Бета-клиника: Летучий голландец?
Бета, да. Основательно я замаскировала название лечебного заведения, просто комар носу не подточит. Как я там оказалась: получила строгое предписание пройти томографию позвоночника, научно называется - пояснично-крестцовой зоны.
- Есть такая клиника, - сказал доктор К., я как раз сидела на его рабочем месте, потому что он велел мне сесть на его рабочее место и протестировать специальную ортопедическую подушечку с уклоном. Подушечка была, наверное, хороша - она велела спине держаться прямо, потому как хитро поддавливала сзади. Или что-то в этом роде.
- Клиника, - изменил интонацию доктор К. и поправил очки, - называется - Бета. Новая такая. Знаете?
- Нет, - ответила я, болтая ногами. Подушечка была расположена для меня высоковато.
- Вот адрес, - с нажимом сказала медсестра, намекая, что пора бы мне освободить рабочее место и ортопедическую подушечку с уклоном. Медсестра мельком огладила доктора К. по рукаву и протянула мне буклет в черно-белых тонах. Ярко-красным выделялась буква «бета» названия.
- Смотрите, как красиво, - отвлеклась она, - умеют же люди.
На первой странице буклета черноволосый доктор в белом халате прикладывал красный фонендоскоп к спине черноволосой девушки. Поверх их голов располагалась сдержанная надпись: «Скажите: бэ». Далее шли расценки на страховое обслуживание граждан. Доктор мне не понравился, выглядел слишком лощеным, я бы не поверила такому, и не заплатила бы вышеуказанных сумм.
Центр я нашла с легкостью. Расположенный на первых этажах новейшего высотного дома, он выделялся алыми буквами «бета» на унылом кирпичном фасаде. Натянувши бахилы, я прошла к регистратуре. Девушка с гигантским герпесом на верхней губе чуть гнусаво осведомилась, не Федякина ли я Мария Игоревна.
- Нет, - уверенно отрицала я, - скорее наоборот.
В общем, не знаю, зачем я это сказала. Мне не понравился герпес. Он выглядел зловеще, блистал разными оттенками плоти, подсыхающие корочки напоминали о газовых гангренах и прочей чуме. Кроме губы, он немного залезал на подножие носа. Как-то искусственно, чтобы пациентов приветствовала служительница клиники с явной инфекцией на лице. Далекая от фашистских теорий, я все-таки предпочитаю видеть медицинский персонал незаразным.
- Что значит - наоборот, - испугалась регистратор, - вы от нее будете?
Каждое слово она произнесла будто бы с большой буквы: Вы От Нее Будете. Сзади заколыхались ряды регистраторов в белых одеждах с алыми логотипами на груди. Буква «бета», и крест рядом.
- Нет, нет, - повторила я, - меня должны были записать. На компьютерный томограф.
- Вы со страховым полисом «бета»? - спросила девушка и почесала герпес нарощенным ногтем с рыбкой. Регистраторы массово отринули куда-то вдаль. Одна, рыжая, принялась тонко смеяться.
- Нет, - ответила я и подумала, что за три минуты в «бете» нарушила все суфийские законы, сказав «нет» раз пятьсот. При разрешенном максимуме - два. Или три. Я не придерживаюсь суфийских законов, но все-таки.
- Вновь оформившаяся? Клиент первой очереди?
- Нет, - решила я.
- Ага, - девушка поиграла герпесом и стала что-то делать в компьютере и телефоне одновременно:
- Это цоколь? - пронзительно закричала она в телефон, а компьютеру набрала несколько слов с клавиатуры, - это цоколь? С Леденцовым соедините меня!.. К нему тут население по записи!
- Раздевайтесь пока, - предложила мне девушка, - вон гардероб. Не потеряетесь у нас?
Она улыбнулась, растянув больную губу, и махнула рукой направо. Я пришла к выводу, что цветущий герпес мне не понравился прежде всего, как принадлежность персонала платной клиники. Уверена, что в городской больнице я бы с радостью расцеловала доброжелательную герпесоносицу. Ну, почти уверена.
Пошла в направлении. Клиника была прекрасна. Полы приветливо встречали шаг мерцающей плиткой искусственного камня. Рука ненароком тянулась огладить стены, матово выкрашенные нежно-персиковым и отделанные панелями на уровне верхней трети бедра. Через каждые полтора метра располагались элегантные диванчики алых оттенков. Сортиры блистали. Жидкое мыло с запахом зеленого чая, туалетная бумага многих слоев.
И - пустота. Кроме себя из пациентов я не заметила никого вообще, а из людей вообще (кроме толпы регистраторов, гардеробщицы, кассира и нескольких докторов потом) - заметила двух. Это были: 1) молодой человек при форменном комбинезоне разносчика питьевой воды и 2) странного вида девушка в спортивном костюме. Девушка заглядывала в кабинеты и скучливо спрашивала:
- Рентген-технику сюда?
Очевидно, получала отрицательный ответ, так как переходила к следующей двери.
Меня ждали на цокольном этаже, как можно было догадаться из переговоров регистратора насчет населения. Цокольный этаж был пуст. Навстречу вышла полноватая женщина в униформе душераздирающего цвета лаванды и ласково сказала:
- На компьютер? А мы вас уже ждем…
Бейдж на холмистой груди сообщал, как ее зовут. Я обычно не вижу таких вещей. Букв было немного, особенно в фамилии.
В комнате с табличкой «кабинет управления» стояло порядка шести мониторов, несколько системных блоков обычного размера и один - очень большой. Может быть, он не был системным блоком. Висело несколько настоящих картин, маслом. Виды города. Еще катались стулья на колесиках, колесики были красными. Офисная мебель - добротной, а простые карандаши навалом на столешнице - кедровыми Faber-Castell.
- Посидите пока здесь, я трубку прогрею, - лавандовая женщина показала аккуратным подбородком на смежное помещение, отделенное от этого стеклянной перегородкой, все как в лучших сериях доктора Хауса. Принялась отдавать команды компьютеру, компьютер пискнул, отказывая, женщина крякнула и перегрузила его кнопкой. Переехала на колесиках к другому. Вытащила из накладного кармана телефон. Набрала номер и сказала:
- Миша? Ты посуду помыл?
Я сидела на красном стуле, смотрела по сторонам, стараясь запомнить все как можно лучше. Живописец Ге во всех подробностях запомнил царский дворец, затем написал по памяти известную картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Несколько телефонных аппаратов, бумаги в красных папках, много ручек с логотипами медицинских препаратов. Стеклянный шкаф, типично медицинский, в нем выделялись ампулы с глюкозой и рыжая спринцовка малого размера. Знаю, что такими чистят матрицу фотоаппарата вроде бы.
Вошел темноволосый доктор Леденцов, щеки его пылали. Из нагрудного кармана торчал карандаш Faber-Castell.
- Ага, - сказал он, - тут без контраста... Давай сделаем, Инна Пална, а потом нас на второй этаж приглашают.
Инна Пална испуганно посмотрела на Леденцова.
- Да ты что, - выдохнула она, - опять приглашают?
В голосе ее сквозил ужас.
- Ничего-ничего, - по-мужски успокоил ее Леденцов и вышел, - справимся.
Трубка прогрелась минут через десять, я прошла в комнату с томографом и стянула джинсы. Они отличались металлическими застежками. Легла на специальную кушетку перед аппаратом. Аппарат не был похож на трубу, а был похож на часть огромной подковы. Светились красные лампочки, подмигивали зеленые цифры, а еще перед маленьким прозрачным окошечком было написано: «Не смотреть! Свет лазера». Естественно, я не сводила с него глаз.
- А свитер просто поднимите, - посоветовала Инна Пална и даже сама стала заворачивать свитер вокруг меня. Фамилия ее оказалась «Горн».
Потом она заложила мои руки за мою голову, выровняла ноги по каким-то отметкам, посоветовала не двигаться и вышла.
Через минуту томограф загудел, в верхней его части что-то стало вращаться со страшной скоростью, а моя тележка поехала вперед. Остановилась под подковой. Еще поехала. Потом назад. Разглядела две веселые картинки: стилизованный профиль человечка с открытым смешным ртом, и такой же - с закрытым. Не знаю, что могло обозначать. Глубоко вдохнуть и не дышать?
Ничего, в общем, особо интересного. Вот я помню, лет сто назад мне рассматривали легкие на простецком рентген-аппарате, так там я их могла видеть сама. Было смешно, особенно ребра. Они всегда некстати.
Встала, натянула штаны, Инна Пална сказала:
- Минуточек тридцать подождите, напечатаем и опишем ваши снимочки! Кстати, можете оплатить сразу. Чтобы потом времени не терять… Касса рядом с гардеробом.
А в телефон:
- Миша. Ну ты же видишь. Я делаю все, что могу.
Тридцать минуточек я томилась в коридоре, совершенно скучая. Что это за больница, ну честное слово, не на кого потаращиться, нечего подслушать! Никого. Нигде. Не было.
Один раз прошла медицинская работница в форменном костюме и грудой красных папок. Вывалила эти папки на красный диван и выругалась неразборчиво. Инна Пална в «комнате управления» тихо кипятилась с Мишей по телефону. И все.
Я даже не узнала, что такое страшное ожидало их с Леденцовым на втором этаже. Предположила, что придется отвечать за все-таки принятого пациента (меня).
Забрала результаты. Получила пальто. Обратила внимание, что несколько вешалок занято верхними одеждами. Где эти люди? Или, быть может - реквизит?
Вышла на улицу. Увидела, что не сняла бахилы. Сняла бахилы, скатала в синий клубок, выкинула в уличную урну, где со странной радостью заметила еще один бахильный клубок. Наверное, Федякина все-таки приходила, Мария Игоревна. А то кто же?
- Есть такая клиника, - сказал доктор К., я как раз сидела на его рабочем месте, потому что он велел мне сесть на его рабочее место и протестировать специальную ортопедическую подушечку с уклоном. Подушечка была, наверное, хороша - она велела спине держаться прямо, потому как хитро поддавливала сзади. Или что-то в этом роде.
- Клиника, - изменил интонацию доктор К. и поправил очки, - называется - Бета. Новая такая. Знаете?
- Нет, - ответила я, болтая ногами. Подушечка была расположена для меня высоковато.
- Вот адрес, - с нажимом сказала медсестра, намекая, что пора бы мне освободить рабочее место и ортопедическую подушечку с уклоном. Медсестра мельком огладила доктора К. по рукаву и протянула мне буклет в черно-белых тонах. Ярко-красным выделялась буква «бета» названия.
- Смотрите, как красиво, - отвлеклась она, - умеют же люди.
На первой странице буклета черноволосый доктор в белом халате прикладывал красный фонендоскоп к спине черноволосой девушки. Поверх их голов располагалась сдержанная надпись: «Скажите: бэ». Далее шли расценки на страховое обслуживание граждан. Доктор мне не понравился, выглядел слишком лощеным, я бы не поверила такому, и не заплатила бы вышеуказанных сумм.
Центр я нашла с легкостью. Расположенный на первых этажах новейшего высотного дома, он выделялся алыми буквами «бета» на унылом кирпичном фасаде. Натянувши бахилы, я прошла к регистратуре. Девушка с гигантским герпесом на верхней губе чуть гнусаво осведомилась, не Федякина ли я Мария Игоревна.
- Нет, - уверенно отрицала я, - скорее наоборот.
В общем, не знаю, зачем я это сказала. Мне не понравился герпес. Он выглядел зловеще, блистал разными оттенками плоти, подсыхающие корочки напоминали о газовых гангренах и прочей чуме. Кроме губы, он немного залезал на подножие носа. Как-то искусственно, чтобы пациентов приветствовала служительница клиники с явной инфекцией на лице. Далекая от фашистских теорий, я все-таки предпочитаю видеть медицинский персонал незаразным.
- Что значит - наоборот, - испугалась регистратор, - вы от нее будете?
Каждое слово она произнесла будто бы с большой буквы: Вы От Нее Будете. Сзади заколыхались ряды регистраторов в белых одеждах с алыми логотипами на груди. Буква «бета», и крест рядом.
- Нет, нет, - повторила я, - меня должны были записать. На компьютерный томограф.
- Вы со страховым полисом «бета»? - спросила девушка и почесала герпес нарощенным ногтем с рыбкой. Регистраторы массово отринули куда-то вдаль. Одна, рыжая, принялась тонко смеяться.
- Нет, - ответила я и подумала, что за три минуты в «бете» нарушила все суфийские законы, сказав «нет» раз пятьсот. При разрешенном максимуме - два. Или три. Я не придерживаюсь суфийских законов, но все-таки.
- Вновь оформившаяся? Клиент первой очереди?
- Нет, - решила я.
- Ага, - девушка поиграла герпесом и стала что-то делать в компьютере и телефоне одновременно:
- Это цоколь? - пронзительно закричала она в телефон, а компьютеру набрала несколько слов с клавиатуры, - это цоколь? С Леденцовым соедините меня!.. К нему тут население по записи!
- Раздевайтесь пока, - предложила мне девушка, - вон гардероб. Не потеряетесь у нас?
Она улыбнулась, растянув больную губу, и махнула рукой направо. Я пришла к выводу, что цветущий герпес мне не понравился прежде всего, как принадлежность персонала платной клиники. Уверена, что в городской больнице я бы с радостью расцеловала доброжелательную герпесоносицу. Ну, почти уверена.
Пошла в направлении. Клиника была прекрасна. Полы приветливо встречали шаг мерцающей плиткой искусственного камня. Рука ненароком тянулась огладить стены, матово выкрашенные нежно-персиковым и отделанные панелями на уровне верхней трети бедра. Через каждые полтора метра располагались элегантные диванчики алых оттенков. Сортиры блистали. Жидкое мыло с запахом зеленого чая, туалетная бумага многих слоев.
И - пустота. Кроме себя из пациентов я не заметила никого вообще, а из людей вообще (кроме толпы регистраторов, гардеробщицы, кассира и нескольких докторов потом) - заметила двух. Это были: 1) молодой человек при форменном комбинезоне разносчика питьевой воды и 2) странного вида девушка в спортивном костюме. Девушка заглядывала в кабинеты и скучливо спрашивала:
- Рентген-технику сюда?
Очевидно, получала отрицательный ответ, так как переходила к следующей двери.
Меня ждали на цокольном этаже, как можно было догадаться из переговоров регистратора насчет населения. Цокольный этаж был пуст. Навстречу вышла полноватая женщина в униформе душераздирающего цвета лаванды и ласково сказала:
- На компьютер? А мы вас уже ждем…
Бейдж на холмистой груди сообщал, как ее зовут. Я обычно не вижу таких вещей. Букв было немного, особенно в фамилии.
В комнате с табличкой «кабинет управления» стояло порядка шести мониторов, несколько системных блоков обычного размера и один - очень большой. Может быть, он не был системным блоком. Висело несколько настоящих картин, маслом. Виды города. Еще катались стулья на колесиках, колесики были красными. Офисная мебель - добротной, а простые карандаши навалом на столешнице - кедровыми Faber-Castell.
- Посидите пока здесь, я трубку прогрею, - лавандовая женщина показала аккуратным подбородком на смежное помещение, отделенное от этого стеклянной перегородкой, все как в лучших сериях доктора Хауса. Принялась отдавать команды компьютеру, компьютер пискнул, отказывая, женщина крякнула и перегрузила его кнопкой. Переехала на колесиках к другому. Вытащила из накладного кармана телефон. Набрала номер и сказала:
- Миша? Ты посуду помыл?
Я сидела на красном стуле, смотрела по сторонам, стараясь запомнить все как можно лучше. Живописец Ге во всех подробностях запомнил царский дворец, затем написал по памяти известную картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Несколько телефонных аппаратов, бумаги в красных папках, много ручек с логотипами медицинских препаратов. Стеклянный шкаф, типично медицинский, в нем выделялись ампулы с глюкозой и рыжая спринцовка малого размера. Знаю, что такими чистят матрицу фотоаппарата вроде бы.
Вошел темноволосый доктор Леденцов, щеки его пылали. Из нагрудного кармана торчал карандаш Faber-Castell.
- Ага, - сказал он, - тут без контраста... Давай сделаем, Инна Пална, а потом нас на второй этаж приглашают.
Инна Пална испуганно посмотрела на Леденцова.
- Да ты что, - выдохнула она, - опять приглашают?
В голосе ее сквозил ужас.
- Ничего-ничего, - по-мужски успокоил ее Леденцов и вышел, - справимся.
Трубка прогрелась минут через десять, я прошла в комнату с томографом и стянула джинсы. Они отличались металлическими застежками. Легла на специальную кушетку перед аппаратом. Аппарат не был похож на трубу, а был похож на часть огромной подковы. Светились красные лампочки, подмигивали зеленые цифры, а еще перед маленьким прозрачным окошечком было написано: «Не смотреть! Свет лазера». Естественно, я не сводила с него глаз.
- А свитер просто поднимите, - посоветовала Инна Пална и даже сама стала заворачивать свитер вокруг меня. Фамилия ее оказалась «Горн».
Потом она заложила мои руки за мою голову, выровняла ноги по каким-то отметкам, посоветовала не двигаться и вышла.
Через минуту томограф загудел, в верхней его части что-то стало вращаться со страшной скоростью, а моя тележка поехала вперед. Остановилась под подковой. Еще поехала. Потом назад. Разглядела две веселые картинки: стилизованный профиль человечка с открытым смешным ртом, и такой же - с закрытым. Не знаю, что могло обозначать. Глубоко вдохнуть и не дышать?
Ничего, в общем, особо интересного. Вот я помню, лет сто назад мне рассматривали легкие на простецком рентген-аппарате, так там я их могла видеть сама. Было смешно, особенно ребра. Они всегда некстати.
Встала, натянула штаны, Инна Пална сказала:
- Минуточек тридцать подождите, напечатаем и опишем ваши снимочки! Кстати, можете оплатить сразу. Чтобы потом времени не терять… Касса рядом с гардеробом.
А в телефон:
- Миша. Ну ты же видишь. Я делаю все, что могу.
Тридцать минуточек я томилась в коридоре, совершенно скучая. Что это за больница, ну честное слово, не на кого потаращиться, нечего подслушать! Никого. Нигде. Не было.
Один раз прошла медицинская работница в форменном костюме и грудой красных папок. Вывалила эти папки на красный диван и выругалась неразборчиво. Инна Пална в «комнате управления» тихо кипятилась с Мишей по телефону. И все.
Я даже не узнала, что такое страшное ожидало их с Леденцовым на втором этаже. Предположила, что придется отвечать за все-таки принятого пациента (меня).
Забрала результаты. Получила пальто. Обратила внимание, что несколько вешалок занято верхними одеждами. Где эти люди? Или, быть может - реквизит?
Вышла на улицу. Увидела, что не сняла бахилы. Сняла бахилы, скатала в синий клубок, выкинула в уличную урну, где со странной радостью заметила еще один бахильный клубок. Наверное, Федякина все-таки приходила, Мария Игоревна. А то кто же?