобы предупредить о невозможности приехать в связи с состоянием здоровья и территориальной удалённостью места жительства от суда. Ей перезвонила сама судья Дийская С.А. и прямо запугивала, угрожая изменением меры пресечения (АУДИОЗАПИСЬ РАЗГОВОРА, текстовая РАСШИФРОВКА АУДИОЗАПИСИ). Особенно удивляет дар предвидения судьи Дийской С.А. о том, какие ходатайства в ходе судебного заседания заявит прокурор, и какие решения по этим ходатайствам она, судья, примет: «Поэтому я Вас ставлю в известность, что если сегодня в 14:30 Вас не будет в судебном заседании, и прокурор заявит ходатайство об изменении меры пресечения, то у суда не будет оснований это ходатайство не удовлетворять» (период АУДИОЗАПИСИ 00:40 - 00:55). При этом суд совершенно спокойно принял заявление одного из свидетелей (Половнева С.В.) о рассмотрении уголовного дела без его участия в связи с отъездом за границу, и даже подтверждающих документов по этому поводу не попросил. После звонка судьи у мамы чуть не повторился гипертонический криз.
Что дозволено Юпитеру…
Половнев не явился в связи с тем, что находится за границей и вернётся только к концу года
Да, Половнев Сергей Владимирович оказался эдаким недосягаемым «небожителем». Он был одним из граждан, ломившихся ко мне в квартиру 04.02.2016 г., и проходил свидетелем обвинения по этому делу. В отличие от своего «коллеги» Титова С.Н., он действительно присутствовал хотя бы часть времени на лестничной клетке во время тех событий. Сейчас в правоохранительных органах не работает, но почему-то знаком со следователями, полицейскими и сотрудниками прокуратуры.
Как было сказано выше, на очных ставках следователем были отведены все «неудобные» вопросы защиты к свидетелям обвинения, что впоследствии давало формальный повод суду, при затруднениях с вызовом в суд, просто огласить их показания в рамках судебного заседания. Очевидно, с учётом этого Половнев в итоге и согласился на очную ставку, и сразу же написал заявление с просьбой рассмотреть уголовное дело в суде в его отсутствие ввиду «отъезда за границу». Заявление датировано 27.04.2017 г. (том 1, л.д.287).
В начале судебного заседания 18.09.2017 г. судья Дийская заявила, что Половнев не явился в связи с тем, что «находится за границей и вернётся только к концу года». Однако в протокол судебного заседания эта информация включена не была, и дальше стало ясно, почему: в материалах дела (том 2, л.д. 43) появилось собственноручное заявление Половнёва от 24.10.2017 г. с просьбой рассмотреть уголовное дело в его отсутствие. Причина: «отъезд за пределы РФ на длительное время» (См. копии заявлений Половнева С.В., имеющихся в материалах дела). Не иначе, он специально вернулся «из-за границы» для подачи заявления, после чего снова покинул Родину. Во время последующих заседаний все попытки адвоката поставить вопрос о необходимости допросить неуловимого свидетеля Половнева натыкались на жёсткий отпор судьи Дийской.
Выездное заседание суда: узаконенная пытка?
Вы же давать показания-то можете, Вы же можете говорить
Выдержка из ст. 117 УК РФ
- Примечание. Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса понимается причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях.
Следующее заседание было назначено на 21 ноября 2017 г. 18.11.2017 г. маме стало плохо и она была госпитализирована в Мытищинскую городскую клиническую больницу с диагнозом: острый обструктивный бронхит, очаговое воспаление лёгких, гипертонический криз. В связи с этим судья Дийская перенесла заседание на 04.12.2017 г. К этой дате мама ещё не выписалась из больницы. Более того, 04.12.2017 г. у неё снова случился гипертонический криз. Тем не менее, судья Дийская назначила выездное заседание суда прямо в пульмонологическом отделении больницы. Об этом сообщил адвокат. Я примчался в больницу и успел поприсутствовать. Судья, секретарь и государственный обвинитель приехали из Ивантеевки в сопровождении автомобиля ДПС. Заседание проходило прямо в ординаторской пульмонологического отделения МГКБ. Я вновь не забыл прихватить с собой диктофон. Как показали дальнейшие события, не зря: АУДИОЗАПИСЬВЫЕЗДНОГО ЗАСЕДАНИЯ СУДА 04.12.2017г., РАСШИФРОВКА АУДИОЗАПИСИ выездного заседания суда 04.12.2017г.
В ходе заседания мама сообщила, что не может давать показания в связи с плохим самочувствием (гипертонический криз). Непреклонности судьи Дийской позавидовали бы сотрудники Гестапо: «Но Вы же давать показания-то можете, Вы же можете говорить» (интервал аудиозаписи 03:32 - 03:35). Знак равенства между способностью говорить и способностью давать показания в рамках судебного заседания - это сильное утверждение из уст судьи.
В общем, Дийская С.А. пыталась принудить больную пожилую женщину дать показания прямо в состоянии гипертонического криза, либо отказаться от их дачи по 51 ст. Конституции РФ (что открывало возможность вынести «удобный» приговор без дальнейших мучительных попыток создать видимость соблюдения равноправия сторон). Я вынужден был молча наблюдать это безобразие, давя бушевавшие эмоции, чтобы не нарваться на удаление из «зала заседаний» (что судья с радостью это сделала бы, нет никаких сомнений).
После непродолжительной дискуссии судья всё-таки приняла решение допросить доктора (благо, их в кабинете присутствовало сразу двое). Разумеется, чуда не случилось, и врач зафиксировала у подсудимой состояние гипертонического криза, после чего проводила, наконец, маму в палату. В общем, ивантеевский суд - самый гуманный суд в мире.
Дийская назначила новое заседание на 07.12.2017 г., в 15:00. Возражения адвоката сообщившего, что у него в этот день заседание в Мособлсуде, она проигнорировала, сказав только, что если адвокат явиться не сможет, то подсудимая явиться должна, иначе будет рассматриваться вопрос об изменении меры пресечения.
В конце выездного заседания очередной раз поразился дремучести старшего помощника прокурора Солдаткиной Т.В. по части знания УПК РФ: она на полном серьёзе заявила о незаконности ведения мною аудиозаписи судебных заседаний (период аудиозаписи 19:20 - 19:40), хотя это право закреплено ч. 5 ст. 241 УПК РФ и ничьего согласия не требует.
Между тем, в декабре 2015 г. Солдаткина Татьяна Вячеславовна заняла 2-е место на конкурсе гособвинителей Московской области. Неужели остальные гособвинители области УПК вообще не открывали?
Ну а содержание ПРОТОКОЛА ВЫЕЗДНОГО ЗАСЕДАНИЯ, вновь, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности. Он оказался в 10 раз короче РАСШИФРОВКИ АУДИОЗАПИСИ заседания, и, разумеется, не содержал многого из того, что происходило в реальности, как то:
· Диалог адвоката и судьи по поводу оглашения/неоглашения показаний Половнева С.В. (период аудиозаписи 01:33 - 1:59);
· Давление судьи и государственного обвинителя на подсудимую (находящуюся в состоянии гипертонического криза) с требованием дать показания, либо отказаться на основании ст. 51 Конституции РФ (период аудиозаписи 02:00 - 5:53);
· Диалог адвоката и судьи по поводу возможности приостановления дела в связи с болезнью подсудимой (период аудиозаписи 05:54 - 6:50);
· Решение судьи о допросе в качестве свидетеля лечащего врача и предупреждение её об ответственности (период аудиозаписи 06:51 - 7:03);
· Допрос врача в качестве свидетеля, который в реальности длился почти 3,5 минуты (период аудиозаписи 07:24 - 10:48) - от него остался только факт медицинского освидетельствования (разумеется, без оформления этой процедуры, как допроса свидетеля);
· Возражения государственного обвинителя на ходатайство адвоката об отложении судебного заседания (период аудиозаписи 11:45 - 12:25).
Снова подтвердилось: изготовление достоверных протоколов судебных заседаний (как того требует закон) - не самое сильное профессиональное качество судьи Дийской С.А.
Новая госпитализация
Пациентку выписали прямо на следующий день после гипертонического криза
Я терялся в догадках: какого же сюрприза нам ждать 7-го декабря? Ведь после гипертонического криза, зафиксированного прямо в ходе выездного судебного заседания, понятно, что в течение следующих 2-х дней пациентку вряд ли выпишут. Однако, я недооценил возможности судьи Дийской: по распоряжению главного врача больницы маму выписали прямо на следующий день, 05.12.2017 г.
Утром 07.12.2017 г. мы собрались ехать в Ивантеевку (делать-то нечего). Но на улице ей стало плохо, и я вызвал «скорую помощь». Врачи бригады СМП сообщили, что у мамы «нестабильная стенокардия» и отвезли в ГКБ им. С.С.Юдина (79-я московская гор.больница). В реанимационном отделении больницы мама провела более суток, после чего была переведена в кардиологическое отделение.
Со слов адвоката, сообщившего судье о новой госпитализации, Дийская С.А. заявила, что это мы сами во всём виноваты, и назначила новое заседание на 13.12.2017 г. К указанной дате маму не выписали, но устраивать новые «гастроли» судья на этот раз не стала (всё-таки для проведения выездного «концерта» на другой конец Москвы теперь ехать пришлось бы).
Последнее заседание
Ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку является необоснованным
И вот 21.12.2017 г. мы снова в зале суда в Ивантеевке. Дийская С.А. приложила все усилия, чтобы в этот день завершить разбирательство, поэтому заседание длилось 5 часов. В ходе заседания были исследованы письменные материалы дела. В частности, судья озвучила факты моего путешествия во времени и омоложения подсудимой. Бурную дискуссию вызвал второй протокол об административном правонарушении, якобы совершённом мною 16.01.2016 г. (именно так Дийская и прочитала эту дату). После предъявления копий билетов, опровергающих достоверность данного документа, решено было единицу считать двойкой (т.е. 26.01.2016 г.). Гособвинитель Солдаткина Т.В. ещё ехидно уточнила, нет ли у меня алиби и на эту дату. В конечном счёте, комментарии судьи свелись к тому, что всё это не имеет отношения к делу. По поводу «омоложения» моей мамы гособвинитель и судья в один голос заявили, что это она сама назвала сотрудникам полиции неверную дату, «омолодив» себя на 36 лет (правда, непонятно, чем же тогда объяснить, что в протоколе об административном правонарушении, составлявшемся в это же время, её возраст указан правильно). Адвокат также заявил о необходимости исключения из числа доказательств протокола осмотра места происшествия, в котором зафиксирован осмотр непонятно какого объекта, не имеющего отношения к данному уголовному делу. Разумеется, это ходатайство вызвало возражения гособвинителя и не было удовлетворено судьёй. Но то были цветочки. В ходе заседания судья отказалась как от вызова свидетеля обвинения Половнева С.В. в суд (не смотря на неоднократно высказанное пожелание защиты выслушать-таки его), так и от оглашения его показаний. Таким образом, теперь они не могли быть положены в основу приговора. О причинах столь щедрого подарка нам оставалось только догадываться. Обвинительный приговор теперь состояться не мог: показаний всего одного «гражданского» свидетеля (Титова) для обвинительного приговора по данной статье недостаточно (отсутствует признак «публичности»). Но есть закон, а есть «правоприменительная практика»…
Адвокат подал ХОДАТАЙСТВО О ВОЗВРАЩЕНИИ ДЕЛА ПРОКУРОРУ, в котором указал основания, по которым дело вообще не могло дойти до суда (незаконное неоднократное установление сроков следствия начальником следственного отдела, привлечение подсудимой к административной ответственности за то же самое деяние, проведение доследственной проверки самим потерпевшим в нарушение требований ст. 61 УПК РФ). Ходатайство повергло гособвинителя и судью в шок: каждое из указанных оснований делало «неизбежный» приговор незаконным (непонятно, что здесь было для них неожиданного: ходатайства аналогичного содержания уже заявлялись защитой ещё на досудебной стадии, в порядке 217 ст. УПК РФ). Старший помощник прокурора взяла пятиминутный перерыв на подготовку возражений, а после её короткого выступления на тему «не подлежит удовлетворению, потому что ни одного аргумента не приведено», судья объявила второй перерыв, и через 20 минут зачитала ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБ ОТКАЗЕ в удовлетворении ходатайства. Обоснование? Такими мелочами судья Дийская заморачиваться не стала. В качестве обоснования присутствовала всего одна фраза: «…не подлежит удовлетворению, поскольку оно является необоснованным, так как основания для возвращения дела, указанные в ст. 237 УПК РФ, судом не установлены» (том 2, л.д. 131 - 132). Суд непредвзят, ничего не скажешь. С таким подходом можно было и разбирательство не проводить, а начинать сразу с приговора: «подсудимый виновен, потому что виноват». И не тратить дальше время на создание видимости состязательности сторон и правосудия.
В ходе прений старший помощник прокурора Солдаткина Т.В. выдала невероятную речь, кульминацией которой стало утверждение, что подсудимая не оскорбляла потерпевшего нецензурными словами, но подобрала такие слова и выражения, которые унизили его честь и достоинство! Это была сенсация: государственный обвинитель сама признала чушью состав преступления и показания некоторых свидетелей, имеющиеся в деле (там потерпевший и свидетели обвинения как раз указывали на использование «преступницей» ненормативной лексики). Заодно Солдаткина сообщила, что причиной конфликта стало моё нежелание общаться с соседями. Вот это номер! Не иначе, «спецоперация» 04.02.2016 г. явилась следствием чьей-то неуталённой потребности в общении со мной. Стало даже интересно, кто это, с целью реализации столь жгучего желания, в состоянии задействовать группу сотрудников полиции, которые, в свою очередь, во исполнение этого невинного каприза, не постеснялись взять в заложники пожилую женщину.
Позабавило, что всё пятичасовое заседание в протоколе уместилось в 12 страниц (не считая ходатайства адвоката на 10-ти страницах и постановления судьи об отказе в их удовлетворении на 2-х страницах). В нём, к примеру, отсутствовали процесс обсуждения моих паранормальных способностей, зафиксированных в протоколах об административных правонарушениях, исследование документов, свидетельствующих об омоложении подсудимой, дискуссия по поводу протокола осмотра места происшествия, в котором зафиксирован осмотр непонятно какого объекта, и тому подобные глупости. Но вот некоторые формулировки из замечательной речи государственного обвинителя, к моему удивлению, хоть и с некоторыми изменениями, в протокол попали. В частности вот это: «Она, может, и не выражалась нецензурными словами, а подобрала такие слова и оскорбила сотрудника полиции так, что сравнила его с животным. Нам все очевидцы упоминали слово «пёс» (Том 2, стр. 128).
Речь помощника прокурора Солдаткиной Т.В.
Не знаю, что пригрезилось старшему помощнику прокурора Солдаткиной Т.В., однако, перерыв всё дело, упоминания слова «пёс» я не нашёл ни в одних показаниях ни на одной стадии.
Но всё в этом мире кончается рано или поздно, и в восьмом часу вечера этот марафон завершился.
Замечания к протоколу судебного заседания: 2-я серия
Перед заседанием 21.12.2017 г. моя мама попросила ознакомить её с материалами дела, в частности с протоколом судебного заседания, состоявшегося 18.09.2017 г. (это в приёме замечаний к которому ранее адвокату было отказано). На следующий день она подала свои ЗАМЕЧАНИЯ НА ПРОТОКОЛ.
Эти замечания вернулись к ней по почте вместе с постановлением об отказе в их приёме сразу после Нового Года.
Приговор
Доводы … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции … являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деянияДоводы … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции … являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деяния
22.12.2017 г. мировой судья Дийская С.А. вынесла обвинительный приговор с наказанием в виде штрафа 10 тыс. руб.
В качестве доказательств, подтверждающих вину осужденной, указывались показания сотрудников полиции и единственного «гражданского» свидетеля Титова С.Н. (показания Половнева С.В. не могли теперь служить доказательством, так как не были исследованы в суде). Судья Дийская С.А. посчитала, что одного Титова С.Н. (которого на месте происшествия не видели не только я и «преступница», но и свидетель обвинения Лазарев А.П.) достаточно в качестве «публики», лестничная клетка - публичное место, ну и, понятно, участковый Матц оказался в этом месте по служебной надобности: пытался «пообщаться» со злоумышленником, т.е. со мной (зачем-то для реализации этого желания прибыв с подкреплением в лице двух вооружённых коллег). При этом факт наличия на «месте преступления» гражданина, присутствие которого подтверждалось видео- и аудиозаписями, но установить которого «не смогло» следствие, судом был полностью проигнорирован.
Зато не был обойден вниманием в приговоре вопрос фальсификации доказательств. Не могу не процитировать: «Доводы защитника … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции, по его утверждению, внесшими недостоверные сведения в книгу доставленных лиц в отдел полиции 04.02.2016 г, являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деяния».
Выдержка из приговора судьи Дийской С.А.
Если перевести на русский, то суд фактически сказал: запись в книге доставленных (т.е. доказательство по уголовному делу), вероятно, сфальсифицирована, но т.к. она не повлияла на факт оскорбления на лестничной площадке, то и чёрт с ней. Хотя на самом деле, если указанная запись подделана, значит доставление было незаконным. Следовательно, все действия сотрудников полиции, связанные с этим доставлением, незаконны и требуют как минимум проверки контролирующими органами. А получилось примерно как в анекдоте: «Я ударил его кирпичом по голове, но кривые ноги у него были ещё до этого». Административные протоколы с зафиксированными у меня паранормальными способностями (надо сказать, тоже упомянутые в обвинительном заключении) судья Дийская С.А. предпочла в приговоре проигнорировать.
Но изюминкой приговора стало следующее утверждение:
«Доводы… о нарушении уголовно-процессуального закона…, поскольку проверку по факту оскорблений… проводил сам потерпевший, не основаны на материалах уголовного дела, из которых усматривается, что поводом к возбуждению уголовного дела послужил рапорт старшего следователя СО по г. Пушкино Орлова И.А. об обнаружении признаков преступления…»
Вот это номер! Даже следствие (следователь Пресняков М.А.) признало, что потерпевший Матц С.Р. проводил сам доследственную проверку (том 1, л.д. 204). Но судья Дийская С.А. продемонстрировала истинное мастерство!
Да, рапорт ст. следователя Орлова И.А. от 06.06.2016 г. в деле присутствует (том 1, л.д.14). Однако, на первой странице дела красуется Постановление о его возбуждении от 07.07.2016 г., в котором чёрным по белому написано: «Старший следователь Антонов К.С., рассмотрев материалы проверки № 248 пр-16 сообщения о преступлении…, УСТАНОВИЛ…, ПОСТАНОВИЛ…»
Выдержка из постановления о возбуждении уголовного дела на основании материалов проверки
Также в деле имеются:
· Рапорт об обнаружении признаков преступления от имени Матца С.Р. с предложением провести проверку в порядке ст. 144 - 145 УПК РФ (том 1, л.д. 37);
· Резолюция начальника отдела полиции Лазарева А.П. от 05.02.2016 г. Матцу С.Р. провести проверку, принять решение в порядке ст. 144 - 145 УПК РФ (том 1, л.д.36);
· Постановление и.о. дознавателя Матца С.Р. о продлении срока проверки с целью приобщения к материалам собственной служебной характеристики и других документов (том 1, л.д.41);
· Документы, приобщённые Матцем С.Р. к материалам проверки (том 1, л.д. 42 - 51);
· Объяснения Половнева С.В. и Титова С.Н., взятые у них и.о. дознавателя - будущим потерпевшим Матцем С.Р. (том 1, л.д. 39 - 40);
· Постановление и.о. дознавателя Матца С.Р. о направлении по подследственности в СО по г.Пушкино в соответствии со ст. 145, 151 УПК РФ, утверждённое зам. начальника ОП по г.о. Ивантеевка Р.Н.Ильиным. (том 1, л.д. 52).
Т.е. в деле есть 18 листов, посвящённых проверке сообщения о преступлении, проведённых и.о. дознавателя и будущим потерпевшим Матцем С.Р. в соответствии со ст. 144 и 145 УПК РФ, и больше никаких материалов проверки в уголовном деле нет. А в постановлении ст. следователя Антонова К.С. в качестве основания возбуждения уголовного дела указаны … материалы проверки.
Красивая комбинация: потерпевший сам провёл доследственную проверку, на основании материалов которой возбудили уголовное дело, но суд не считает это нарушением УПК РФ, т.к. между созданием этих материалов и вынесением на их основании постановления о возбуждении уголовного дела в деле появляется рапорт следователя Орлова И.А. об обнаружении признаков преступления. Широта толкования УПК судьёй Дийской С.А меня прямо-таки восхитила. Впрочем, как впоследствии выяснилось, не одна она в судейском корпусе придерживается столь «прогрессивных» взглядов.
Продолжение следует
См. также:
Часть 1: Протокол о путешествии во времени
Часть 2: Дело века
Часть 4: Апелляция (Чудеса в решете)
Часть 5: О преступности и борьбе с ней