Главная ошибка
Ту квартиру на Победе мы сняли в самом конце ноября, и новому году предстоит стать первым праздником, отмечаемым совместно. Я хочу произвести правильное впечатление, и на примере показать, что буду не просто хорошей, но идеальной женой. Составляю список покупок с горящими от волнения щеками: шутка ли! задача поставлена серьезная. Но я справлюсь. Я все могу. Я знаю главный секрет. И ничего не боюсь. Мне 25.
В арендованной квартире из мебели есть много шкафов, полутораспальная кровать, ванна и смешной кухонный стол, который поднимается-опускается относительно стены. Даже и унитаза не было, даже и холодильника. Унитаз с «птички» доставил подкупленный слесарь, мелкий холодильник «Саратов» приобретен по объявлению в газете за пятьдесят, что ли, рублей. Я лично купила и приволокла хорошенькую пластмассовую этажерку, на ней стоит чай, кофе, подсолнечное масло, конфеты «мишки в лесу» и полбутылки мартини. Мартини! Новинка 1997 года, по крайней мере, в Самаре. На службе в рекламном агентстве мы иногда пьем мартини, но чаще - джин-тоник из алюминиевых банок, бывают синие, голубые и темно-зеленые, вот эти, темно-зеленые, они особенно ценятся, и генеральный директор говорит «вот это я понимаю», хоть понимать тут абсолютно нечего.
Я страшно увлечена работой, являюсь маленькой начальницей, правда, неизвестно над кем, так как отдел по связям со СМИ состоит из одного человека - меня. Имею в распоряжении два письменных стола, заваленных бумагами: макетами рекламных объявлений, текстами и графиками выхода. Называется «режим ротации». Я в большом количестве печатаю воззвания: «Вниманию рекламных агентов! Все изменения в белках принимаются до 20.45 среды!» или что-то такое. Личного компьютера у меня нет, побираюсь у коллег-дизайнеров, коллеги-дизайнеры оснащены макинтошами, я резво луплю по клавиатуре в программе кваркэкспресс, что ли, не помню точно.
У меня есть два пиджака, черный и серый, и еще черный, трикотажный, с золотыми пуговицами. У меня есть длинная юбка, короткая юбка, джинсы «джордаш», два дичайших костюма том кляйм, даже три. Третий - нежно-розовый, к нему идут кружевные чулки в бутонах. Это лилии, - говорю я девочкам, девочки внимательно рассматривают скрещенные в лодыжках ноги. Я вешу минимальное число килограммов, облагодетельствована анорексией, никогда не хочу есть, и снисходительно к слабостям остальных поглатываю за обедом кружок огурца. Ломтик лосося. Пол-ложечки красной икры. Я получаю хорошие деньги, понимаю в своей работе, у меня все как у взрослых. Снимаю квартиру. Живу с мужчиной. Это мой второй бывший муж, тогда еще будущий, ничего сложного.
Утром 31 декабря я встаю без всякого будильника в половине шестого, отвариваю кусок говядины, бездумно снимая пену; мгновенно изготавливаю салат оливье и новомодный, с грибами, орехами и малосольным огурцом. Что-то еще с сухариками. Под прессом скучают баклажаны, на подоконнике маринуются страшные ноги индюка. Ноги индюка внезапно появились на городских рынках, пугая неподготовленных к масштабам домохозяек, и в этот момент олицетворяют условную реку абсолютной любви (не Урал). Заправляю салат. Вскрываю упаковку черного перца. Чихаю. Откупориваю бутылку шампанского. Асти Мартини, сладкая гадость. Ну и пусть еще нет и восьми, думаю я, где-то на Земле уже празднуют ночь. Салютую стаканом фонарю на улице.
Ровным шагом подхожу к холодильнику, разбиваю яйца, взбиваю с сахаром и мукой. Заранее нарезанные сухофрукты мокнут в коньяке, и сейчас сыграют свою роль в рождественской «мазурке». Отряд толстых свечей тайно выстроен до поры. Красиво упакованные подарки снабжены маааленькими открытками, чтобы не перепутать соискателей. Наносить родственные визиты я собираюсь в черном кашемировом свитере и джинсах, а позже надену платье на лямках, с глубоким разрезом по бедру. Мы будем вдвоем. Нет такой проблемы, что я не смогла бы разрешить. Достаточно только хорошо, качественно поработать.
За окном еще и не думает светать.
В арендованной квартире из мебели есть много шкафов, полутораспальная кровать, ванна и смешной кухонный стол, который поднимается-опускается относительно стены. Даже и унитаза не было, даже и холодильника. Унитаз с «птички» доставил подкупленный слесарь, мелкий холодильник «Саратов» приобретен по объявлению в газете за пятьдесят, что ли, рублей. Я лично купила и приволокла хорошенькую пластмассовую этажерку, на ней стоит чай, кофе, подсолнечное масло, конфеты «мишки в лесу» и полбутылки мартини. Мартини! Новинка 1997 года, по крайней мере, в Самаре. На службе в рекламном агентстве мы иногда пьем мартини, но чаще - джин-тоник из алюминиевых банок, бывают синие, голубые и темно-зеленые, вот эти, темно-зеленые, они особенно ценятся, и генеральный директор говорит «вот это я понимаю», хоть понимать тут абсолютно нечего.
Я страшно увлечена работой, являюсь маленькой начальницей, правда, неизвестно над кем, так как отдел по связям со СМИ состоит из одного человека - меня. Имею в распоряжении два письменных стола, заваленных бумагами: макетами рекламных объявлений, текстами и графиками выхода. Называется «режим ротации». Я в большом количестве печатаю воззвания: «Вниманию рекламных агентов! Все изменения в белках принимаются до 20.45 среды!» или что-то такое. Личного компьютера у меня нет, побираюсь у коллег-дизайнеров, коллеги-дизайнеры оснащены макинтошами, я резво луплю по клавиатуре в программе кваркэкспресс, что ли, не помню точно.
У меня есть два пиджака, черный и серый, и еще черный, трикотажный, с золотыми пуговицами. У меня есть длинная юбка, короткая юбка, джинсы «джордаш», два дичайших костюма том кляйм, даже три. Третий - нежно-розовый, к нему идут кружевные чулки в бутонах. Это лилии, - говорю я девочкам, девочки внимательно рассматривают скрещенные в лодыжках ноги. Я вешу минимальное число килограммов, облагодетельствована анорексией, никогда не хочу есть, и снисходительно к слабостям остальных поглатываю за обедом кружок огурца. Ломтик лосося. Пол-ложечки красной икры. Я получаю хорошие деньги, понимаю в своей работе, у меня все как у взрослых. Снимаю квартиру. Живу с мужчиной. Это мой второй бывший муж, тогда еще будущий, ничего сложного.
Утром 31 декабря я встаю без всякого будильника в половине шестого, отвариваю кусок говядины, бездумно снимая пену; мгновенно изготавливаю салат оливье и новомодный, с грибами, орехами и малосольным огурцом. Что-то еще с сухариками. Под прессом скучают баклажаны, на подоконнике маринуются страшные ноги индюка. Ноги индюка внезапно появились на городских рынках, пугая неподготовленных к масштабам домохозяек, и в этот момент олицетворяют условную реку абсолютной любви (не Урал). Заправляю салат. Вскрываю упаковку черного перца. Чихаю. Откупориваю бутылку шампанского. Асти Мартини, сладкая гадость. Ну и пусть еще нет и восьми, думаю я, где-то на Земле уже празднуют ночь. Салютую стаканом фонарю на улице.
Ровным шагом подхожу к холодильнику, разбиваю яйца, взбиваю с сахаром и мукой. Заранее нарезанные сухофрукты мокнут в коньяке, и сейчас сыграют свою роль в рождественской «мазурке». Отряд толстых свечей тайно выстроен до поры. Красиво упакованные подарки снабжены маааленькими открытками, чтобы не перепутать соискателей. Наносить родственные визиты я собираюсь в черном кашемировом свитере и джинсах, а позже надену платье на лямках, с глубоким разрезом по бедру. Мы будем вдвоем. Нет такой проблемы, что я не смогла бы разрешить. Достаточно только хорошо, качественно поработать.
За окном еще и не думает светать.