О человечестве
Если, например, природная стихия создает неудобные для нас обстоятельства, мы не реагируем на это внутренне, а реагируем внешне - попросту защищаемся. Ведь глупо махать кулаками ветру или дождю! Другое дело - когда люди ведут себя не соответствующим образом. Мы не просто пытаемся исправить ситуацию (например, силой вернуть свои деньги, или заявить в милицию), а внутренне его оцениваем, например, называем подлецом. Это возможно только в двух случаях, когда либо мы глупы и другой человек - не более чем просто предмет, и мы обижаемся на природную стихию, либо мы ожидаем что этот человек - точно такой же как мы сами, и в то же время подчиняется (должен подчиняться) некоему закону, общему для всех человеков на нашей грешной Земле. Иначе мы бы не имели никакого права и повода предъявлять претензии. Без этого закона все люди друг для друга - просто бездушные машины, все кроме "я". Но ведь никто не согласится с этим, потому что ему пришлось бы отказать себе самому в первую очередь в дружеских чувствах ко всем своим друзьям и к своей жене и к детям.
Следовательно этот закон есть, и существует объективно и независимо от нашей воли. Потому что если бы он зависел от нашей воли, его все равно что бы не было, у каждого воля своя, правила свои. Признание этого закона - признание существование души в других людях, без него невозможна любовь, дружба, самопожертвования. Его невозможно не признать даже самым злостным злодеям, ведь они знают, что преступают общечеловеческий закон.
Это я к тому, чего стоит атеистическая идея. Не признавая божественное происхождение человека невозможно объяснить возникновение этого закона. Если человек - продукт эволюции, следовательно и закон этот - продукт эволюции. Следовательно и общества, стоящие на разных ступенях эволюции имеют в разной степени развитости этот закон. Но тогда сравнивая, например, общество России и какое-нибудь племя в Африке, у нас есть два варианта. Либо мы должны признать, что одно общество более совершенно в смысле развитости этого закона, а другое менее. Но тогда мы приходим к идее существования критерия соврешенства, а значит признаем некий "сверх" закон, который и занимает место того общечеловеческого закона, на основе которого строятся наши человеческие взаимоотношения.
Либо мы отказываемся от возможности судить, какое общество более совершенно, они для нас все становятся равны, но они все разные. Значит, в частности, невозможно назвать каннибализм - уродством. У них такие правила, такая мораль и нравственность. Но это еще полбеды. Тогда отношения россиян к какому-нибудь африканскому племени можно приравнять отношениям к африканским животным, а взаимодействие обществ может происходить только на основе права сильного. Ну тогда, если и к нам кто-то применит право сильного, мы не можем давить на совесть и жаловаться что к нам несправедливо относятся. Мы можем только защищаться, как можем, как, например, с инопланетянами.
Мы вынуждены признать, что люди в любой точке Земли - точно такие же как мы, имеют душу, которая подобна нашей, с которой мы взаимодействуем (ведь не интересно же нам взаимодействовать с телом человека, мы именно обращаемся к его внутреннему "я"). А взаимодействие это возможно тогда и только тогда, когда мы признаем общие для нас правила, которые не могут быть продуктом эволюции.
Поэтому атеистов нет. Есть либо те кто не замечает, либо те кто хотят вседозволенности. Последние - это как раз либералы, которые провозглашают что человек - это индивидуум с правами, в рамках которых он может делать все что захочет.
Следовательно этот закон есть, и существует объективно и независимо от нашей воли. Потому что если бы он зависел от нашей воли, его все равно что бы не было, у каждого воля своя, правила свои. Признание этого закона - признание существование души в других людях, без него невозможна любовь, дружба, самопожертвования. Его невозможно не признать даже самым злостным злодеям, ведь они знают, что преступают общечеловеческий закон.
Это я к тому, чего стоит атеистическая идея. Не признавая божественное происхождение человека невозможно объяснить возникновение этого закона. Если человек - продукт эволюции, следовательно и закон этот - продукт эволюции. Следовательно и общества, стоящие на разных ступенях эволюции имеют в разной степени развитости этот закон. Но тогда сравнивая, например, общество России и какое-нибудь племя в Африке, у нас есть два варианта. Либо мы должны признать, что одно общество более совершенно в смысле развитости этого закона, а другое менее. Но тогда мы приходим к идее существования критерия соврешенства, а значит признаем некий "сверх" закон, который и занимает место того общечеловеческого закона, на основе которого строятся наши человеческие взаимоотношения.
Либо мы отказываемся от возможности судить, какое общество более совершенно, они для нас все становятся равны, но они все разные. Значит, в частности, невозможно назвать каннибализм - уродством. У них такие правила, такая мораль и нравственность. Но это еще полбеды. Тогда отношения россиян к какому-нибудь африканскому племени можно приравнять отношениям к африканским животным, а взаимодействие обществ может происходить только на основе права сильного. Ну тогда, если и к нам кто-то применит право сильного, мы не можем давить на совесть и жаловаться что к нам несправедливо относятся. Мы можем только защищаться, как можем, как, например, с инопланетянами.
Мы вынуждены признать, что люди в любой точке Земли - точно такие же как мы, имеют душу, которая подобна нашей, с которой мы взаимодействуем (ведь не интересно же нам взаимодействовать с телом человека, мы именно обращаемся к его внутреннему "я"). А взаимодействие это возможно тогда и только тогда, когда мы признаем общие для нас правила, которые не могут быть продуктом эволюции.
Поэтому атеистов нет. Есть либо те кто не замечает, либо те кто хотят вседозволенности. Последние - это как раз либералы, которые провозглашают что человек - это индивидуум с правами, в рамках которых он может делать все что захочет.