Лев Николаевич вечен...
Читаю сейчас Льва Николаевича. Его трилогию "Детство" - "Отрочество" - "Юность". Заканчиваю последнюю часть. Уж не знаю в чем причина столь бурного восторга, но почему-то все тексты на тему воспроизведения мыслей неокрепших умом подростков в период их половозрелости и активного юношеского максимализма, вызывают во мне сейчас какие-то совершенно трепетные чувства) То ли мне вспоминаются свои собственные умозаключения в этом возрасте, то ли по истечении лет эти мысли и впрямь кажутся теперь не только наивными, но и еще прекрасными в своей неминуемой обреченности на утрату, то ли еще что-то... Во всяком случае тот же трепет и восторг у меня вызвал главный герой "Над пропастью во ржи", о котором писала недавно. В общем предлагаю взглянуть на зарисовку из жизни 16-летнего Николеньки, перечитать ее несколько раз, проникнуться и наверняка вспомнить себя за подобным времяпрепровождением)
Отрывок из повести "Юность" Л.Н. Толстой.
"...и я пошел к себе на верх, сказав St.-Jérôme'у, что иду заниматься, но, собственно, с тем чтобы до исповеди, до которой оставалось часа полтора, написать себе на всю жизнь расписание своих обязанностей и занятий, изложить на бумаге цель своей жизни и правила, по которым всегда уже, не отступая, действовать.
Разделив свои обязанности на три рода: на обязанности к самому себе, к ближним и к Богу, я начал писать первые, но их оказалось так много и столько родов и подразделений, что надо было прежде написать «Правила жизни», а потом уже приняться за расписание. Я взял шесть листов бумаги, сшил тетрадь и написал сверху: «Правила жизни». Эти два слова были написаны так криво и неровно, что я долго думал: не переписать ли? и долго мучился, глядя на разорванное расписание и это уродливое заглавие. Зачем все так прекрасно, ясно у меня в душе и так безобразно выходит на бумаге и вообще в жизни, когда я хочу применять к ней что-нибудь из того, что думаю?.."
Отрывок из повести "Юность" Л.Н. Толстой.
"...и я пошел к себе на верх, сказав St.-Jérôme'у, что иду заниматься, но, собственно, с тем чтобы до исповеди, до которой оставалось часа полтора, написать себе на всю жизнь расписание своих обязанностей и занятий, изложить на бумаге цель своей жизни и правила, по которым всегда уже, не отступая, действовать.
Разделив свои обязанности на три рода: на обязанности к самому себе, к ближним и к Богу, я начал писать первые, но их оказалось так много и столько родов и подразделений, что надо было прежде написать «Правила жизни», а потом уже приняться за расписание. Я взял шесть листов бумаги, сшил тетрадь и написал сверху: «Правила жизни». Эти два слова были написаны так криво и неровно, что я долго думал: не переписать ли? и долго мучился, глядя на разорванное расписание и это уродливое заглавие. Зачем все так прекрасно, ясно у меня в душе и так безобразно выходит на бумаге и вообще в жизни, когда я хочу применять к ней что-нибудь из того, что думаю?.."