Василий Лебедев-Кумач
…Зима 1939-1940 годов выдалась на редкость суровой. Я приехал с группой исполнителей в Кронштадт, чтобы дать концерт для военных моряков-балтийцев. Путь до Дома флота недалек. Я шел быстро. Мороз достигал арктической силы.
В коридоре политуправления меня встретил молодой политработник (тогда не было офицерских званий). На рукаве форменного кителя нашиты в несколько рядов золотые галуны, а повыше - звездочка. Значит, звание высокое.
Политработник с золотисто-рыжей жиденькой бородкой, которую он все время пощипывал, пристально посмотрел на меня и тут же в коридоре предложил написать песню о моряках. У меня была с собой музыка для драматического театра, и я на всякий случай решил предложить ее неожиданному «заказчику».
Мы зашли в какую-то комнату, где стоял рояль, и я сыграл мелодию, сыграл неуклюже, разминая застывшие, непослушные пальцы. Выслушав мелодию, он попросил проиграть ее снова и тут же начал импровизировать текст. Это был Василий Иванович Лебедев-Кумач.
Еще в начале тридцатых годов В. И. Лебедев-Кумач подружился с И. О. Дунаевским. Меня восхищал дар Лебедева-Кумача ярко, образно и афористично сочинять стихи-песни. Он был лирик до мозга костей, в его стихах не было трескучих фраз, не было риторики, лозунговой прямолинейности. Он гениально - точно и молниеносно быстро - улавливал сущность музыки, ее ритм и мелодию. Даже гимническая «Широка страна моя родная» звучала лирически, доверительно, сердечно, мягко. Ну, а маршевая «Закаляйся, как сталь!»? Сколько в ней бодрости!
До Великой Отечественной мы встречались редко. Но в грозные дни первого военного лета 1941 года я принес в Главное политическое управление Военно-Морского Флота мелодию сочиненной мною песни для моряков. И надо же, встретил меня в той же морской форме, но с еще одной нашивкой на рукаве, тот же политрук - Лебедев-Кумач. Я умолчал, что принес готовую музыку. Василий Иванович прочитал мне стихи, которые начинались словами «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк?». Я был ошеломлен, как точно эти слова совпадали с музыкальной темой, как укладывались в мою музыку! Я попросил Василия Ивановича повторить стихи и, сев за рояль, сделал вид, будто, сочиняя, импровизирую… Эффект был потрясающий.
Нашу дружбу еще больше скрепила совместная работа над кинофильмом «Первая перчатка». Песни писались легко, а вот марш боксеров никак не получался. Музыка казалась Василию Ивановичу слишком усложненной. Наконец после третьей «примерки» я раздраженно спросил: «Что же вы хотите? Так, что ли?» И сыграл простенький, неказистый марш. Лебедев-Кумач хлопнул меня по плечу и закричал: «Это как раз и нужно! Здорово, гениально, великолепно!»
Потом я узнал, что Василий Иванович тяжело болен.
Больше я его не видел.
Но и эти несколько встреч с превосходным поэтом гражданской лирической темы, радость общения с выдающимся запевалой, с первооткрывателем советского песенного жанра обогатили меня на всю жизнь.
Источник: В. П. Соловьев-Седой. Пути-дороги. Ленинград, 1983 г., с. 118-119.
Примечание автора сайта. Эти воспоминания, с небольшими разночтениями, опубликованы также в газете «Советская культура» от 8 августа 1978 года. В частности, эпизод с песней «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк» в газетном варианте В. П. Соловьев-Седой датировал 1942-м, а не 1941-м годом.