На заявление о пожаре последовала реакция. И какая!
Официальное заявление о пожаре в офисе движения получили небыстрый, не без подсказки и особых усилий комментарий правозащитного сообщества. Он был именно такой, к сожалению, каким мы его видели. Увиливали все. Отличилась Алексеева.
"Надо ли говорить о том, что т.н. «правозащитники», упорно защищающие фашистов и маргиналов типа фюрера Лимонова, пожар или «не заметили» или не сочли для себя важным поводом. «А они ко мне не обращались», - говорит Алексеева. И хотя Подрабинек к ней тоже не обращался, его «травлю» она заметила. Но даже если бы «Наши» и обратились, шансов бы не было. Почему? Позвольте привести замечательную фразу Алексеевой целиком. «Если они ко мне обратятся, и я увижу, что у «Наших» действительно очень тяжелое положение и этот поджег для них - серьезный урон, может быть я над этим и задумаюсь, но пока я не вижу для этого оснований».
Чувствуете? Обратим внимание, сколько соратница Лимонова поставила предохранителей. «Если обратятся» - раз. Предположим, обратились. Но не тут то было. «И я увижу, что у «Наших» действительно очень тяжелое положение и этот поджег для них - серьезный урон» - два. Прежде чем защитить, Алексеева будет анализировать, вызывать экспертов, оценивать урон, пересчитывать каждый стул. Глядишь, года два уйдет. А там сами понимаете либо…либо… Но вот, предположим, протекли эти годы и действительно есть серьезный урон. Но Алексеева не дремлет. «Может быть я над этим и задумаюсь» - три и четыре. Может, задумается, а может и нет. Посоветуется, запросит Запад, Лимонова. И даже если все советы окажутся в пользу «Наших» - она наконец торжественно и печально - нет, не обратится, не выступит, не возмутится - «задумается». Уйдет в себя. Глубоко и сосредоточенно.
Ну, какова яркость правозащитной мысли. Тянет на Пулитцеровскую премию. Вот ее правозащитный коллега Кривенко был проще. Зачем защищать, обращаться, выступать? «Это дело милиции, - говорит он, - они должны этот случай проверить и возбудить уголовное дело». И все. Это же, как уже говорилось, не лимоновские фашисты. Пусть милиция и разбирается. Причем здесь они, правозащитники?
А теперь хотелось бы повторить заключительные слова заявления. «Хватит ждать, когда они начнут защищать наши права. Не начнут. Пора самим защитить себя». И показать всем, чего стоит определенная часть отечественной правозащиты, зависящей от кого угодно (прежде всего, от американских грантов), кроме совести и чести"
По материалам блога Б.Г.
"Надо ли говорить о том, что т.н. «правозащитники», упорно защищающие фашистов и маргиналов типа фюрера Лимонова, пожар или «не заметили» или не сочли для себя важным поводом. «А они ко мне не обращались», - говорит Алексеева. И хотя Подрабинек к ней тоже не обращался, его «травлю» она заметила. Но даже если бы «Наши» и обратились, шансов бы не было. Почему? Позвольте привести замечательную фразу Алексеевой целиком. «Если они ко мне обратятся, и я увижу, что у «Наших» действительно очень тяжелое положение и этот поджег для них - серьезный урон, может быть я над этим и задумаюсь, но пока я не вижу для этого оснований».
Чувствуете? Обратим внимание, сколько соратница Лимонова поставила предохранителей. «Если обратятся» - раз. Предположим, обратились. Но не тут то было. «И я увижу, что у «Наших» действительно очень тяжелое положение и этот поджег для них - серьезный урон» - два. Прежде чем защитить, Алексеева будет анализировать, вызывать экспертов, оценивать урон, пересчитывать каждый стул. Глядишь, года два уйдет. А там сами понимаете либо…либо… Но вот, предположим, протекли эти годы и действительно есть серьезный урон. Но Алексеева не дремлет. «Может быть я над этим и задумаюсь» - три и четыре. Может, задумается, а может и нет. Посоветуется, запросит Запад, Лимонова. И даже если все советы окажутся в пользу «Наших» - она наконец торжественно и печально - нет, не обратится, не выступит, не возмутится - «задумается». Уйдет в себя. Глубоко и сосредоточенно.
Ну, какова яркость правозащитной мысли. Тянет на Пулитцеровскую премию. Вот ее правозащитный коллега Кривенко был проще. Зачем защищать, обращаться, выступать? «Это дело милиции, - говорит он, - они должны этот случай проверить и возбудить уголовное дело». И все. Это же, как уже говорилось, не лимоновские фашисты. Пусть милиция и разбирается. Причем здесь они, правозащитники?
А теперь хотелось бы повторить заключительные слова заявления. «Хватит ждать, когда они начнут защищать наши права. Не начнут. Пора самим защитить себя». И показать всем, чего стоит определенная часть отечественной правозащиты, зависящей от кого угодно (прежде всего, от американских грантов), кроме совести и чести"
По материалам блога Б.Г.