Реестр
Ее имя он разделял пополам, произнося по частям, как имя корейского крестьянина, но без последнего слога: Рим Ма. Она и внешне напоминала корейского крестьянина, довольно зажиточного, не русским и не европейским разрезом темных глаз и широкими полосами бровей, прямых и коротких.
Рим Ма, - говорил он, нажимая на серую кнопку телефонного аппарата, который не просто телефонный аппарат, а сам себе мини-АТС, - Рим Ма, зайди.
И она заходила. Любила его кабинет, с первых шагов по ковровому покрытию полюбила, с первых движений голых колен по стриженому ворсу, с первых кругов языком по смуглому… да, именно в тот момент и полюбила.
Рим Ма, - повторял он, барабаня крепкими пальцами по ее аккуратно причесанной голове, - Рим Ма, у меня на это место было шестнадцать кандидаток. Ты хотя бы понимаешь, как тебе повезло?
Она понимала. В каталоге ее целей получение именно этого вакантного места долгое время занимало первую строку, пришлось многим пожертвовать, чтобы вознестись и удержаться. Многим пожертвовать. Например, Алисой - ну как же обидно, что так вышло, Алиса, пожалуй, была самой красивой из шестнадцати, фиолетовые глаза, рыжие волосы, ямочка на левой щеке. Римма плакала, когда стягивала шелковый шарф вокруг её белой шеи, все эти бесконечные три минуты и плакала, и немного потом. Алиса была столь совершенна, что даже мертвой и с прикушенным багровым языком выглядела не так плохо, как это можно себе представить. Другое дело - Наталья, эта колхозница абсолютно не поддавалась никаким уговорам закрыть свой глупый рот, пришлось помимо кляпа сделать ряд стежков, шов козлик, сшивая её расквашенные мокрые губы. Римма поморщилась, передернула плечами от омерзения, какая гадость, даже Настька вела себя приличнее, хоть сначала и тоже отказывалась глотать крысиный яд из блюдечка.
Рим Ма, - вторгся в неприятные воспоминания его голос, - Рим Ма, займись приглашенными на день рождения дочери, эти куры поназвали половину жителей города по избирательным спискам. Отфильтруй по моим представлениям. Ты слышишь?
Она слышала. Эти куры - были соответственно его жена и теща. Римма глубоко кивнула два раза. Отфильтрует, пустяковая задача. Вот уговорить Анжелику прогуляться ночью по крыше высочайшего в районе здания - это оказалось делом непростым, но ничего, справилась, выпила потом в лифте, в одиночку спускаясь вниз, разом триста граммов коньяка.
Рим Ма, - нахмурился он, - и вот еще… Что там с докторишкой, ну ты говорила, лучший специалист и все такое? Дочь опять все утро рвало, эдак она и до праздника не оклемается. Когда придет врач, ты договорилась?
Она договорилась. Врач придет. Реестр целей и задач был успешно обновлен на днях; и члены милой его семьи требовали, разумеется, принципиально иного обращения, нежели простые девки, соискательницы. Алиса, Наталья, Анастасия, Анжелика, еще двенадцать имен в списке за упокой.
Рим Ма, - он смотрел в окно, - можешь идти. Кофе мне и миндаль подай. Сделаешь?
Она сделает.
Рим Ма, - говорил он, нажимая на серую кнопку телефонного аппарата, который не просто телефонный аппарат, а сам себе мини-АТС, - Рим Ма, зайди.
И она заходила. Любила его кабинет, с первых шагов по ковровому покрытию полюбила, с первых движений голых колен по стриженому ворсу, с первых кругов языком по смуглому… да, именно в тот момент и полюбила.
Рим Ма, - повторял он, барабаня крепкими пальцами по ее аккуратно причесанной голове, - Рим Ма, у меня на это место было шестнадцать кандидаток. Ты хотя бы понимаешь, как тебе повезло?
Она понимала. В каталоге ее целей получение именно этого вакантного места долгое время занимало первую строку, пришлось многим пожертвовать, чтобы вознестись и удержаться. Многим пожертвовать. Например, Алисой - ну как же обидно, что так вышло, Алиса, пожалуй, была самой красивой из шестнадцати, фиолетовые глаза, рыжие волосы, ямочка на левой щеке. Римма плакала, когда стягивала шелковый шарф вокруг её белой шеи, все эти бесконечные три минуты и плакала, и немного потом. Алиса была столь совершенна, что даже мертвой и с прикушенным багровым языком выглядела не так плохо, как это можно себе представить. Другое дело - Наталья, эта колхозница абсолютно не поддавалась никаким уговорам закрыть свой глупый рот, пришлось помимо кляпа сделать ряд стежков, шов козлик, сшивая её расквашенные мокрые губы. Римма поморщилась, передернула плечами от омерзения, какая гадость, даже Настька вела себя приличнее, хоть сначала и тоже отказывалась глотать крысиный яд из блюдечка.
Рим Ма, - вторгся в неприятные воспоминания его голос, - Рим Ма, займись приглашенными на день рождения дочери, эти куры поназвали половину жителей города по избирательным спискам. Отфильтруй по моим представлениям. Ты слышишь?
Она слышала. Эти куры - были соответственно его жена и теща. Римма глубоко кивнула два раза. Отфильтрует, пустяковая задача. Вот уговорить Анжелику прогуляться ночью по крыше высочайшего в районе здания - это оказалось делом непростым, но ничего, справилась, выпила потом в лифте, в одиночку спускаясь вниз, разом триста граммов коньяка.
Рим Ма, - нахмурился он, - и вот еще… Что там с докторишкой, ну ты говорила, лучший специалист и все такое? Дочь опять все утро рвало, эдак она и до праздника не оклемается. Когда придет врач, ты договорилась?
Она договорилась. Врач придет. Реестр целей и задач был успешно обновлен на днях; и члены милой его семьи требовали, разумеется, принципиально иного обращения, нежели простые девки, соискательницы. Алиса, Наталья, Анастасия, Анжелика, еще двенадцать имен в списке за упокой.
Рим Ма, - он смотрел в окно, - можешь идти. Кофе мне и миндаль подай. Сделаешь?
Она сделает.