Бешенной сабаке семь верст не крюк или как я ездил смотреть на снег в Иерусалиме.
Канадским, американским и русским друзьям не понять, как ради того, чтобы посмотреть на снег кто-то попрется двумя поездами в более, чем двухчасовое путешествие. И "кто-то" вам сейчас об этом поведает. Дело в том, что виноват в моем желании потоптать девственный снег не я, а средства массовой информации. "Невиданая снежная буря в Иерусалиме", "30 сантиметров снега", "Все въезды и выезды из Иерусалима закрыты из-за снега". Вот скажите, как я, житель пустыни с обостренным чувством справедливости, что снег должен быть для всех жителей страны, мог это пропустить? Конечно никак.
Над Беер-Шевой стояла ясная погода. Было трудно поверить, что в каких-то ста километрах отсюда есть маленькая сибирь, которую я вскоре увижу.
Преодолевая нечеловеческие условия, в которых нормальные люди не выживают, ваш покорный слуга пробился в переполненный солдатами поезд и чудом нашел свободное место. Многие стояли в проходе всю дорогу.
На фотографии солдат лезет по ручкам кресел к своей сумке.
В Лоде небо было пасмурным. На платформе стояло до хрена людей. Среди них были и родители с детьми, везущие детей на экзотический снег. У деток в ручках были ведерки, совочки и грабельки, которыми играют в песке. :) Поезд опоздал всего на 5 минут.
Из-за большого количества желающих попасть в столицу - солдаты возвращаются домой, только что прилетевшие иностранцы, любители снега - к обычному составу присоединили еще несколько вагонов. Происходило это довольно забавно - поезд не доехал до конца платформы, как он обычно делает и остановился. Люди не в понятке потянулись к головному вагону, но состав не открывал двери. Люди вернулись на свои места. И тут неожиданно оттуда, где у поезда начинается передок подъехало несколько вагонов. Произошло это так резко, что всем пассажирам, смотрящим в другую сторону, когда же наконец поезд приблизится к началу платформы и откроет двери, чуть не прищемило носы.
Благодаря новым вагонам я без труда нашел сидячее место. Мимо поплыли затопленные поля.
Вдоль рельсов тек ручей.
После Бейт-Шемеша пошли красивые горы.
Показались снежные вершины. Вот он вожделенный Иерусалим! Скоро я въеду в метель, как показывали по телевизору. В окна поезда будут ударяться мягкие хлопья снега, а Иерусалим будет напоминать город моего детства зимой.
А я буду гулять по снегу. И мне на нос будут падать снежинки.
Снег будет хрустеть под ногами...
Как же красив Иерусалим в снегу!
"Снегом завалило все проезжие части", сказали в новостях, "непонятно, где дороги, а где тротуары. Люди просто оставляют свои машины, где попало".
Я буду гулять между сугробов прямо по проезжей части.
Наконец поезд подъехал к Иерусалиму. На первой остановке в Иерусалиме снега практически не было. Он покрывал землю святого города проплешинами. В мою душу закралось сомнение. Мы уже в Иерусалиме, будет ли снег? Посмотрим, что будет на следующей остановке.
На следующей остановке на платформе лежал снег. Все в пределах видимости вне остановки было покрыто все теми же снежными проплешинами.
Вместе с нев*&!беной толпой пассажиров я вышел на станцию и выглянул в окно. Синоптики, маленькая сибирь, валенки и песни с балалайками похоже отменялись. На улице была слякоть. Снег лежал пятисантиметровым слоем на крышах, а пейзаж вокруг напоминал месяц март в Митино. Судя по тому, что я видел из окна поезда не было никакого шанса, что где-то в округе будет тот снег, на который я раcчитывал.
Запасные носки в рюкзаке тревожно зашептались:"Неужели ты нас не оденешь?".
"Заткнитесь!", сказал я и глядя на слякоть размышлял, что делать дальше.
Носки замолчали, со мной заговорил мочевой пузырь. "Ладно", сказал я пузырю, "начнем визит в Иерусалим с посещения туалета" и стал искать билет, чтобы пройти турникет. Но билет бесследно исчез. Я вывалил все содержимое рюкзака, пауча, бумажника, но билет как в воду канул. Я спросил работника станции, что мне делать. "Я не знаю", ответил он, "спроси у директора станции". Окошко директора станции находилось напротив туалета за турникетом. Но я подумал, а что если директор скажет, что ничем не может помочь и мне придется покупать билет назад? Обидно же, купить билет в оба конца, не увидеть снег и еще купить дополнительный билет назад. До предпоследнего обратного поезда оставалось полчаса. Я все еще рассеянно смотрел в окно. Принцип снега в Иерусалиме был понятен и как ни жаль, но я решил вернуться назад.
Первым делом зайдя в поезд, я пошел в туалет, но в нем уже был какой-то конкурент. "Ладно, займу место и поссу", и я занял место. В поезд прибывали люди, включая всех семей с детьми, с которыми мы ехали в Иерусалим.
Набилась такая толпень, что поездка из Беер-Шевы в Лод казалась поездкой на лимузине. Чтобы добраться до туалета теперь надо было пробиваться боем. Рядом со мной стояла бабушка, дедушка и три маленьких ребенка. Я уступил им свое место. В наушниках по радио сообщали про страшный снег в Иерусалиме и закрытые шоссе. Поезд тронулся. Поездка была довольно нудной, поезд несколько раз останавливался, чтобы пропустить поезда едущие навстречу. По радио сообщали о все новых закрытых шоссе.
Главный сюрприз был в Лоде - снег. Из-за него Лод даже казался красивым. Станция была полностью залита водой, которая только прибывала. С одного места крыши вода сливалась мощным потоком. "Лодский водопад", окрестил я это явление про себя и помчался в туалет. Поездов в Беер-Шеву не было. К директору станции стояла очередь из поломников, которым он обещал автобусы. "Интересно", подумал я, "поскольку я про%^$ал свой билет, посадят ли меня в автобус без него?" Я ждал и жаловался в фейсбук. Друзья из Лода ответили на жалобу и пригласили на борщ и переночевать.
Но тут объявили, что на юг едет поезд и я в него сел. Полчаса поезд никуда не ехал, собирая обездоленных. Каждый вбегал со своей историей - кто-то кричал, что ждал поезда два часа, кто-то сетовал, что все были готовы к снегу, кроме ракевет исраэль, а какая-то стайка девочек вбежала в поезд с таким громким визгом, что половина пассажиров подумала, что они испытывают оргазм, а другая половина, что в поезде бомба.
В моем телефоне села батарейка, но это было уже не так важно, потому что я заснул. Проснулся я уже на юге, где было такое же ясное небо, как утром.
Вернувшись в Б7, я сел в автобус и поехал домой. В автобусе, роясь в недрах пауча, я обнаружил билет на поезд.