Поехать в Париж.
В пьесе Островского "Бесприданница" есть эпизод, в котором Вожеватов ловко избавляет Паратова от Робинзона. Во время праздничного обеда в доме Карандышева, показанного в третьем действии пьесы, между Вожеватовым и Робинзоном происходит следующий диалог:
Робинзон: Что тебе?
Вожеватов(тихо): Хочешь ехать в Париж?
Робинзон: Как в Париж, когда?
Вожеватов: Сегодня вечером.
Робинзон: А мы за Волгу сбирались.
Вожеватов: Как хочешь; поезжай за Волгу, а я в Париж.
Робинзон: Да ведь у меня паспорта нет.
Вожеватов: Это уж мое дело.
Робинзон: Я пожалуй.
И через некоторое время.
Вожеватов: Едешь?
Робинзон: Еду.
Но в четвертом действии Вожеватов и Робинзон встречаются вновь и в разговоре между ними выясняется, что везти Робинзона за границу Вожеватов не собирался:
Робинзон: Послушай, Вася, я по-французски не совсем свободно... Хочу выучиться, да все времени нет.
Вожеватов: Да зачем тебе французский язык?
Робинзон: Как же, в Париже да по-французски не говорить?
Вожеватов: Да и не надо совсем, и никто там не говорит по-французски.
Робинзон: Столица Франции, да чтоб там по-французски не говорили! Что ты меня за дурака, что ли, считаешь?
Вожеватов: Да какая столица! Что ты, в уме ли? О каком Париже ты думаешь? Трактир у нас на площади есть "Париж", вот я куда хотел с тобой ехать.
Чайная "Париж" в Кишиневе, принадлежавшая в 1940 году Эле Рахелис.
Этот купеческий фокус, проделанный Вожеватовым, вернее драматургом Островским, с доверчивым Робинзоном, стал немало популярен в литературе. Например, М.Е.Салтыков-Щедрин тоже этим приемом воспользовался в романе "Современная идиллия", где о "странствующем полководце" Полкане Самсоновиче Редеде говорится: "Боевая репутация Редеди была в значительной мере преувеличена. Товарищи его по дворянскому полку, правда, утверждали, что он считал за собой несколько лихих стычек в Ташкенте, но при этом как-то никогда достаточно не разъяснялось, в географическом ли Ташкенте происходили эти стычки, или в трактире Ташкент, что за Нарвскою заставой."
Этим же приемом воспользовался Михаил Булгаков в романе "Мастер и Маргарита". Перемещение незадачливого директора Театра Варьете Лиходеева "в Ялту гипнозом Воланда" и последовавшая за этим пространственным фокусом "телеграмма из Ялты" создает искусную путаницу, вследствие которой финдиректор Варьете Римский какое-то время считает, что Лиходеев находится в недавно открытой в подмосковном Пушкине чебуречной "Ялта".
Одному богу известно, зачем они называют свои заведения парижами...
Робинзон: Что тебе?
Вожеватов(тихо): Хочешь ехать в Париж?
Робинзон: Как в Париж, когда?
Вожеватов: Сегодня вечером.
Робинзон: А мы за Волгу сбирались.
Вожеватов: Как хочешь; поезжай за Волгу, а я в Париж.
Робинзон: Да ведь у меня паспорта нет.
Вожеватов: Это уж мое дело.
Робинзон: Я пожалуй.
И через некоторое время.
Вожеватов: Едешь?
Робинзон: Еду.
Но в четвертом действии Вожеватов и Робинзон встречаются вновь и в разговоре между ними выясняется, что везти Робинзона за границу Вожеватов не собирался:
Робинзон: Послушай, Вася, я по-французски не совсем свободно... Хочу выучиться, да все времени нет.
Вожеватов: Да зачем тебе французский язык?
Робинзон: Как же, в Париже да по-французски не говорить?
Вожеватов: Да и не надо совсем, и никто там не говорит по-французски.
Робинзон: Столица Франции, да чтоб там по-французски не говорили! Что ты меня за дурака, что ли, считаешь?
Вожеватов: Да какая столица! Что ты, в уме ли? О каком Париже ты думаешь? Трактир у нас на площади есть "Париж", вот я куда хотел с тобой ехать.
Чайная "Париж" в Кишиневе, принадлежавшая в 1940 году Эле Рахелис.
Этот купеческий фокус, проделанный Вожеватовым, вернее драматургом Островским, с доверчивым Робинзоном, стал немало популярен в литературе. Например, М.Е.Салтыков-Щедрин тоже этим приемом воспользовался в романе "Современная идиллия", где о "странствующем полководце" Полкане Самсоновиче Редеде говорится: "Боевая репутация Редеди была в значительной мере преувеличена. Товарищи его по дворянскому полку, правда, утверждали, что он считал за собой несколько лихих стычек в Ташкенте, но при этом как-то никогда достаточно не разъяснялось, в географическом ли Ташкенте происходили эти стычки, или в трактире Ташкент, что за Нарвскою заставой."
Этим же приемом воспользовался Михаил Булгаков в романе "Мастер и Маргарита". Перемещение незадачливого директора Театра Варьете Лиходеева "в Ялту гипнозом Воланда" и последовавшая за этим пространственным фокусом "телеграмма из Ялты" создает искусную путаницу, вследствие которой финдиректор Варьете Римский какое-то время считает, что Лиходеев находится в недавно открытой в подмосковном Пушкине чебуречной "Ялта".
Одному богу известно, зачем они называют свои заведения парижами...