Приданое бесприданницы.
В 1826 году по возвращении из ссылки в Михайловское Александр Сергеевич Пушкин начал высказывать намерение жениться. Пушкину 27 лет и по его словам, "Пора жить, то есть познать счастье". Буквально вскоре в сентябре 1826 года он делает предложение своей однофамилице Софье Федоровне Пушкиной, но получил отказ. Через некоторое время он вновь оказывается близок к браку на этот раз с Екатериной Николаевной Ушаковой, но и этот брак не состоялся: Пушкин, не сделав предложения, уехал в Петербург, где его закружили новые увлечения. Там он делает предложение Анне Алексеевне Олениной, но вновь получает отказ. Причина отказов в том, что хотя Пушкин знатного рода, но он беден, имения Пушкиных заложены, к тому же поэт неблагонадежен, а "семья - дело серьезное".
Возвратившись из Петербурга в Москву в декабре 1828 года, на балу он встретил шестнадцатилетнюю Наталью Николаевну Гончарову. Он уже вполне желал "покончить жизнь молодого человека и выйти из того положения, при котором какой-нибудь юноша мог трепать его по плечу на бале и звать в неприличное общество. <...> Пушкин влюбился не на шутку около начала 1829 года".
Итак, бедный Пушкин влюбился в бесприданницу Наталью Николаевну Гончарову и намеревался жениться на ней. Некогда богатейшее семейство Гончаровых разорилось и за Натальей Николаевной в приданое давали только долги. Отец Натальи Николаевны был психически болен с 1823 года и болезнь эта часто выражалась в буйных припадках. Семье, жившей в Москве, приходилось думать, как свести концы с концами. В Полотняном заводе жил дедушка Афанасий Николаевич, привыкший жить на широкую ногу и стремительно делавший долги. Но имущество семьи под майоратом: законный владелец - дед, а его старший сын - психически болен и недееспособен.
В 1780 году состояние Гончаровых, владельцев заводов по выработке парусного полотна и бумажных фабрик, на которых вырабатывалась едва ли не лучшая в России бумага, оценивалось в 6 000 000 рублей серебром.
Прапрадед Натальи Николаевны, Афанасий Абрамович Гончаров был из калужских мещан и начинал парусинное дело не один, но впоследствии стал сам во главе производства и самую большую долю богатства он заработал во время Северо-Американских Англо-Французских войн, когда стоивший ему 7 рублей кусок полотна продавал за 15 и 17 рублей, с получением денег за производство полотна вперед.
Беспокоясь о возможном разделения фабрик между потомками, Афанасий Абрамович Гончаров установил во владении своем майорат, поэтому наследовал имущество Гончарова старший сын семейства. Внук Афанасия Абрамовича Гончарова - Афанасий Николаевич, дедушка невесты Пушкина, практически справился с задачей растратить то, что было заработано дедом, и потомкам владельца фабрик в Полотняном Заводе осталась только гордость потомственного дворянства, пожалованного императрицей Елизаветой Петровной да воспоминания и предания о былом величии, богатстве, славе.
А и правда, вспомнить было что! Полотняные Заводы Гончарова посетила в 1775 году сама императрица Екатерина II. Согласно записи в камер-фурьерском журнале, Екатерина II прибыла в Полотняный Завод в шестом часу вечера 16 декабря 1775 года.
Пушкин был в Полотняном Заводе в качестве жениха в мае 1830 года. Дедушка Афанасий Николаевич решил наделить приданым любимую внучку Наталью весьма своеобразно, выделив ей часть в недвижимом имении в селе Катунки Нижегородской области Балахнинского уезда, состоявшем из 847 десятин, из которых 280 добрый дедушка отдавал за внучкой Натальей, но вместе с обременением этой доли имеющимся долгом. А долг по имению был в двух частях: по обязательству 1824 года ассигнациями 128 тысяч рублей, и обязательству 1826 года ассигнациями 40 тысяч 600 рублей, всего ассигнациями 168 тысяч 600 рублей. Всего же дедушка Афанасий Николаевич оставил по своей смерти долгов на полтора миллиона рублей. Разумеется, Пушкин такое приданое не принял, ибо лучше без приданого, чем с перезаложеным имением.
Однако этим дело о приданом Натальи Николаевны не закончилось. Чтобы не откладывать свадьбу, но при этом не обидеть родных невесты, он сам обеспечивает её приданое: Пушкин закладывает 200 душ в нижегородском имении Пушкиных и дает Гончаровой Наталье Ивановне "11,000 тёще, которая непременно хотела, чтоб дочь её была с приданым".
Венчание Пушкина с Гончаровой состоялось 18 февраля 1831 года, а 22 февраля он пишет дедушке Афанасию Николаевичу Гончарову в письме:"Спешу известить Вас о счастии моём и препоручить себя Вашему отеческому благорасположению, как мужа бесценной внуки Вашей, Натальи Николаевны. <…> …вы всё ещё тревожетесь на счёт приданого; моя усильная просьба состоит в том, чтоб вы не расстроивали для нас уже расстроенного имения; мы же в состоянии ждать". Как видно из этого письма, Пушкин великодушно готов ждать, пока семья Гончаровых выплатит ему долг, и главная его надежда и упование состоят в том, что дедушка не обременит имения новыми долгами и не расстроит дела еще больше.
Увы, "надежды юношей питают", но не всегда сбываются. Привычки Афанасия Николаевича Гончарова были таковы, что он не мог отказывать себе в удовольствиях и не имел склонности заниматься делом. По барскому обычаю Гончаров держит в Полотняном Заводе свой гарем. Уже 22 октября 1831 года в письме П.В.Нащокину Пушкин пишет: "Дедушка свинья; он выдаёт свою третью наложницу за муж с 10,000 приданого, а не может заплатить мне моих 12,000 - и ничего своей внучке не даёт".
В это время возникает у Афанасия Николаевича Гончарова решение отдать Пушкину в счет приданого за Натальей Николаевной одну семейную реликвию Гончаровых. Эта реликвия - скульптурная статуя Екатерины II. С этого времени история статуи тесно связана с именем Пушкина.
После посещения императрицей Екатериной II Полотняного Завода в память об этому знаменательном событии решил прапрадед Натальи Николаевны поставить в имении своем скульптуру императрицы Екатерины II. Уже в 1776 году он связывается с берлинской фирмой "Томсон Рованд и К°" по поводу изготовления скульптурного изображения Екатерины II. Контракт на выполнение скульптуры был заключен при посредничестве русского посланника при дворе Фридриха Великого князя В. С. Долгорукова и окончательно подписан обеими сторонами в феврале 1782 года. Работы велись шесть лет и были окончены к 12 июля 1788 года, о чем в этот день сообщала своим читателям "Королевская Привилегированная берлинская газета".
Высота статуи составила по немецким источникам 10 футов (3 метра 5 см), а по русским - 4,5 аршина (3 метра 20 см); ширина - 3,5 аршина; вес около 200 пудов (3,200 тонны). Скульптура царицы выполнена c малой короной на голове и ниспадающими на левое плечо вьющимися локонами волос, в античном одеянии. Поверх платья с множеством складок надет корсаж или нагрудный римский военный панцирь. Статуя развёрнута вполоборота, слегка повёрнута влево. Левая рука императрицы приподнята в повелительном жесте, правая опущена и указывает на раскрытую книгу законов России и на медали, лежащие на книге и знаменующие великие деяния Екатерины - военные победы и законодательство. Свод законов с медалями расположены на низкой колонне, наполовину закрытой одеянием царицы. На подножии статуи Екатерины II находилась латинская надпись о скульпторах, выполнивших ее и времени завершения работы: "Художники берлинские создали: Мейер вылепил, Маукиш отлил, Мельтцер отделал, спустя шесть лет. 1788" (перевод с немецкого).
Фотография конца XIX века памятника Екатерине II в Екатеринославе.
В августе 1788 года "Металлическая скульптура Её Величества Императрицы России <...> отправлена в Штеттин" для доставки на корабле в Санкт-Петербург. Однако идущая русско-шведская война на Балтике в 1788-1791 годах послужила препятствием ее доставки в порт назначения и еще три года скульптура российской императрицы Екатерина II гостила на ее родине).
Статуя прибыла в Петербург только в 1791 году, когда ее заказчик Афанасий Абрамович Гончаров уже покинул этот мир. Скульптура Екатерины II была передана его внуку Афанасию Николаевичу Гончарову 10 декабря 1791 года, о чём свидетельствовали документы "на выпуск из С.-Петербургской таможни Бронзоваго монумента Е. И. В. Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны".
Из Петербурга статую на санях доставили в Полотняный Завод и разместили, вероятнее всего, в одном из помещений каретного сарая или специально выстроенном сарае, ибо ее размеры требовали высокого и просторного помещения. Разрешение на установку статуи последовало в тот же год: "Императрица в 1791 году даровала позволение Гончарову поставить на фабрике изображение Ея Величества", но Гончаров этим разрешением не воспользовался. Затем императрица Екатерина II умерла, на престол взошел Павел I, который правил недолго, и в 1801 году на троне его сменил его сын Александр I.
27 сентября 1801 года Гончаров просит разрешения Александра I на установку памятника Екатерине II и получает его 4 октября 1801 года. Но дела у Афанасия Николаевича расстроились и ему не до установки статуи, поэтому он этим разрешением не воспользовался. Так было вплоть до 1830 года, когда он обратился к жениху своей внучки Александру Пушкину поспособствовать ему под предлогом того, что статуя была выполнена безобразно и ее надо продать хотя бы в переплавку, как бронзовый лом, в реализации статуи, чтобы извлечь из этого хоть какие-то деньги. Но ведь это не просто бронзовый монумент, это - статуя императрицы Екатерины Великой!
Пушкин еще в конце мая 1830 года по просьбе Афанасия Николаевича Гончарова написал письмо А.Х.Бенкендорфу, где изложил эти обстоятельства. К тому времени Пушкин статуи еще не видел и не знал, где она находится, и излагал обстоятельства Бенкендорфу со слов Гончарова.
Фрагмент письма Пушкина Бенкендорфу от 29 мая 1830 года (перевод с французского): "Прадед моей невесты некогда получил разрешение поставить в своём имении Полотняный Завод памятник императрице Екатерине Второй. Её колоссальная статуя, отлитая по его заказу в Берлине оказалась совершенно не удавшейся и уродливой и так и не могла быть воздвигнута - и уже более 35 лет погребена в подвале дома. Торговцы медью предлагали за неё 50 тысяч рублей. Но нынешний её владелец, г-н Гончаров-отец, ни за что на это не соглашался. Несмотря на уродливость этой статуи, он ею дорожил, как памятью о благодеяниях великой государыни. Он боялся, уничтожив её, лишиться также и права на сооружение памятника… Г-н Гончаров, хотя и неохотно, соглашается на продажу статуи, но опасается потерять право, которым дорожит".
20 августа 1830 года Бенкендорф направляет письмо Гончарову, в котором сообщает следующее: "Его Императорское Величество изъявить соизволил соизволение Свое, на расплавление имеющейся у Вас, Милостивый Государь, колосальной, неудачно изваянной в Берлине, бронзовой статуи, блаженной памяти Императрицы Екатерины II, с предоставлением Вам права, воздвигнуть, когда обстоятельства дозволят Вам исполнить сие, другой приличный памятник сей Августейшей Благотворительнице Фамилии Вашей"
Казалось бы Гончаров получил право продать статую как бронзовый лом. Но, по всей вероятности, покупателя ему найти не удалось, а может быть, он высокую цену запросил, но скульптура так и осталась стоять в имении Гончаровых до весны 1832 года. Весной 1832 года Пушкин с женой поселились в доме М.Н.Алымова на Фурштатсткой улице. Во двор этого дома была привезена скульптурная статуя Екатерины II, ставшая теперь уже приданым Натальи Николаевны Гончаровой, в замужестве Пушкиной. Скульптура оказалась вовсе не безобразной, как ее когда-то описывал дедушка Гончаров.
По совету Бенкендорфа 8 июня 1832 года Пушкин пишет на его имя официальное письмо: "Генерал, два или три года тому назад господин Гончаров, дед моей жены, сильно нуждаясь в деньгах, собирался расплавить колоссальную статую Екатерины II, и именно к Вашему превосходительству я обращался по этому поводу за разрешением. Предполагая, что речь идёт просто об уродливой бронзовой глыбе, я ни о чём другом и не просил. Но статуя оказалась прекрасным произведением искусства, и я посовестился и пожалел уничтожить её ради нескольких тысяч рублей. Ваше превосходительство с обычной своей добротой подали мне надежду, что её могло бы купить у меня правительство; поэтому я велел привезти её сюда"
Средства частных лиц не позволяют ни купить, ни хранить её у себя, однако эта прекрасная статуя могла бы занять подобающее ей место либо в одном из учреждений, основанных императрицей, либо в Царском Селе, где её статуи недостаёт среди памятников, воздвигнутых ею в честь великих людей, которые ей служили. Я хотел бы получить за неё 25000 р., что составляет четвертую часть того, что она стоила"..
От Бенкендорфа письмо Пушкина было направлено министру Императорского двора князю П.М. Волконскому, который предписал Императорской Академии художеств дать своё заключение о статуе Екатерины II.
12 июля 1832 года члены Императорской Академии художеств, скульпторы И.П. Мартос, С.И. Гальберг и Б.И. Орловский, осмотрели находящуюся во дворе дома Алымова бронзовую статую Екатерины II и составили за своими подписями акт. Результаты освидетельствования статуи в тот же день были предоставлены президенту Академии художеств А.Н. Оленину для его доклада князю Волконскому.
Оленин А.Н. представил Волконскому докладную записку, в которой изложил мнение скульпторов, обследовавших статую: "В полученной мною от Гг. Мартоса, Гальберга и Орловскаго по означенному предмету записки заключается следующее: огромность сей статуи, отливка оной и тщательная обработка, или чеканка оной во всех частях, не говоря уже о важности лица изображаемаго, и следовательно о достоинстве произведения, как Монументальнаго, которое непростительно было бы употребить для другого какого либо назначения, заслуживает внимание Правительства; что же касается до цены Cтатуи 25 тыс. рублей; то мы находим её слишком умеренною, ибо одного металла полагать можно, имеется в ней по крайней мере, на двенадцать тысяч рублей, - и если бы теперь заказать сделать таковую Статую, то она конечно обошлась бы в три или четыре раза дороже цены просимой Г. Пушкиным. При сем мы должны по всей справедливости объявить, что произведение сие не чуждо некоторых видимых не достатков в отношение сочинителя, рисунка и стиля; впрочем, если взять в соображение век, в который Статуя сия сделана; то она вовсе не может почесться слабейшею из произведенных в то время в Берлине".
Итак, заключение скульпторов Академии художеств было благоприятным для продажи статуи в казну. Однако после этого заключения никаких решений со стороны министерства Двора не последовало и скульптура осталась стоять во дворе дома на Фурштатской улице даже после переезда семьи Пушкина на Большую Морскую в дом П.А.Жадимировского. В ответ на письмо Натальи Николаевны Пушкиной в адрес министра Императорского двора князю П.М. Волконского, 25 февраля 1833 года Пушкиными был получен ответ с окончательным и категорическим отказом министерства двора приобрести статую.
Пушкин обратился к ростовщику В.Г.Юрьеву, чтобы он нашел покупателя или договорился о месте, где можно было поставить статую. Такое место было найдено на заводе Карла Бёрда.
Пушкин пишет записку хозяйке дома на Фурштатской:
"Милостивая государыня Любовь Матвеевна. Покорнейше прошу дозволить г-ну Юрьеву взять со двора Вашего статую медную, там находящуюся.
С истинным почтением и преданностию честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою
Александр Пушкин"
На заводе Бёрда статуя была выставлена на всеобщее обозрение как образец бронзовой скульптуры. Там ее увидел архитектор Огюст Монферран, который представил императору Николаю I 7 марта 1833 года проект использования статуи, чтобы поставить ее в вестибюле Академии художеств, основательницей которой была Екатерина II. Но император не нашел этот проект привлекательным и отклонил его. Отсюда следует, что записка Пушкина к Любови Матвеевне Алымовой о выдаче статуи Юрьеву могла быть написана Пушкиным в период между 25 февраля и 7 марта 1833 года.
Пушкин постоянно нуждался в деньгах и готов был продать статую за любые деньги. По письмам, в которых даже в конце 1835 года упоминается все еще не проданная статуя, можно судить, что Бёрд долго ее не покупал. На то, что Пушкин все-таки продал ее Бёрду, указывает издатель "Русского архива" Пётр Бартенев: "...положительно известно, что А.С. Пушкин продал заводчику Берду большую бронзовую статую Екатерины за три тысячи ассигнациями". Как видно из суммы, она оказалась ничтожно мала по сравнению с теми ожиданиями и надеждами, которые возлагал на ее продажу Пушкин, и не смогла поправить материально положение семьи.
Бёрд был владельцем статуи с 1836 по 1843 год, а потом он выгодно продал ее за 7000 рублей екатеринославскому дворянству, пожелавшему в память об императрице Екатерине II воздвигнуть монумент напротив собора, основанного ею в то самое путешествие, когда она заехала к Гончарову на Полотняный Завод. Этот памятник был открыт в 1846 году и стоял на площади Екатеринослава, ставшего в 1926 году Днепропетровском, до 1941 года, когда скульптура пропала: скорее всего, была переплавлена занявшими город фашистами. Больше о ее существовании в более позднее время никаких с сведений нет.
В семье Пушкиных-Гончаровых со слов поэта статую называли Медная бабушка. В период увлечения Пушкина в 1828 году известной красавицей Аграфеной Федоровной Закревской (урожденная Толстая) ей было дано Пушкиным прозвище Медная Венера. Нам хорошо известен Медный всадник - Петр I. Видимо "медный" образ олицетворял в сознании поэта нечто жестокое и бездушное.
Возвратившись из Петербурга в Москву в декабре 1828 года, на балу он встретил шестнадцатилетнюю Наталью Николаевну Гончарову. Он уже вполне желал "покончить жизнь молодого человека и выйти из того положения, при котором какой-нибудь юноша мог трепать его по плечу на бале и звать в неприличное общество. <...> Пушкин влюбился не на шутку около начала 1829 года".
Итак, бедный Пушкин влюбился в бесприданницу Наталью Николаевну Гончарову и намеревался жениться на ней. Некогда богатейшее семейство Гончаровых разорилось и за Натальей Николаевной в приданое давали только долги. Отец Натальи Николаевны был психически болен с 1823 года и болезнь эта часто выражалась в буйных припадках. Семье, жившей в Москве, приходилось думать, как свести концы с концами. В Полотняном заводе жил дедушка Афанасий Николаевич, привыкший жить на широкую ногу и стремительно делавший долги. Но имущество семьи под майоратом: законный владелец - дед, а его старший сын - психически болен и недееспособен.
В 1780 году состояние Гончаровых, владельцев заводов по выработке парусного полотна и бумажных фабрик, на которых вырабатывалась едва ли не лучшая в России бумага, оценивалось в 6 000 000 рублей серебром.
Прапрадед Натальи Николаевны, Афанасий Абрамович Гончаров был из калужских мещан и начинал парусинное дело не один, но впоследствии стал сам во главе производства и самую большую долю богатства он заработал во время Северо-Американских Англо-Французских войн, когда стоивший ему 7 рублей кусок полотна продавал за 15 и 17 рублей, с получением денег за производство полотна вперед.
Беспокоясь о возможном разделения фабрик между потомками, Афанасий Абрамович Гончаров установил во владении своем майорат, поэтому наследовал имущество Гончарова старший сын семейства. Внук Афанасия Абрамовича Гончарова - Афанасий Николаевич, дедушка невесты Пушкина, практически справился с задачей растратить то, что было заработано дедом, и потомкам владельца фабрик в Полотняном Заводе осталась только гордость потомственного дворянства, пожалованного императрицей Елизаветой Петровной да воспоминания и предания о былом величии, богатстве, славе.
А и правда, вспомнить было что! Полотняные Заводы Гончарова посетила в 1775 году сама императрица Екатерина II. Согласно записи в камер-фурьерском журнале, Екатерина II прибыла в Полотняный Завод в шестом часу вечера 16 декабря 1775 года.
Пушкин был в Полотняном Заводе в качестве жениха в мае 1830 года. Дедушка Афанасий Николаевич решил наделить приданым любимую внучку Наталью весьма своеобразно, выделив ей часть в недвижимом имении в селе Катунки Нижегородской области Балахнинского уезда, состоявшем из 847 десятин, из которых 280 добрый дедушка отдавал за внучкой Натальей, но вместе с обременением этой доли имеющимся долгом. А долг по имению был в двух частях: по обязательству 1824 года ассигнациями 128 тысяч рублей, и обязательству 1826 года ассигнациями 40 тысяч 600 рублей, всего ассигнациями 168 тысяч 600 рублей. Всего же дедушка Афанасий Николаевич оставил по своей смерти долгов на полтора миллиона рублей. Разумеется, Пушкин такое приданое не принял, ибо лучше без приданого, чем с перезаложеным имением.
Однако этим дело о приданом Натальи Николаевны не закончилось. Чтобы не откладывать свадьбу, но при этом не обидеть родных невесты, он сам обеспечивает её приданое: Пушкин закладывает 200 душ в нижегородском имении Пушкиных и дает Гончаровой Наталье Ивановне "11,000 тёще, которая непременно хотела, чтоб дочь её была с приданым".
Венчание Пушкина с Гончаровой состоялось 18 февраля 1831 года, а 22 февраля он пишет дедушке Афанасию Николаевичу Гончарову в письме:"Спешу известить Вас о счастии моём и препоручить себя Вашему отеческому благорасположению, как мужа бесценной внуки Вашей, Натальи Николаевны. <…> …вы всё ещё тревожетесь на счёт приданого; моя усильная просьба состоит в том, чтоб вы не расстроивали для нас уже расстроенного имения; мы же в состоянии ждать". Как видно из этого письма, Пушкин великодушно готов ждать, пока семья Гончаровых выплатит ему долг, и главная его надежда и упование состоят в том, что дедушка не обременит имения новыми долгами и не расстроит дела еще больше.
Увы, "надежды юношей питают", но не всегда сбываются. Привычки Афанасия Николаевича Гончарова были таковы, что он не мог отказывать себе в удовольствиях и не имел склонности заниматься делом. По барскому обычаю Гончаров держит в Полотняном Заводе свой гарем. Уже 22 октября 1831 года в письме П.В.Нащокину Пушкин пишет: "Дедушка свинья; он выдаёт свою третью наложницу за муж с 10,000 приданого, а не может заплатить мне моих 12,000 - и ничего своей внучке не даёт".
В это время возникает у Афанасия Николаевича Гончарова решение отдать Пушкину в счет приданого за Натальей Николаевной одну семейную реликвию Гончаровых. Эта реликвия - скульптурная статуя Екатерины II. С этого времени история статуи тесно связана с именем Пушкина.
После посещения императрицей Екатериной II Полотняного Завода в память об этому знаменательном событии решил прапрадед Натальи Николаевны поставить в имении своем скульптуру императрицы Екатерины II. Уже в 1776 году он связывается с берлинской фирмой "Томсон Рованд и К°" по поводу изготовления скульптурного изображения Екатерины II. Контракт на выполнение скульптуры был заключен при посредничестве русского посланника при дворе Фридриха Великого князя В. С. Долгорукова и окончательно подписан обеими сторонами в феврале 1782 года. Работы велись шесть лет и были окончены к 12 июля 1788 года, о чем в этот день сообщала своим читателям "Королевская Привилегированная берлинская газета".
Высота статуи составила по немецким источникам 10 футов (3 метра 5 см), а по русским - 4,5 аршина (3 метра 20 см); ширина - 3,5 аршина; вес около 200 пудов (3,200 тонны). Скульптура царицы выполнена c малой короной на голове и ниспадающими на левое плечо вьющимися локонами волос, в античном одеянии. Поверх платья с множеством складок надет корсаж или нагрудный римский военный панцирь. Статуя развёрнута вполоборота, слегка повёрнута влево. Левая рука императрицы приподнята в повелительном жесте, правая опущена и указывает на раскрытую книгу законов России и на медали, лежащие на книге и знаменующие великие деяния Екатерины - военные победы и законодательство. Свод законов с медалями расположены на низкой колонне, наполовину закрытой одеянием царицы. На подножии статуи Екатерины II находилась латинская надпись о скульпторах, выполнивших ее и времени завершения работы: "Художники берлинские создали: Мейер вылепил, Маукиш отлил, Мельтцер отделал, спустя шесть лет. 1788" (перевод с немецкого).
Фотография конца XIX века памятника Екатерине II в Екатеринославе.
В августе 1788 года "Металлическая скульптура Её Величества Императрицы России <...> отправлена в Штеттин" для доставки на корабле в Санкт-Петербург. Однако идущая русско-шведская война на Балтике в 1788-1791 годах послужила препятствием ее доставки в порт назначения и еще три года скульптура российской императрицы Екатерина II гостила на ее родине).
Статуя прибыла в Петербург только в 1791 году, когда ее заказчик Афанасий Абрамович Гончаров уже покинул этот мир. Скульптура Екатерины II была передана его внуку Афанасию Николаевичу Гончарову 10 декабря 1791 года, о чём свидетельствовали документы "на выпуск из С.-Петербургской таможни Бронзоваго монумента Е. И. В. Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны".
Из Петербурга статую на санях доставили в Полотняный Завод и разместили, вероятнее всего, в одном из помещений каретного сарая или специально выстроенном сарае, ибо ее размеры требовали высокого и просторного помещения. Разрешение на установку статуи последовало в тот же год: "Императрица в 1791 году даровала позволение Гончарову поставить на фабрике изображение Ея Величества", но Гончаров этим разрешением не воспользовался. Затем императрица Екатерина II умерла, на престол взошел Павел I, который правил недолго, и в 1801 году на троне его сменил его сын Александр I.
27 сентября 1801 года Гончаров просит разрешения Александра I на установку памятника Екатерине II и получает его 4 октября 1801 года. Но дела у Афанасия Николаевича расстроились и ему не до установки статуи, поэтому он этим разрешением не воспользовался. Так было вплоть до 1830 года, когда он обратился к жениху своей внучки Александру Пушкину поспособствовать ему под предлогом того, что статуя была выполнена безобразно и ее надо продать хотя бы в переплавку, как бронзовый лом, в реализации статуи, чтобы извлечь из этого хоть какие-то деньги. Но ведь это не просто бронзовый монумент, это - статуя императрицы Екатерины Великой!
Пушкин еще в конце мая 1830 года по просьбе Афанасия Николаевича Гончарова написал письмо А.Х.Бенкендорфу, где изложил эти обстоятельства. К тому времени Пушкин статуи еще не видел и не знал, где она находится, и излагал обстоятельства Бенкендорфу со слов Гончарова.
Фрагмент письма Пушкина Бенкендорфу от 29 мая 1830 года (перевод с французского): "Прадед моей невесты некогда получил разрешение поставить в своём имении Полотняный Завод памятник императрице Екатерине Второй. Её колоссальная статуя, отлитая по его заказу в Берлине оказалась совершенно не удавшейся и уродливой и так и не могла быть воздвигнута - и уже более 35 лет погребена в подвале дома. Торговцы медью предлагали за неё 50 тысяч рублей. Но нынешний её владелец, г-н Гончаров-отец, ни за что на это не соглашался. Несмотря на уродливость этой статуи, он ею дорожил, как памятью о благодеяниях великой государыни. Он боялся, уничтожив её, лишиться также и права на сооружение памятника… Г-н Гончаров, хотя и неохотно, соглашается на продажу статуи, но опасается потерять право, которым дорожит".
20 августа 1830 года Бенкендорф направляет письмо Гончарову, в котором сообщает следующее: "Его Императорское Величество изъявить соизволил соизволение Свое, на расплавление имеющейся у Вас, Милостивый Государь, колосальной, неудачно изваянной в Берлине, бронзовой статуи, блаженной памяти Императрицы Екатерины II, с предоставлением Вам права, воздвигнуть, когда обстоятельства дозволят Вам исполнить сие, другой приличный памятник сей Августейшей Благотворительнице Фамилии Вашей"
Казалось бы Гончаров получил право продать статую как бронзовый лом. Но, по всей вероятности, покупателя ему найти не удалось, а может быть, он высокую цену запросил, но скульптура так и осталась стоять в имении Гончаровых до весны 1832 года. Весной 1832 года Пушкин с женой поселились в доме М.Н.Алымова на Фурштатсткой улице. Во двор этого дома была привезена скульптурная статуя Екатерины II, ставшая теперь уже приданым Натальи Николаевны Гончаровой, в замужестве Пушкиной. Скульптура оказалась вовсе не безобразной, как ее когда-то описывал дедушка Гончаров.
По совету Бенкендорфа 8 июня 1832 года Пушкин пишет на его имя официальное письмо: "Генерал, два или три года тому назад господин Гончаров, дед моей жены, сильно нуждаясь в деньгах, собирался расплавить колоссальную статую Екатерины II, и именно к Вашему превосходительству я обращался по этому поводу за разрешением. Предполагая, что речь идёт просто об уродливой бронзовой глыбе, я ни о чём другом и не просил. Но статуя оказалась прекрасным произведением искусства, и я посовестился и пожалел уничтожить её ради нескольких тысяч рублей. Ваше превосходительство с обычной своей добротой подали мне надежду, что её могло бы купить у меня правительство; поэтому я велел привезти её сюда"
Средства частных лиц не позволяют ни купить, ни хранить её у себя, однако эта прекрасная статуя могла бы занять подобающее ей место либо в одном из учреждений, основанных императрицей, либо в Царском Селе, где её статуи недостаёт среди памятников, воздвигнутых ею в честь великих людей, которые ей служили. Я хотел бы получить за неё 25000 р., что составляет четвертую часть того, что она стоила"..
От Бенкендорфа письмо Пушкина было направлено министру Императорского двора князю П.М. Волконскому, который предписал Императорской Академии художеств дать своё заключение о статуе Екатерины II.
12 июля 1832 года члены Императорской Академии художеств, скульпторы И.П. Мартос, С.И. Гальберг и Б.И. Орловский, осмотрели находящуюся во дворе дома Алымова бронзовую статую Екатерины II и составили за своими подписями акт. Результаты освидетельствования статуи в тот же день были предоставлены президенту Академии художеств А.Н. Оленину для его доклада князю Волконскому.
Оленин А.Н. представил Волконскому докладную записку, в которой изложил мнение скульпторов, обследовавших статую: "В полученной мною от Гг. Мартоса, Гальберга и Орловскаго по означенному предмету записки заключается следующее: огромность сей статуи, отливка оной и тщательная обработка, или чеканка оной во всех частях, не говоря уже о важности лица изображаемаго, и следовательно о достоинстве произведения, как Монументальнаго, которое непростительно было бы употребить для другого какого либо назначения, заслуживает внимание Правительства; что же касается до цены Cтатуи 25 тыс. рублей; то мы находим её слишком умеренною, ибо одного металла полагать можно, имеется в ней по крайней мере, на двенадцать тысяч рублей, - и если бы теперь заказать сделать таковую Статую, то она конечно обошлась бы в три или четыре раза дороже цены просимой Г. Пушкиным. При сем мы должны по всей справедливости объявить, что произведение сие не чуждо некоторых видимых не достатков в отношение сочинителя, рисунка и стиля; впрочем, если взять в соображение век, в который Статуя сия сделана; то она вовсе не может почесться слабейшею из произведенных в то время в Берлине".
Итак, заключение скульпторов Академии художеств было благоприятным для продажи статуи в казну. Однако после этого заключения никаких решений со стороны министерства Двора не последовало и скульптура осталась стоять во дворе дома на Фурштатской улице даже после переезда семьи Пушкина на Большую Морскую в дом П.А.Жадимировского. В ответ на письмо Натальи Николаевны Пушкиной в адрес министра Императорского двора князю П.М. Волконского, 25 февраля 1833 года Пушкиными был получен ответ с окончательным и категорическим отказом министерства двора приобрести статую.
Пушкин обратился к ростовщику В.Г.Юрьеву, чтобы он нашел покупателя или договорился о месте, где можно было поставить статую. Такое место было найдено на заводе Карла Бёрда.
Пушкин пишет записку хозяйке дома на Фурштатской:
"Милостивая государыня Любовь Матвеевна. Покорнейше прошу дозволить г-ну Юрьеву взять со двора Вашего статую медную, там находящуюся.
С истинным почтением и преданностию честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою
Александр Пушкин"
На заводе Бёрда статуя была выставлена на всеобщее обозрение как образец бронзовой скульптуры. Там ее увидел архитектор Огюст Монферран, который представил императору Николаю I 7 марта 1833 года проект использования статуи, чтобы поставить ее в вестибюле Академии художеств, основательницей которой была Екатерина II. Но император не нашел этот проект привлекательным и отклонил его. Отсюда следует, что записка Пушкина к Любови Матвеевне Алымовой о выдаче статуи Юрьеву могла быть написана Пушкиным в период между 25 февраля и 7 марта 1833 года.
Пушкин постоянно нуждался в деньгах и готов был продать статую за любые деньги. По письмам, в которых даже в конце 1835 года упоминается все еще не проданная статуя, можно судить, что Бёрд долго ее не покупал. На то, что Пушкин все-таки продал ее Бёрду, указывает издатель "Русского архива" Пётр Бартенев: "...положительно известно, что А.С. Пушкин продал заводчику Берду большую бронзовую статую Екатерины за три тысячи ассигнациями". Как видно из суммы, она оказалась ничтожно мала по сравнению с теми ожиданиями и надеждами, которые возлагал на ее продажу Пушкин, и не смогла поправить материально положение семьи.
Бёрд был владельцем статуи с 1836 по 1843 год, а потом он выгодно продал ее за 7000 рублей екатеринославскому дворянству, пожелавшему в память об императрице Екатерине II воздвигнуть монумент напротив собора, основанного ею в то самое путешествие, когда она заехала к Гончарову на Полотняный Завод. Этот памятник был открыт в 1846 году и стоял на площади Екатеринослава, ставшего в 1926 году Днепропетровском, до 1941 года, когда скульптура пропала: скорее всего, была переплавлена занявшими город фашистами. Больше о ее существовании в более позднее время никаких с сведений нет.
В семье Пушкиных-Гончаровых со слов поэта статую называли Медная бабушка. В период увлечения Пушкина в 1828 году известной красавицей Аграфеной Федоровной Закревской (урожденная Толстая) ей было дано Пушкиным прозвище Медная Венера. Нам хорошо известен Медный всадник - Петр I. Видимо "медный" образ олицетворял в сознании поэта нечто жестокое и бездушное.