Брак по-ватикански, или Как не превратиться в рогатого медведя
Сейчас мало кто по-простецки ленится, все больше прокрастинируют, как последние хипстеры недобитые. А я что, хуже всех? Меня вот тоже прокрастинация вусмерть замучила. Вместо того, чтобы приступать к написанию плана дипломной работы на скучную тему про налогообложение, я прокручиваю в голове всякие захватывающие моменты полузабытого канонического права. И плевать, что экзамен по нему уже сдан и что уже даже профессор забыл меня, как дурной сон, несмотря на мой акцент и чудовищный языковые ошибки, а также на замечания типа «А я, между прочим, из России, и у нас как раз сегодня, 7 января, Рождество празднуют». Все равно про тонкости заключения католического брака думать куда интереснее, чем делом заниматься. А страдает кто? Правильно, читатели блога. Ну, так я блог затем и завела, чтобы не страдать в одно лицо.
Свадьба. Изображение с сайта Pinterest
Тему брачного союза, заключаемого в католической церкви, я уже затрагивала на примере творчества сценаристов сериала «Испанская принцесса», пусть они не к ночи будут помянуты. Но больше всего по этому вопросу я переживаю за английского короля Эдуарда IV - конечно, больше-то переживать не за кого, только за этого иностранного гражданина, умершего больше пятисот лет назад. Казалось бы, пусть за него Бенедикт Камбербэтч переживает, раз уж он ему родственник через Ричарда III. Но нет, мне обидно, как это Эдуард так лопухнулся с женитьбой на Элеоноре Батлер а Камбербэтча, может, этот факт вообще не колышет в силу его, факта, малой значимости. Как вообще можно было сознательно допустить натуральное двоеженство, когда ты , на минуточку, король? Сознательно - потому что не знать, какие юридические последствия порождает обмен клятвами в присутствии мужика в сутане - это совсем надо было только что из лесу выйти был сильный мороз, проведя там, в лесу, примерно всю предыдущую жизнь.
Во времена раннего христианства все женились по законам римской империи. Хоть ты кто - христианин, язычник - изволь соблюдать нормы римского права, которые одни для всех. Тем более и церковь тогда была чем-то вроде стихийного народного движения: ни тебе иерархии жесткой, ни собственных законов и обязательных к исполнению правил, ни репрессивного аппарата и санкций для несознательных элементов. Сплошной разброд и шатание, где уж тут свою процедуру заключения брака вводить. Уже во времена императора Константина, когда христианство было легализовано и практически стало государственной религией, церковь стала напоминать организацию: иерархия появилась, имущество свое стало приобретаться, авторитет епископов стал усиливаться. Пошли дела кое-как. Но женились все равно по-старинке. Главными участниками брачной церемонии оставались сами молодожены, а обязательным элементом заключения брака - их полное и добровольное согласие.
Потом римская империя накрылась медным тазом, а церковь, наоборот, выжила. И в суровые времена Средневековья стала позиционировать себя наследницей почившей империи. Мол, только мы сохранили культурные и религиозные ценности, без нас бы вообще все закопали непонятно куда. И на волне ностальгии по светлым временам великого Рима (типа «Эх, какую страну развалили!») влияние церкви стало усиливаться. Христианская церковь крепла и входила во многие сферы жизни. Вот, например, заключение брака курировать начала. Мы, говорят, ваши брачные союзы будем благословлять, на это у нас лицензия от Самого. А то что вы ходите, как дураки, без нашего благословения. Так совсем распоясаться недолго. Какой еще опиум для народа? Вам что, жалко, если епископ в торжественный момент женитьбы у вас над головой руками немножко помашет и пару слов в назидание скажет? Ну вот, и не выеживайтесь.
Венчание. Изображение с сайта medievalists.net. Выражение лица священника: "То есть опять начинаем - "я подумаю, я еще не решил"? Пятый раз заявление подаете! А ну, не дергайся и повторяй за мной: "Беру эту женщину в законные жены..." У меня обеденный перерыв через пять минут!"
Тем не менее церковники никогда не отрицали, что брак входит в сферу частного права и главные участники мероприятия по-прежнему молодожены, выражающие свое согласие. Впрочем, они, конечно, и от варваров набрались всякого. У варваров все было намного проще, всякими пошлыми добровольными согласиями, особенно невесты, они не заморачивались. «А кто вообще спрашивает невесту? Мешок на голову - и фьюить!»(с) Потому что невеста - это товар, который ее папа передает своему деловому партнеру - жениху. А момент перехода собственности на товар - консуммация брака. То есть занялся сексом в первую брачную ночь - все равно что акт приема-передачи подписал. После претензии к бракованному изделию не принимаются. Глаза надо было разувать вовремя и не подписывать консуммировать что попало.
Некоторые отцы церкви живейшим образом одобряли этот варварский - в самом прямом и первозданном смысле - подход. И рассматривали сексуальный акт как условие действительности брака. Вот и Екатерина Арагонская на этом настаивала: не было у нее ничего с первым мужем - значит, он не муж, а так, хрен пойми кто. Но в основном рассматривали брак как действительный, если молодожены выразили свое согласие. А консуммация просто делала брак нерасторжимым.
И опять это странное слово «согласие». С согласием новобрачных церковь теоретически носилась как с писаной торбой, что ничуть не мешало на практике забивать на желания жениха и невесты большой болт. То есть вообще-то львиная доля брачных союзов могла бы быть аннулирована, так как согласие исходило не из глубины души и не являлось продуктом свободной воли, а давалось потому, что папенька, например, поленом прибить грозил. Или наследства лишить а тут уж лучше бы поленом. Но официальная позиция церкви всегда заключалась в том, что воля дорогих брачующихся - основополагающий элемент церковного брака.
То есть ты, во-первых, должен понимать, куда вступаешь недрогнувшей ногой. Осознавать, что такое брак, его характеристики, цели и задачи. Цели были просты и определенны: рождение и воспитание потомства плюс удержание в рамках своего либидо. Если вы женитесь на этой чучундре во флердоранже и жутких розочках, не имея намерения сохранять ей верность и воспитывать совместных детей, а просто надеетесь, что ее папа сделает вас финансовым директором в своей фирме, то ваш брак, извините, фиктивный. Если вы пошли к алтарю с молодым миллионером лет эдак 96, надеясь в ближайшем светлом будущем остаться молодой богатой вдовой, у меня для вас плохие новости: в небесной канцелярии ваш брак не зарегистрирован хотя что вам небесная канцелярия с таким-то подходом к жизни!
Есть и другие дефекты согласия, которые ставят под сомнение нерушимость вашего брака. Ошибка, например, в отношении личности вашей предполагаемой второй половины. Клянетесь вы, например, в вечной любви и верности своему возлюбленному Василию Бартоломео Монтекки, а сослепу того и не замечаете, что рядом с вами стоит Бартоломео, но, наоборот, Капулетти. А вам, например, не все равно. Вы, может, за Капулетти не хотите выходить по принципиальным соображениям и, если бы вовремя очки надели, согласия бы ни за что не дали. И после свадьбы у вас закономерно возник вопрос: «А тому ли я дала Обещание любить?» (с) В этом случае вы смело можете брак аннулировать или даже признать несуществующим. А вот если вы ошиблись, скажем, в материальном положении избранника, полагая, что у него на счету в Сбербанке пара-тройка-десяток миллионов долларов, а в реальности у него столько и оказалось, только долгов перед тем же Сбербанком - ну тогда что ж, в горе и радости, как говорится.
А вот еще психологическое насилие может быть. Это когда ваша мама хватается за декольте с надрывным криком: «Ты мне больше не сын!» и угрожает вот прям щас умереть от инфаркта, если вы не женитесь на Дочери Маминой Подруги - королеве соседнего государства с приданым в размере этого самого государства. Приданое в таком размере вас, конечно, немножко утешит, но никак не отменит того факта, что ваша собственная свободная воля не участвовала в принятии решения жить вот конкретно с этой женщиной. К тому же деньги и территории психологическое насилие сопровождают далеко не всегда.
Кадр из фильма "Королева Марго". Фото с сайта Кинопоиск
Или физическое насилие. Ну, это уж вообще! Помните фильм «Королева Марго» с Изабель Аджани? Там героиня категорически отказывалась отвечать «да» на навязчивые вопросы священника, не хочет ли она случайно взять вот этого мужчину в законные мужья, и молчала как рыба об лед, тем самым саботируя исполнение договора, который так удачно заключили ее родственники. Тогда ее братец подкрался сзади и толкнул голову сестры, так что она резко качнулась вперед с каким-то сдавленным звуком. Тем не менее священник с чистой совестью засчитал это невольное движение как выражение согласия. Потому что, как я говорила, в реальности на добрую волю брачующихся и их родственникам, и церкви было глубоко наплевать. Хотя по-хорошему брак, заключенный с применением физического насилия, не только подлежит аннулированию, но и вообще не существует, то есть никаких юридических последствий порождать не должен.
Но если жених и невеста были согласны, то могли выразить это в любой форме. Никто не ограничивал их какими-то обязательными текстами, обязательными действиями и даже обязательным составом участников церемонии. Собственно, достаточно было присутствия самих молодоженов. Есть священник, готовый благословить, - это хорошо, но можно было в принципе принести друг другу брачные клятвы в чистом поле и в какой угодно форме, лишь бы намерения прослеживались недвусмысленно. И все, вы женаты, и церковь вынуждена будет это признать.
Прикрыл эту лавочку Тридентский церковный собор, начало работы которого относится к 1545 году (то есть спустя 62 года после смерти Эдуарда IV, за которого я переживаю). Главной его целью было дать наш ответ Чемберлену, то есть всяким там лютеранам и прочей протестантской контре. Показать, что церковь готова сплотиться вокруг папы и подтвердить, а то и ужесточить, основные положения своей доктрины. В частности, именно на Тридентском соборе церковь присвоила себе все, что касалось заключения католического брака. Молодожены по-прежнему считались главными участниками церемонии (и по сей день считаются), а священник только ассистентом, но теперь без этого ассистента обойтись стало нельзя.
Заседание Тридентского собора. Изображение из Википедии
Брак признали таинством и тем самым перевели его из сферы частного права в сферу публичного права. То есть это больше не твое частное дело, как ты жениться собрался, теперь, уважаемый, это дело общественное. Нет, теперь в чистом поле нельзя. Теперь только в церкви, с уполномоченным священником, с двумя свидетелями, согласно установленной церковью процедуре. Только тогда брак действителен. Так что просим вас, товарищи, отнестись со всей серьезностью к исполнению установленных требований! Чтоб, значит, как герой Вицина: «Я, может, за месяц готовился к таинству брака! Я, может, за полгода сходил в парикмахерскую, баню!» Теперь не до спонтанных клятв неизвестно где.
Надо сказать, отцы церкви придумали эти изменения не от балды, а вследствие жесткой необходимости. Потому что протестантов развелось как собак. И если их не остановить, они, чего доброго, начнут вступать в браки с католиками. Только отвернись, католичка с протестантом за угол отойдут и надают там друг другу брачных клятв, а ты изволь признавать их как действительные. А как тут признаешь? И как в таких условиях души спасать? И как отделить тех, кто спасется, от тех, кому прямая дорога в ад? И как католика призывать к порядку и пудрить ему мозги, когда он женат перед Богом на еретичке, то есть стал с ней единой плотью и судьбу с ней разделил? Вспоминается отрывок из пьесы Валентина Катаева, там по сюжету бездарный поэт все время возникал в неподходящий момент и радовал всех своими виршами, например:
Подобным образом жениться
Ни в коем разе не годится.
И кто уж тут на ком женатый -
Не разберет медведь рогатый!
Католической церкви очень не хотелось выступать в роли вышеупомянутого медведя. Поэтому и подзакрутили гайки. Чтобы сохранить чистоту родной церкви от протестантской пошлой ереси.
Так вот, король Эдуард, за которого я переживаю, жил задолго до всех этих нововведений, во времена большей свободы и демократии в части заключения брачных союзов. То есть знал, что ходит практически по минному полю: буквально пару слов произнес, даже не заходя в церковь - и уже, считай, женат. И никак его это не сподвигло более осторожно себя вести, на чем и погорели его сыновья, чей статус сильно пошатнулся после признаний священника, которого Эдуард за каким-то чертом притащил послушать, как он будет давать леди Элеоноре Батлер обещания, которые выполнять не собирался.
Господи, как таких на ответственную королевскую работу допускают? Куда отдел кадров смотрит? Хотя, когда у тебя эйчар - граф Уорик по кличке «Делатель королей», это многое объясняет…