И тогда мы сказали
Вечером пришла довольная дочь, репетировала очередную программу СТЭМа (студенческий театр эстрадных миниатюр), на этот раз спектакль будет о главном герое, попавшем в больницу, какие там с ним приключения, истории, все такое, дочь представляет медсестру, у нее остался белый халат со времен обучения в мед. лицее.
А потом окажется, что ничего этого не происходило, а просто главный герой рехнулся, и настоящий псих, сказала она со смехом, а я тогда сказала, что раз студенты аэрокосмического института изображают врачей, то студенты медицинского должны изображать инженеров. И она тогда сказала, что это страшно глупая идея - ведь совершенно непонятно, как можно изобразить инженера (третий курс!).
Третий курс и ребенку скоро будет девятнадцать лет; сколько-сколько? - поперхнулся кофе недавно коллега, - твоей дочери девятнадцать? Посмотрел на меня с неясной тревогой. Кажется, захотел перейти на «вы». А тебе тогда сколько? - еще спросил. Двадцать пять, сказала я, помнишь ту самую девочку, что родила в шесть лет? Так вот, это я. Да, согласился коллега, помню девочку, но только это вроде бы все происходило в пятидесятые годы. Прошлого века. А я тогда сказала: если бы ты знал, какая это трагедия.
А потом окажется, что ничего этого не происходило, а просто главный герой рехнулся, и настоящий псих, сказала она со смехом, а я тогда сказала, что раз студенты аэрокосмического института изображают врачей, то студенты медицинского должны изображать инженеров. И она тогда сказала, что это страшно глупая идея - ведь совершенно непонятно, как можно изобразить инженера (третий курс!).
Третий курс и ребенку скоро будет девятнадцать лет; сколько-сколько? - поперхнулся кофе недавно коллега, - твоей дочери девятнадцать? Посмотрел на меня с неясной тревогой. Кажется, захотел перейти на «вы». А тебе тогда сколько? - еще спросил. Двадцать пять, сказала я, помнишь ту самую девочку, что родила в шесть лет? Так вот, это я. Да, согласился коллега, помню девочку, но только это вроде бы все происходило в пятидесятые годы. Прошлого века. А я тогда сказала: если бы ты знал, какая это трагедия.