It`s Probably Me
Он пел. Богом клянусь, он пел, когда входил в ворота Бункер-Сити, пел, как птица: сам для себя, но громко и никого не стесняясь. Эту песню я потом слышал нередко, и сейчас спою ее, потому что она того стоит.
If the night turned cold and the stars looked down
And you find yourself on the cold cold ground
You wake the morning in a stranger's coat
No one would you see
You ask yourself, who'd watch for me
My only friend, who could it be
It's hard to say it
I hate to say it, but it's probably me
When you belly's empty and the hunger's so real
And you're too proud to beg and too dumb to steal
You search the city for your only friend
No one would you see
You ask yourself, who could it be
A solitary voice to speak out and set you free
I hate to say it
I hate to say it, but it's probably me
С этого все и началось. Если вы, дети мои, хотите прожить свою жизнь спокойно, не заговаривайте с юнцами, которые громко поют, входя в город. Особенно если у этих юнцов шалые глаза, пистолет и револьвер на поясе, тюк гекконьих шкур увязан поверх рюкзака, на правой скуле нататуированы шесть коротких полосок, а в арьергарде тащатся дикарь и торговец старым барахлом.
Я вот заговорил - и ввязался в историю, и что я с этого имею? Мозоли на языке, потому что все расспрашивают об Избраннике. Пейте, пейте, должен же я иметь с этих разговоров хоть какой-то прибыток.
Да, так о чем бишь я? Я с ним поздоровался и пригласил в бар. Предместье только начало шевелиться после рабочего дня, и город тоже, так что бар мой был закрыт, но паренька и его охвостье я решил впустить. Конечно, патруль взгрел бы меня, если бы кто увидел, что я продаю пойло до четырех пополудни, но я не собирался наливать пацану ничего крепче кофе.
Я еще подумал - вот как раз моему сыну было бы сейчас столько же… Маленько ошибся. Он казался старше из-за жестко сомкнутых губ, щетины и слоя пыли на лице. Но это я узнал уже потом.
- Приятно видеть новые лица, - сказал я, когда они вошли в бар и разгрузились.
Парень недоверчиво так на меня посмотрел. Пока они шли сюда от ворот, он уже успел наслушаться - и про «чертовых внешников, от которых одни неприятности», и про «вонь и вши», и про то, что если его почистить - получится неплохой слуга… Да еще эти обломы у ворот, оба - в броне, с винтовками и дубинками… Словом, Бункер-Сити - это не то место, где чужак может чувствовать себя спокойно. И вдруг какой-то лысый - я, то есть, - говорит, что приятно видеть новые лица.
- Мне приятно видеть любое новое лицо, - объяснил я. - Каждому новенькому кофе за счет заведения.
Вы не думайте, старый Кассиди не был тогда таким щедрым как вот сейчас. Просто кофе в Бункер-Сити был дешевле грязи. Я так думаю, что его и делали прямо из придорожной пыли. Ничего, народ пил.
Парень и его спутники выпили кофе и сдержанно поблагодарили. То есть, парень и торговец поблагодарили - а дикарь только зыркнул на меня так, словно я ему был обязан этим кофе.
- Кассиди, - я протянул руку через стойку. - МакРэй.
Имя мне папашка дал в честь какого-то урода из довоенных комиксов. Наверное, такого же сукина сына, каким он был сам. Ладно хоть фамилия нормальная.
- Нарг, - ответил парень, пожимая мою ладонь.
- Вик, - толстый торговец тоже пожал мне руку. Лицо его казалось мне смутно знакомым, и когда он назвал имя, я вспомнил окончательно: да, этот дядька жил здесь и пропал где-то пять лет назад. Кажется, подумал я, дочка его живет во внутреннем городе.
morreth, 2004.
Дальше - тут:
http://morreth.livejournal.com/32575.html
http://morreth.livejournal.com/32973.htm
If the night turned cold and the stars looked down
And you find yourself on the cold cold ground
You wake the morning in a stranger's coat
No one would you see
You ask yourself, who'd watch for me
My only friend, who could it be
It's hard to say it
I hate to say it, but it's probably me
When you belly's empty and the hunger's so real
And you're too proud to beg and too dumb to steal
You search the city for your only friend
No one would you see
You ask yourself, who could it be
A solitary voice to speak out and set you free
I hate to say it
I hate to say it, but it's probably me
С этого все и началось. Если вы, дети мои, хотите прожить свою жизнь спокойно, не заговаривайте с юнцами, которые громко поют, входя в город. Особенно если у этих юнцов шалые глаза, пистолет и револьвер на поясе, тюк гекконьих шкур увязан поверх рюкзака, на правой скуле нататуированы шесть коротких полосок, а в арьергарде тащатся дикарь и торговец старым барахлом.
Я вот заговорил - и ввязался в историю, и что я с этого имею? Мозоли на языке, потому что все расспрашивают об Избраннике. Пейте, пейте, должен же я иметь с этих разговоров хоть какой-то прибыток.
Да, так о чем бишь я? Я с ним поздоровался и пригласил в бар. Предместье только начало шевелиться после рабочего дня, и город тоже, так что бар мой был закрыт, но паренька и его охвостье я решил впустить. Конечно, патруль взгрел бы меня, если бы кто увидел, что я продаю пойло до четырех пополудни, но я не собирался наливать пацану ничего крепче кофе.
Я еще подумал - вот как раз моему сыну было бы сейчас столько же… Маленько ошибся. Он казался старше из-за жестко сомкнутых губ, щетины и слоя пыли на лице. Но это я узнал уже потом.
- Приятно видеть новые лица, - сказал я, когда они вошли в бар и разгрузились.
Парень недоверчиво так на меня посмотрел. Пока они шли сюда от ворот, он уже успел наслушаться - и про «чертовых внешников, от которых одни неприятности», и про «вонь и вши», и про то, что если его почистить - получится неплохой слуга… Да еще эти обломы у ворот, оба - в броне, с винтовками и дубинками… Словом, Бункер-Сити - это не то место, где чужак может чувствовать себя спокойно. И вдруг какой-то лысый - я, то есть, - говорит, что приятно видеть новые лица.
- Мне приятно видеть любое новое лицо, - объяснил я. - Каждому новенькому кофе за счет заведения.
Вы не думайте, старый Кассиди не был тогда таким щедрым как вот сейчас. Просто кофе в Бункер-Сити был дешевле грязи. Я так думаю, что его и делали прямо из придорожной пыли. Ничего, народ пил.
Парень и его спутники выпили кофе и сдержанно поблагодарили. То есть, парень и торговец поблагодарили - а дикарь только зыркнул на меня так, словно я ему был обязан этим кофе.
- Кассиди, - я протянул руку через стойку. - МакРэй.
Имя мне папашка дал в честь какого-то урода из довоенных комиксов. Наверное, такого же сукина сына, каким он был сам. Ладно хоть фамилия нормальная.
- Нарг, - ответил парень, пожимая мою ладонь.
- Вик, - толстый торговец тоже пожал мне руку. Лицо его казалось мне смутно знакомым, и когда он назвал имя, я вспомнил окончательно: да, этот дядька жил здесь и пропал где-то пять лет назад. Кажется, подумал я, дочка его живет во внутреннем городе.
morreth, 2004.
Дальше - тут:
http://morreth.livejournal.com/32575.html
http://morreth.livejournal.com/32973.htm