Последний бал в Зимнем дворце.
Сезон балов в имперском Петербурге обычно начинался в январе после окончания рождественского поста. Последний бал в Зимнем дворце был назначен на 19 января 1904 года. Конечно, тогда мало кто мог предположить, что это последний бал.
День был будничным, понедельник. События этого дня, как и всех других дней жизни высочайших особ, отражены в камер-фурьерском журнале. Ведением этого журнала занимались камер-фурьеры, относившиеся к категории высших придворнослужителей.
Камер-фурьерские журналы появились в России в XVIII веке. Предшественниками их были походные и путевые журналы, введенные в обиход Петром I под названием «юрналы». К концу царствования Петра явственно обозначился сдвиг интереса от сферы военной к сфере гражданской, наметилась потребность в фиксации событий придворной жизни и деталей быта, что, в свою очередь, привело к «смене жанра»: походный журнал начал уступать место камер-фурьерскому.
До 1746 года журналы назывались по-разному, в том числе «Церемониальными журналами». С 1746 года в названиях журналов появилось слово «камер-фурьерский», а со времен императрицы Екатерины II журналы перестали быть анонимными и их подписывали секретари, гоф- и камер-фурьеры.
Старший камер-фурьер высочайшего двора Михайлов Максим Михайлович.
В камер-фурьерских журналах день за днем, буквально по часам отражалась вся жизнь высочайших особ. Заполнялся журнал от руки. Сначала писался черновик, а потом он переписывался набело, хорошим каллиграфическим почерком.
Черновики журналов переплетались по шесть штук вместе в кожаный переплет, за год получалось два толстых тома большого формата. Переписанные набело журналы за каждый месяц с вклеенными в них распоряжениями дворцового ведомства, меню парадных обедов и программами концертов переплетались в тонкие тетради - всего 12 тетрадей за каждый год.
За ведение камер-фурьерского журнала отвечал старший камер-фурьер, который также заведовал придворными служителями.
Итак, 19 января 1904 года в камер-фурьерском журнале записано:
«В 10 утра Ее Величество в сопровождении фрейлины княжны Оболенской выезд имела прогуливаться, а в исходе 11 часа Государь Император выход имел прогуливаться в сад у Зимнего Дворца. Его Величество изволили принять с докладом Генерал Адмирала Его Высочество Великого Князя Алексея Александровича и министра земледелия и государственных имуществ Ермолова. От 12 ч. имели счастие представляться Государю Императору (при сем список - тех, кто был представлен императору)».
В то утро представлялись Его Величеству шесть губернаторов по случаю приезда в Санкт-Петербург по делам службы. Днем царь «изволил принять настоятельницу Леснинского Богородицкого женского монастыря игуменью Екатерину и американского гражданина Г. Меллвил-Стона».
Император Николай II записал в дневнике об этом обычном дне следующее: «Утро было занятое и день вообще утомительный. Принимал доклад и разных представляющихся до 4 часов. Прогулка освежила голову. Занимался до 7 часов. Обедал Андрей (примечание - великий князь Андрей Владимирович, дежурный флигель-адъютант)… В 9 ½ начался большой бал».
Камер-фурьерский журнал об этом бале сообщал:
«К 9 часам имели приезд Особы, приглашенные на бал к Их Императорским Величествам в Николаевский зал Зимнего Дворца. Дамы в длинных вырезных платьях. Кавалеры в парадной форме, придворные чины и кавалеры кому следует в чулках и башмаках».
Парадное придворное платье императрицы Александры Федоровны из собрания Государственного Эрмитажа. Санкт-Петербург. Длина шлейфа составляет 354 см.
Это означало, что придворные дамы и фрейлины являлись в парадных придворных платьях с большим декольте и шлейфом. Фрейлины носили слева на корсаже приколотый на голубой бант шифр - усыпанный бриллиантами вензель, а статс-дамы - портрет императрицы в бриллиантах. Платья различались цветом бархата. У фрейлин императрицы они были алыми, у фрейлин великих княжон - синие, статс-дамы и камер-фрейлины носили зеленые, а гофмейстерины - малиновые наряды.
Парадное придворное платье фрейлины императрицы из собрания Государственного Эрмитажа. Санкт-Петербург. Вот в таких платьях полагалось явиться на бал в Зимний дворец к 9 часам вечера 19 января 1904 года.
Парадное придворное платье cтатс-дамы и гофмейстрины из собрания Государственного Эрмитажа. Санкт-Петербург. Вот в таких платьях полагалось явиться на бал в Зимний дворец к 9 часам вечера 19 января 1904 года.
Военные являлись в парадной форме своих полков. Придворные должны были быть одеты в соответствии с «Высочайше утвержденными 26 марта 1882 года правилами о ношении придворными чинами установленных форм одежды» .
На разные случаи жизни существовала парадная, праздничная, обыкновенная, будничная или служебная и дорожная форма. Парадная выглядела так: «парадный мундир, шляпа шитая, с белым плюмажем, и белые суконные брюки, с галуном, а для Обер-Шталмейстеров, Обер-Егермейстеров, Шталмейстеров и Егермейстеров - белые суконные или лосиные панталоны, с ботфортами. При сей форме имеющим ленты быть в оных».
При этом чем выше был чин, тем больше золотого шитья украшало его мундир. Шталмейстер возглавлял придворную конюшенную часть, егермейстер заведовал царской охотой. Весь ритуал праздника совершался по годами отработанному сценарию в строгом соответствии с правилами дворцовых церемоний.
Форма офицерская «бальная» Кавалергардского Ее Величества государыни императрицы Марии Федоровны полка, принадлежавшая Николаю II, из собрания Государственного Эрмитажа. 1900-1910-е.
В выходившем ежегодно Придворном календаре подробно, с указанием чинов и званий, расписывалось, кто имел право быть приглашенным на большой Николаевский бал, который устраивался один раз в год. На него приглашался дипломатический корпус с семьями, военные и статские чины, состоявшие в первых четырех классах по Табели о рангах (не ниже генерал-майора, контр-адмирала и действительного статского советника), старейшие офицеры гвардейских полков с женами и дочерьми.
Мундир обер-камергерский, парадный.
Каждый из тех, кто по рангу мог быть приглашен на бал и кто изъявлял желание принять в нем участие, должен был записаться в реестр у гофмаршала. В 1904 году пост обер-гофмаршала занимал князь Александр Сергеевич Долгорукий, состоявший в ведомстве Министерства иностранных дел. В должности гофмаршала состоял граф Павел Константинович Бенкендорф, свиты Его Императорского Величества генерал-майор.
В обязанность гофмаршала входило содержание стола императорской семьи и довольствие Двора. В старину эта должность называлась проще - «дворецкий».
Дамы, не представленные царской чете, записывались у обер-гофмейстерины, которая заведовала придворным дамским штатом и канцеляриями императриц и великих княгинь. Она была вправе и отказать в приглашении. Несколько лет эту высшую придворную должность для дам занимала светлейшая княгиня Мария Михайловна Голицына.
Обер-гофмейстрина императрицы Александры Федоровны, статс-дама светлейшая княгиня Мария Михайловна Голицына в парадном придворном костюме. Современная колоризация.
Генерал А.А. Мосолов так характеризовал светлейшую княгиню Голицыну:
«Никто не умел лучше обер-гофмейстерины светлейшей княгини Марии Михайловны Голицыной, рожденной Пашковской, поддерживать придворные традиции среди дамского элемента. Трудно было бы найти особу, которая могла бы лучше, чем княгиня Голицына, воплощать все то значение, которое присваивалось высокому званию обер-гофмейстерины...
Княгиня Голицына имела особо развитое чутье на все, что не соответствовало этикету. Одевалась она не иначе как по моде позапрошлого века, а шляпы ее считались «произведением придворно-экипажного ведомства»… Чтобы сделанное ею замечание не оставалось без последствий, она никогда ничего не говорила молодым фрейлинам, считая их мелкой сошкой: она вступала в пререкания только с такими солидными дамами, которых фрейлины боялись пуще огня».
Пригласительные билеты на бал рассылались за две недели. Гости, которых на Николаевский бал обычно приглашалось до 3000 человек, должны были съезжаться за полчаса до начала. Принять такое количество народу одновременно также было непросто. Чтобы не создавать давки на входе, открывалось несколько подъездов дворца и Эрмитажа. Каждый из приглашенных заранее знал, к какому подъезду ему следует явиться.
Ежегодно в специальном бюллетене за подписью камер-фурьера извещалось об этих правилах и приводился список подъездов с указанием, кому через какой подъезд надлежит входить. Из года в год правила входа во дворец были примерно одни и те же, иногда по каким-то причинам они немного менялись.
Так, гражданские чины входили во дворец с Иорданского подъезда, а военные - с Комендантского, расположенного со стороны Дворцовой площади, ближе к Миллионной улице. Когда же Комендантский подъезд бывал закрыт, всех направляли на Иорданский подъезд со стороны Невы. Обязательно указывалось, с какой стороны ко дворцу должны были подъезжать кареты.
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Комендантский подъезд. 1866 год
Делалось это, чтобы избежать неразберихи с сотнями прибывающих экипажей. В 1904 году, как и в предыдущие нескольких лет такие бюллетени - памятки выходили за подписью камер-фурьера Руфима Федоровича Фарафонтьева.
Старший камер-фурьер высочайшего двора Руфим Федорович Фарафонтьев. Фарафонтьев - в 1904 г. старший камер-фурьер, чиновник X класса, работал при Дворе к этому времени уже десятый год, а закончил службу в 1913 г. чиновником VI класса (полковничий чин), что было максимальным чином, до которого мог дослужиться камер-фурьер. Умер в 1913 году, похоронен на Большеохтинском кладбище Петербурга.
Камер-фурьер Фарафонтьев подписывал распоряжения, касающиеся протокола официальных церемоний. Каждый из приглашенных мог ознакомиться с правилами входа во дворец через каждый подъезд:
«Подъезды:
Его Величества (Салтыковский) - для статс-дам, членов Гос. Совета, министров, и Первых чинов Двора с их супругами и дочерьми, гофмейстерин, и свитных фрейлин, их высочеств великих княгинь. Для съезда на Салтыковский подъезд экипажи направляются со стороны Дворцовой площади, но не с набережной.
Ея Величества - для городских фрейлин, городских дам, сенаторов, статс-секретарей, почетных опекунов, Вторых чинов Двора, и придворных кавалеров, особ военной свиты Его Величества и адъютантов Их Высочеств.
Иорданский - для генералов, штаб и обер-офицеров, и гражданских чинов. Министерский, что с Невы, - для российского и иностранного купечества Бывший подъезд Государственного совета - для иностранных послов и посланников».
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Собственный подъезд на половине императрицы Марии Александровны. 1861 год.
Вошедший во дворец через подъезд Ея Величества граф А.А.Игнатьев вспоминал:
«Я вошел одним из первых, и придворные лакеи в расшитых золотом красных фраках еще проходили по лестнице, убранной мягким пушистым ковром, и лили из бутылок на раскаленные чугунные совки придворные духи, распространявшие какой-то специальный, присущий дворцу аромат… На всех площадках и поворотах стояли псари императорской охоты в расшитых галунами кафтанах темно-зеленого цвета».
По правилам дворцового этикета на бале при особах царствующего дома должны были состоять дежурные, имеющие придворное звание. Это были камергеры и камер-юнкеры, имевшие придворные чины соответственно IV и V классов. В их обязанности входило ежедневное дежурство при императрицах и других членах императорской фамилии, а также дежурство во время придворных церемоний.
В камер-фурьерском журнале приводится список дежурных кавалеров на бале 19 января 1904 года. При императрице Александре Федоровне во время описываемого бала дежурными были камергеры Сергей Дмитриевич Ржевский и граф Михаил Евстафьевич Нирод, и камер-юнкеры граф Степан Антонович Апраксин и барон Иван Людвигович фон дер Остен-Сакен.
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Парадная (Иорданская) лестница. 1860-е годы.
При супруге великого князя Владимира Александровича, великой княгине Марии Павловне и супруге великого князя Константина Константиновича, знаменитого поэта К. Р., Великой княгине Елизавете Маврикиевне и сестре императора великой княгине Ольге Александровне дежурными придворными кавалерами состояли по одному камергеру и одному камер-юнкеру.
За всем ходом бала следила церемониальная часть двора, состоящая из 13 церемониймейстеров, во главе которой стояли обер-церемониймейстеры, имевшие придворный чин II класса. В 1904 году ими были граф В. А. Гендриков, известный необыкновенно ревностным отношением к своим обязанностям, и барон П. П. Корф. Они должны были следить за исполнением всех установленных правил.
Обер-церемонимейстер граф Василий Александрович Гендриков в парадном придворном костюме.
Так, согласно этим правилам, свитные дамы и дежурные городские фрейлины собирались в Малахитовой гостиной, дежурные камергеры, камер-юнкеры и пажи - в Концертном зале. «Прочие особы», к которым относились приглашенные гости, собирались в Николаевском зале, где размещались по указанию церемониймейстеров.
Особы дипломатического корпуса должны были стоять спиной к окнам, а придворные и городские дамы - напротив. Члены императорской фамилии собирались в Малахитовой гостиной.
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Малахитовая гостиная. 1865
Согласно записи в камер-фурьерском журнале:
«В 9.15 в Малахитовой гостиной собрались: великий князь Владимир Александрович, великая княгиня Мария Павловна, великие князья Кирилл, Борис и Андрей Владимировичи, Алексей Александрович, Константин Константинович, великая княгиня Елизавета Маврикиевна, великие князья Дмитрий Константинович, Николай Николаевич, Сергей Михайлович, великая княгиня Ольга Александровна, принц Петр Александрович, принц Александр Петрович [Ольденбургские] и герцоги Георгий и Михаил Георгиевич [Мекленбург-Стрелицкие]».
В 10.30 все собравшиеся проследовали из Малахитовой гостиной через Концертный в Николаевский зал, в котором была сооружена эстрада для придворного оркестра, и «бал открылся польским согласно приложенного у сего порядка».
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Николаевский зал. 1865 год.
Вот как описывал полонез на балу генерал А.А. Мосолов:
«Придворный полонез являлся настоящим священнодействием. Государь шел в первой паре под руку с женой главы дипломатического корпуса. Великие князья распределяли между собой жен остальных дипломатов, а послы шествовали с великими княгинями. Обер-гофмаршал, окруженный церемониймейстерами, - каждый с жезлом в руках - шел впереди царя и делал вид, что прокладывает ему путь.
После первого тура происходил обмен дамами, причем строго соблюдался ранг каждой из них. Количество туров зависело от того, сколько дам приглашено Его Величеством. Приглашенные, кроме перечисленных лиц, в полонезе участвовать не имели права».
В качестве танцоров приглашались молодые гвардейские офицеры. Командиру полка обычно сообщалось, сколько человек нужно прислать, и он уже отбирал офицеров по собственному усмотрению. Такое поручение должно было восприниматься офицером не как развлечение, а как служебная обязанность. Были для них и специальные инструкции. Так, например, танцующим на бале офицерам не полагалось пить шампанское, чтобы от них не пахло вином.
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Концертный зал. 1865 год.
Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, бывший камер-паж императрицы Александры Федоровны, в 1904 году командовал эскадроном в лейб-гвардии Уланском Ея Величества полку. Игнатьев вместе с тремя другими офицерами был выбран главным дирижером бала - генерал-адъютантом Струковым в качестве танцоров.
Игнатьев вспоминал: «Струков подчеркнул «высокое доверие», оказанное нам, объяснил порядок каждого танца и, для удобства управления, разделил зал на четыре равных каре, каждое каре - от 100 до 200 танцующих… Танец состоял из шести различных фигур, исполнявшихся одновременно по нашим командам, которые мы отдавали на французском языке… Я вижу, как невдалеке усердно и исправно выполняет мою команду полковник в красном чекмене гвардейских казаков - Николай II».
«После трех контрдансов наступал черед мазурки, после чего все приглашались на ужин. Но еще до ужина гости могли попробовать фрукты, сласти, прохладительные напитки, вино и крюшон в Восточной галерее и Аванзале, где стояли буфеты с угощениями.
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Аванзал. 1861 год.
Окна и ниши драпировались, и в них были поставлены горки с драгоценными блюдами, солонками, кубками.
В Ротонде был накрыт чайный стол, преимущественно для дам. У колонн стояли два буфета с вином и питьем. Такой же чайный стол был накрыт и в приемной императора, там же были установлены карточные столы.
В Арапской и Собственной (Белой) столовой также стояли карточные и шахматные столы. Бал был еще в полном разгаре, когда после второй кадрили императрица с великими княгинями, иностранными послами, их супругами и статс-дамами «изволили кушать чай в Малахитовой гостиной».
В 12 часов царская чета и члены императорской фамилии с приглашенными к праздничному ужину гостями проследовали к «вечернему столу», сервированному в Гербовом, Георгиевском, Александровском залах, Белом, и Пикетном залах, в Золотой гостиной и в гостиных, выходящих окнами на Дворцовую площадь.
Ухтомский, Константин Андреевич. Акварель. Виды залов Зимнего дворца. Георгиевский зал. 1862 год.
На бал 19 января 1904 года было разослано 3982 приглашения, о своем отказе по той или иной причине сообщил 421 человек. Всего же в тот день «вошло на бал», как тогда говорили, 2462 человека. Столы накрылись на 2354 персоны. Еще на 77 человек были накрыты столы в Золотой гостиной. Кроме того, в комнатах фрейлинского коридора приготовлен был ужин фуршетом на 300 персон.
Император записал в дневнике: «Народу было как никогда много. К ужину всем достало места. Обходил столы по всем залам».
В камер-фурьерском журнале было сказано: «Государь Император, проводив Ея Величество до места за столом, изволил проследовать в сопровождении министра Императорского Двора барона Фредерикса, обер-гофмейстера князя Долгорукого, гофмаршала графа Бенкендорфа, дежурного генерал-адъютанта Сахарова, свиты генерал-майора Трепова и флигель-адъютанта Великого Князя Андрея Владимировича залами Зимнего Дворца мимо столов, занятых приглашенными особами, и, возвратившись в Гербовый зал, изволил занять место за столом направо от выхода из Петровского зала».
Гау, Эдуард Петрович. Акварель Гербовый зал Зимнего дворца. 1863 год.
Стол для высочайших особ, или «собственный», был накрыт в Гербовом зале. Окна зала, выходящие в большой двор, драпировались и перед ними ставились горки с драгоценными блюдами и кубками. Стол стоял на возвышении, обитом красным сукном, а ужинающие сидели спиной к окнам, так что проходившие гости могли их видеть.
В камер-фурьерском журнале приводится план стола для высочайших особ, накрытый на 30 персон. За этим столом места были именные.
Во время ужина за всеми высочайшими особами стояли камер-пажи в количестве 30 человек, а места за столами указывали гостям церемониймейстеры. На хорах в Георгиевском зале играл струнный оркестр Лейб-гвардии Преображенского полка, в Александровском зале - хор (так называли оркестр) этого же полка, а в Гербовом зале - хор Лейб-гвардии Гренадерского полка.
После ужина танцы в Николаевском зале возобновлялись. Николай II и Александра Федоровна, как обычно, покинули бал еще до его окончания. Они удалились в свои покои, прощаясь со свитой у дверей Малахитовой гостиной. Об этом есть запись в дневнике Николая II: «Вернувшись к себе в 1 ¼ и раздевшись, закусили слегка у меня по-старому».
Гости продолжали веселиться, а придворные чины: министр Двора, обер-гофмаршал, церемониймейстеры и царская свита, закончив свою работу, которая требовала немалого напряжения, также отправились ужинать. Стол для них был накрыт в покоях третьего этажа, в стороне от суеты, связанной с разъездом многочисленных гостей.
Последний придворный бал Российской империи в Зимнем дворце закончился около трех часов. Гости возвращались домой под утро. Для графа Алексея Игнатьева это был один из последних дней мирной жизни перед отъездом на войну с Японией. Для России наступали тревожные времена распада империи. Больше балов в Зимнем дворце не было.