Как Николай II был главнокомандующим русской армии.
До августа 1915 года Верховным главнокомандующим русской армии был великий князь Николай Николаевич младший. 1 сентября 1915 года по новому стилю на заседании правительства стало известно о принятом Николаем II решении «устранить великого князя и лично вступить в командование армией». По свидетельствам людей, знавших великого князя, он пользовался авторитетом в армии: «Войска верили в него и боялись его. Все знали, что отданные им приказания должны быть исполнены, что отмене не подлежат, и никаких колебаний не будет...»
Великий князь Николай Николаевич (справа), император Николай Второй (слева), министр императорского двора граф В. Б. Фредерикс (в центре) в Ставке. Сентябрь 1914 года. Автор фотографии неизвестен.
Другие представители царской фамилии были высокорослыми, а император был в мать низкорослым, и величественнее выглядел на коне, нежели пешим.
На следующий день после оглашения решения отстранить великого князя от командования армией министры обратились с просьбой к императору не производить смены Верховного главнокомандующего, а 21 августа в коллективном обращении заявили, что «принятие Вами такого решения грозит, по нашему крайнему разумению, России, Вам и династии Вашей тяжелыми последствиями». Как же правы оказались министры!
Николай II относился к реакции министров как к сопротивлению, к «бунту» и непременно желал проявить и продемонстрировать свою царскую волю, не беспокоясь о справедливости и благоразумии такого решения, о том, насколько он соответствует той военной роли, которую намерен принять на себя.
Фрейлина Анна Александровна Вырубова, ближайшая подруга императрицы, в воспоминаниях описывала, как царь преодолевал «бунт министров» против снятия великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего и самоназначения императора:
«Я обедала у их величеств до заседания, которое назначено было на вечер. За обедом государь волновался, говоря, что какие бы доводы ему ни представляли, он останется непреклонным. Уходя, он сказал нам: "Ну, молитесь за меня!" Помню, я сняла образок и подала ему в руки. Время шло, императрица волновалась... пробило 11 часов, а он все еще не возвращался... Уже подали чай, когда вошел государь, веселый, кинулся в свое кресло и, протянув нам руки, сказал: «Я был непреклонен, посмотрите, как я вспотел!». Передавая мне образок и смеясь, он продолжал: «Я все время сжимал его в левой руке. Выслушав все длинные скучные речи министров, я сказал приблизительно так: Господа! Моя воля непреклонна, я уезжаю в ставку через два дня! Некоторые министры выглядели как в воду опущенные!»
Из этого описания видно, что Николаю II в этом ключевом моменте для России важно было быть не благоразумным, а непреклонным. К сожалению в его правлении Россией проявление непреклонного своеволия был приоритетным над благоразумием очень часто.
Этот шаг российского императора дал военное преимущество врагу. Об этом по-немецки лаконично сказано было генералом Людендорфом в книге «Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 гг.»:
«На пути к победе мы сделали новый большой шаг вперед . Обладающий стальной волей великий князь был отстранен. Царь встал во главе войск»
Не знаю, в какой степени выражение немецкого генерала «мы сделали» можно относить к тому, что именно немцам принадлежит заслуга в принятом царем решении отстранить великого князя от командования русской армией, но известно, что этот шаг приветствовался распутинской кликой и императрицей. Если следовать древнеримскому принципу «ищи, кому выгодно», то выгодность этого шага немцам может быть принята в качестве усугубления ответственности Николая II за то, что он действовал не в интересах России.
Вот описание того, как проходила жизнь в Ставке, из статьи «Николай II» (авторы Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ц)
«Вступление Николая II в должность верховного главнокомандующего официально объяснялось необходимостью "поднять дух армии". Однако событие это, по свидетельству протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского, состоявшего при Ставке верховного главнокомандования в Могилеве, вызвало ликование только в распутинском лагере. Царь "в военном деле представлял, по меньшей мере, неизвестную величину: его военные дарования и знания доселе ни в чем и нигде не проявлялись", а "его общий духовный уклад менее всего был подходящ для верховного военачальника"
В Ставке Николай II значительную часть дня проводил в окружении своей свиты. Он вставал в 9-м часу, занимался туалетом и после утренней молитвы выходил в столовую к чаю, где его уже ожидали лица свиты. В 11 часов царь шел в штаб, на доклад, чтобы ознакомиться с оперативной обстановкой, обсудить и решить с начальником штаба генералом М.В.Алексеевым вопросы, касавшиеся армии. После 12 часов Николай II возвращался во дворец.
«Собственно говоря, этим часовым докладом, - писал Шавельский, - и ограничивалась работа государя как верховного главнокомандующего. Об участии его в черновой работе, конечно, не могло быть и речи. Она исполнялась начальником штабах участием или без участия его помощников, а государю подносились готовые выводы и решения, которые он волен был принять или отвергнуть. Экстренных докладов начальника штаба почти не бывало. За все пребывание государя в ставке генерал Алексеев один или два раза являлся во дворец с экстренным докладом. Обычно же все экстренные распоряжения и приказания он отдавал самостоятельно, без предварительного разрешения государя и лишь после докладывал о них».
В 12.30 начинался завтрак. На высочайших завтраках и обедах присутствовало более 20 человек: великие князья, находившиеся в Ставке, свита, иностранные, военные агенты, могилевский губернатор. Несмотря на военное время, церемония завтраков и обедов была довольно продолжительной. В связи с этим генерал Алексеев попросил освободить его от обязательного присутствия на них. После завтрака царь принимал с докладом министра двора или других министров, если они приезжали в Ставку, а затем, около 3 часов, отправлялся на прогулку в сопровождении дворцового коменданта и некоторых лиц свиты. Обычно отправлялись за город на автомобилях, а затем делали пешком около 10 верст, иногда прогулки совершались на лодках по Днепру.
Между 5 и 6 часами пополудни устраивался чай. Затем Николай II принимал с докладами министров и писал письма. В 7.30 начинался обед. За завтраками и обедами царь обычно выпивал одну-две рюмки водки и один-два стакана вина. После обеда, часто до 9 часов вечера, продолжалась беседа с обедавшими гостями. В 10 часов вечера подавали чай, после чего, если не было спешных дел, играли в кости».
<...> После того как Николай II принял на себя верховное главнокомандование, "из великокняжеской ставка превратилась в царскую". Кроме Николая Николаевича, в Ставке обычно находились Сергей Михайлович, Георгий Михайлович, наказной атаман казачьих войск Борис Владимирович и его брат Кирилл Владимирович. Появлялись в Ставке Александр Михайлович, заведывавший авиационным делом, верховный начальник санитарной части принц А. П. Ольденбургский и другие члены императорской фамилии. Брат царя, Михаил, находился на фронте. Генерал Алексеев жаловался летом 1916 г. Шавельскому, что великие князья мешали работе Ставки. Борис Владимирович потребовал себе особый поезд, разъезжал по фронту и только "беспокоил войска". Великая княгиня Мария Павловна убедила царя предоставить такой же поезд Кириллу Владимировичу, и только энергичный протест Алексеева, объяснившего Николаю II, что "линии все перегружены", а "каждый вагон на счету", помешал этой затее.
Отставка Николая Николаевича означала усиление влияния императрицы, свиты и "распутинской партии". В устной и письменной форме великие князья предостерегали Николая II и Александру Федоровну от продолжения старой политики. Речь шла не только об устранении Распутина. Николай Михайлович 1 ноября 1916 г. в самой решительной манере потребовал от царя не поддаваться влиянию "темных сил" и самой императрицы.
26 ноября была предпринята попытка повлиять и на Александру Федоровну. Жена Кирилла Владимировича Виктория Федоровна пыталась внушить ей необходимость привлечь в качестве членов ответственного перед Думой правительства Г. Е. Львова, Н. Н. Покровского, А. Д. Самарина, А. В. Кривошеина. Но царица заявила, что все они - враги династии. «Кто против нас? Петроград, кучка аристократов, играющих в бридж и ничего не понимающих. Я двадцать два года сижу на троне, знаю Россию, объездила ее всю и знаю, что народ любит нашу семью», - с возмущением ответила она».
Уже близка была точка невозвращения, когда узнали всю меру любви к царской фамилии и со стороны народа, и со стороны ближайших венценосных родственников.
Два венценосных брата: Николай II и Георг V
Английский король Георг V, двоюродный брат Николая II (их матери, датские принцессы, были сестрами) и Александры Федоровны (ее мать и отец короля были детьми королевы Виктории), 6 апреля 1917 года по новому стилю в категорической форме потребовал от правительства отменить данное незадолго до этого (22 марта 1917 года по новому стилю) приглашение царской семье приехать в Англию с условием, «чтобы Его величество и его семья имели достаточные средства, чтобы жить в соответствии со своим положением членов императорской фамилии».
Отменив приглашение, брат король Георг V "захлопнул дверь" для спасения царской семьи.