Мой дом - очень старый, не сказать - старинный. Памятник архитектуры. Бывший доходный дом купца Журавлева, большого забавника. Он сдавал его управляющему мельницей, мельница располагалась строго напротив, первая паровая мельница в Самаре, такие дела. И раньше в моем доме жила семья мельника. Первого парового мельника в Самаре. Наверное, большая семья - так было принято. Потом произошли события, несколько войн, революций, приходили к власти и умирали генсеки, образовывался и распадался Советский Союз, на него глядели зарубежные гости. Это такая передача была - "Советский Союз глазами зарубежных гостей", ерундовая, конечно. В середине прошлого века дому надстроили два этажа. И какую-то странную штуку во дворе, типа флигеля, очень уродливо и совершенно некстати, зато с отдельным входом.
Теперь в доме живем все мы, и соседка с Winston в кармане халата, никогда не курящая на лестничной клетке, и ее несколько детей, и злобный далматин по имени Бонифаций,и очень умная семья сверху, и склочная ведущая телепередач снизу, и братья-наркоманы сбоку, и старшая по подъезду, недобитая моей пепельницей, и другие люди, немного.
И только на первом этаже не живет никто. Там вольно располагается фирма, торгующая чем-то таким. Оптическим волокном. Рабочей одеждой. Аппаратами для счета купюр. Соевым шротом. Автомобилями Мерседес в кредит. Чем-то таким. И вот недавно мы с мужем идем близ фирменной двери, возвращаемся из местного магазина, где купили несъедобной еды по детским заказам. Муж очень доволен тем, что нашустрил мешок жареных семечек, обожает эти семечки. Коку-колу тоже, все ее ругают, и заслуженно, а я уже привыкла и не обхожусь. Ещё яблоки купили, одни зеленые, а другие желтые. И все это мы несем в белых раздутых мешках, на мешках принты "ЛюбиМый", название супермаркета, подходим к своему подъезду мимо фирменной двери. И видим там новую табличку, неброскую, но красную тем не менее.
На табличке значится: "Мануальный терапевт Филимонов Филимон Филимонович". И белый стилизованный крест. Конечно, лучше бы красный. Но он бы слился с фоном. А так - четко выделяется. Мы почтительно останавливаемся. Муж говорит насмешливо:
- Уже познакомилась? С терапевтом?
Он немного догадывается о моем нездоровом увлечении медициной. Волнуется, роняет в грязь ключи. Наклоняюсь их поднять, с удовольствием вижу чуть слева новую траву сезона.
- Перестань! - с чувством отвечаю снизу, - вечно твои подозрения! Первый раз вообще эту табличку. Какой-то Филимон Филимонович еще.
Муж идет дальше, по пути выражает недовольство ситуацией:
- Нет бы, - говорит, - чтобы этот офис нотариус какой-нибудь снял! Или чистильщик обуви! Или швея-профессионал!
- Или консультант по жизненному успеху, - продолжаю я, отряхивая ключи.
- Или грамотный риэлтор!
- Или адвентист седьмого дня.
- Или дегустатор купажированного виски.
- А ему нужен офис?
- А как же. Бывало, как начнет дегустировать виски. А офиса нету. Вот и дегустирует, как дурак, на улице.
- Под скамейкой.
В общем, так мы аккуратно беседуем, и на малое время забываем про мануального терапевта, Филимона Филимоновича Филимонова.
А тут сегодня. Возвращаюсь из сыновой школы. Иду, по обыкновению нарядная, в желтом мурзилкином берете и сияю розовыми перстами. Солнце освещает природу, природа отбрасывает недлинные тени. Визжат автомобили, собаки ходят стаями, кошки сидят независимо. Голуби ритмично двигают жирными шеями, воробьи вьют небольшие по размеру гнезда. Я купила коньяк, и скоро налью его в кофе.
Открывается фирменная дверь, на крыльцо бегло выходит, очевидно, Филимон Филимонович. Он в белом халатце, в белой шапочке, фонендоскопа на шее нет. Это меня как-то и спасло. Потому что я за себя вообще не отвечаю, ежели у кого из мануальных терапевтов фонендоскоп.
- Будете курить, - говорит он мне вежливо, - девушка?
И вынимает такие специальные сигареты, с ароматами.
- К сожалению, - отвечаю почему-то хрипло, - не курю.
- Ну вот, - определенно расстраивается Филимон Филимонович, - такое утро испортили.
Мне становится очень смешно, я очень смеюсь. Филимон Филимонович смеется тоже, замечаю приятную неровность его зубов, это так мило, хоть своего сына я бы заковала в брекеты, конечно. Но по странному стечению обстоятельств Филимон Филимонович не мой сын, и это примиряет меня с его неровными зубами.
Чувствую себя немного дегустатором виски. Бывало, как начну разговаривать о прикусе мануального терапевта. Так и остановиться не умею. Приходится как-то насильно.
upd
Вся надежда на вас, мез ами. Расскажите про свои отношения с брекетами? Можно с мануальными терапевтами. Можно даже с голубями. Мне про все интересно.