Постновогоднее
У меня сложные отношения с едой. У меня с едой отношения, как если бы я была актриса и несколько раз в год участвовала бы кинопробах. Я бы была - актриса, а еда - режиссер, причем отвратительный по характеру, хамло и самодур, перед которым нужно заискивать по-разному. В зависимости от настроения. Организовывать к себе интерес.
Иногда я равнодушна к еде. Бывают такие (редкие) случаи. Без всякого интереса роюсь пальцами в плове и выедаю оттуда морковь, причем не по собственному желанию, а из-за необходимости проявлять пищевую активность.
Но обычно я еду обожаю. Обожаю и боюсь. Обожаю, боюсь, и мечтаю обойтись без. Съедая вторую порцию чего-нибудь эдакого, ругаю себя тупорылым придурком и клянусь, что это в последний раз. Тянусь за третьей порцией. Когда же это кончится, рыдаю в душе.
И тогда я остро ненавижу еду. И говорю себе, что все, все, так больше не может продолжаться. Кусаю в отчаянии утертые салфеткой губы. Пора завязывать с этим мракобесием, кинопробами, уже не девочка. Пора становиться бухгалтером и ровно сидеть в хорошеньком кабинете, полном кофейных чашек, папок «дело» и калькуляторов, заряжающихся от солнечного света.
Причем все знают, что я вру.
Иногда я равнодушна к еде. Бывают такие (редкие) случаи. Без всякого интереса роюсь пальцами в плове и выедаю оттуда морковь, причем не по собственному желанию, а из-за необходимости проявлять пищевую активность.
Но обычно я еду обожаю. Обожаю и боюсь. Обожаю, боюсь, и мечтаю обойтись без. Съедая вторую порцию чего-нибудь эдакого, ругаю себя тупорылым придурком и клянусь, что это в последний раз. Тянусь за третьей порцией. Когда же это кончится, рыдаю в душе.
И тогда я остро ненавижу еду. И говорю себе, что все, все, так больше не может продолжаться. Кусаю в отчаянии утертые салфеткой губы. Пора завязывать с этим мракобесием, кинопробами, уже не девочка. Пора становиться бухгалтером и ровно сидеть в хорошеньком кабинете, полном кофейных чашек, папок «дело» и калькуляторов, заряжающихся от солнечного света.
Причем все знают, что я вру.