и значит, мне еще можно
Сегодня на нашем предприятии была конференция трудового коллектива, и если в двух словах: трудовой коллектив сидел в актовом зале и от председателя профсоюзной организации требовали подробный отчет на что да как он потратил ЭН (с шестью нулями) рублей, и какого в общем-то ХЭ.
И вроде все ясно: он нервничал, а он толстый, старый, и очень несимпатичный. И даже лично мне, хотя я козявка болотная в наших масштабах умудрился напакостничать и не один раз. И вот он сидит в мятом блестящем костюме, блестящий от пота же, и сидит он один за столом на сцене, и все смеются, и с издевкой у него спрашивают: "И что это за день Толерантности такой был, что мы на эти деньги могли бы десять человек умертвить, а потом оживить?". И он отвечает, уже немного глухо, но это незаметно: "Мы ездили в Финляндию". И все смеются. И вот, вроде бы, ха-ха, вывели наконец на чистую воду, и это тоже есть, но только представление-то хорошо отрежиссировано, грамотно.
И вдруг со мной случилось что-то необъяснимое. Наверное такое чувство, ради которого люди не едят неделями мяса, и что-то еще такое делают. Что мне вдруг стало его бесконечно жалко. И не так снисходительно жалко, что как будто я выше его. А просто очень жалко, как если бы он представлял себя молодым, красивым и не лысым, элегантным в блестящем своем костюме и мечтал, а потом вдруг узнал, что его называют за глаза "жирной жабой".
И мне вдруг стало все равно, что он очень богатый человек, и что-то еще такое, я подумала, что на улице такая весна и трава пробивается уже, и утром выходишь и поют птицы, и, если говорить про человека, что он жирная жаба, то где взять уверенность, что ты сильно лучше его.
Это как Линор Горалик (я бесконечно могу переслушивать) говорит, что в ее произведениях - главная идея, что все хорошие. Все равно хорошие, так или иначе.
У меня встал комок в горле, и я сидела и крутила малюсенького серебряного ежика, сжимающего сумочку, и не могла понять, что же это такое случилось со мной только что. Просветление ли, озарение ли, но очень сильное и яркое, а потом поняла, что я просто ненавижу, когда кто-то один сидит на сцене, а остальные над ним смеются, хотя он не шутил.
На одной книге по психологии я нашла посвящение: "Спасибо моему мужу за возможность жить и работать". Спасибо моему мужу за то, что берет всю дрянь этого мира на себя за то, что я в любой момент могу встать и уйти.
И вроде все ясно: он нервничал, а он толстый, старый, и очень несимпатичный. И даже лично мне, хотя я козявка болотная в наших масштабах умудрился напакостничать и не один раз. И вот он сидит в мятом блестящем костюме, блестящий от пота же, и сидит он один за столом на сцене, и все смеются, и с издевкой у него спрашивают: "И что это за день Толерантности такой был, что мы на эти деньги могли бы десять человек умертвить, а потом оживить?". И он отвечает, уже немного глухо, но это незаметно: "Мы ездили в Финляндию". И все смеются. И вот, вроде бы, ха-ха, вывели наконец на чистую воду, и это тоже есть, но только представление-то хорошо отрежиссировано, грамотно.
И вдруг со мной случилось что-то необъяснимое. Наверное такое чувство, ради которого люди не едят неделями мяса, и что-то еще такое делают. Что мне вдруг стало его бесконечно жалко. И не так снисходительно жалко, что как будто я выше его. А просто очень жалко, как если бы он представлял себя молодым, красивым и не лысым, элегантным в блестящем своем костюме и мечтал, а потом вдруг узнал, что его называют за глаза "жирной жабой".
И мне вдруг стало все равно, что он очень богатый человек, и что-то еще такое, я подумала, что на улице такая весна и трава пробивается уже, и утром выходишь и поют птицы, и, если говорить про человека, что он жирная жаба, то где взять уверенность, что ты сильно лучше его.
Это как Линор Горалик (я бесконечно могу переслушивать) говорит, что в ее произведениях - главная идея, что все хорошие. Все равно хорошие, так или иначе.
У меня встал комок в горле, и я сидела и крутила малюсенького серебряного ежика, сжимающего сумочку, и не могла понять, что же это такое случилось со мной только что. Просветление ли, озарение ли, но очень сильное и яркое, а потом поняла, что я просто ненавижу, когда кто-то один сидит на сцене, а остальные над ним смеются, хотя он не шутил.
На одной книге по психологии я нашла посвящение: "Спасибо моему мужу за возможность жить и работать". Спасибо моему мужу за то, что берет всю дрянь этого мира на себя за то, что я в любой момент могу встать и уйти.