Через Даши - Он таки дошёл до Последнего моря!
Гениальное творение нашего сибирского бурятского скульптора Даши Намдакова, а именно - памятник великому хагану Чингису, установлен в Гайд-парке Лондона. Событие сие в высшей степени символическое! Завещание Чингисхана своим потомкам "дойти до Последнего моря" исполнилось буквально - Божественный Хаган воцарился в центре столицы владычицы морей.
В связи с этим событием и в свете таланта Даши споры о современном или актуальном искусстве становятся пустыми и жалкими. Все эти гельмановские "Родины", скандалы, протесты, плевки и пр. и пр. не стоят и ломанного гроша.
Вот, господа, подлинное и великое современное искусство, побеждающее уже фактом своего существования, а не использованием изощрённых PR-технологий и нагнетания нездорового интереса в СМИ.
И Родина наша через гений Даши, следует признать, выглядит куда более привлекательней. Уж по-всякому!
Беркут, взирающий с Божьей руки
Фрагмент моей большой поэмы "Знамя Чингиса":
Очнись, Тэмуджин, золотые круги
Расступятся в небе полночном.
Ты - беркут, взирающий с Божьей руки,
Поедем над мраком непрочным!
Над миром, подернутым облачной мглой,
Над темным безмолвьем Сибири,
Туда, где сплошною алмазной волной
Вершины горят на Памире.
По левую руку империя Цзынь,
Причудливый воздух измены,
Звенящий фарфор, голубая полынь...
И смут ядовитые пены.
По правую, в зыбкой таежной дали,
Рифейское море и горы.
Оттуда по тропам Преданья пришли
И Боги, и скот, и баторы.
А там за Памиром торговый Хорезм,
Мечети, дворцы и базары...
Там розы в лазурном огне на заре
Нежнее, чем юные пары.
Там плачет, как Лейла, газель Низами
Под звон арыков Хоросана.
А дев имена - нараспев назови -
Небесней дыханья розана.
Там блеск Самарканда и шум Бухары,
И рыбного Балха прохлада.
Там дарят сады золотые дары
От Яркенда и до Герата.
Там целый клубок караванных путей,
Что смотан лукавым факиром:
Индус, армянин и кривой иудей,
Торговец рабами и мирром,
И перс, и туркмен, и угрюмый уйгур,
Что мускус везет и каракуль,
И пылкий араб, из таинственных сур
Весь соткан, как некий корабль,
Что движется светом и силой любви...
Там греки, там русы, хазары,
Те нити клубка не разрежь, не порви:
Сараи, торги да базары...
Дороги, дороги - до дальних морей,
Что лижут подошвы эмиров.
Да прах городов, да останки царей,
Престолы разбитых кумиров...
Обманчиво древнее торжище зла,
Как свиток змеиных узоров.
Здесь кровь со времен Вавилона текла,
И ворон устал от повторов...
Гляди, как гулямы в придворной игре -
В гаремах, дворцах, коридорах -
Смеются...
Так лучики на топоре
Искрятся...
И криком на шорох,
Да криком на шорох парчовой ночи
Ответит визир и вельможа.
Сыны половчанок, не ваши ль мечи
Державные судьбы итожат?
... Гляди, по долинам селенья горят,
Стена завывающих звуков.
Поймешь ли, чей там кровожадней отряд -
Грузин или смуглых сельджуков?
А там за Кавказом, за Дешт-и-Кыпчак,
За ветреной Дикою Степью,
Злат-Киев - там русов оплот и очаг.
Но червь и под этою крепью.
Друг друга по-братски лихие князья
То травят, то рубят, то режут.
Там ляхи и Степь - то враги, то друзья,
И злоба раскинул мрежи.
Но Север просторен, обилен и нем...
В нем семя державы великой,
Сей власти пока не подъемен ярем,
Как ветр не пронзается пикой.
Поэтому вновь оглянись, Тэмуджин,
На Юг, там, где Русское море
Баюкает ладьи варяжских дружин
И грозно кипит н Босфоре.
Престол базилевса! Пречудных палат
Красы... То бунты, то победа...
Но тысячу лет уж стоит Цареград
Столпом утверждения света.
Он - центр Вселенной, граница миров,
Трех огненных бурь перекрестье.
Византий! Хранитель небесных даров,
Питаемых Благою вестью.
... Но роскошь увянет, и срок истечет,
Святые грехов не отмолят,
Рассыплется войско, держава падет,
Как шуба, побитая молью...
Так будет. Вон латники рыцарских орд,
Покинув родную Европу,
Волна за волной переходят Босфор
Дорогой к Господнему Гробу.
Их шаг кровожаден и неумолим:
Не Дамы Прекрасной капризы
Ведут их в Израиль, в Иерусалим,
Не лики святых, не девизы!..
В дороге к святыням забыты слова,
Воспевшие эти святыни.
Лишь алчное пламя взамен покрова
Смирения и благостыни.
Ложь битвы рождает дальнейшую ложь -
Успех и не грезит победой,
Лишь длится два века кровавый дележ,
Как огненный хвост за кометой.
Гляди же, гляди, Тэмуджин, на страну,
Объятую распрею древней,
Они заслужили большую войну -
Султаны, цари и царевны,
Эмиры, визиры, вожди и паши,
Князья, короли, хорезмшахи,
В них черные пропасти вместо души
И панцири вместо рубахи.
Они заслужили руин средь золы
И муки смертельного пляса.
Но первым не трогай меча и стрелы,
Как молвит Великая Яса.
Пусть мирные знаки от злата стола
Разносятся в мирном народе...
Но - взят караван! Но - убили посла!
И трубы трубят о походе!
В связи с этим событием и в свете таланта Даши споры о современном или актуальном искусстве становятся пустыми и жалкими. Все эти гельмановские "Родины", скандалы, протесты, плевки и пр. и пр. не стоят и ломанного гроша.
Вот, господа, подлинное и великое современное искусство, побеждающее уже фактом своего существования, а не использованием изощрённых PR-технологий и нагнетания нездорового интереса в СМИ.
И Родина наша через гений Даши, следует признать, выглядит куда более привлекательней. Уж по-всякому!
Беркут, взирающий с Божьей руки
Фрагмент моей большой поэмы "Знамя Чингиса":
Очнись, Тэмуджин, золотые круги
Расступятся в небе полночном.
Ты - беркут, взирающий с Божьей руки,
Поедем над мраком непрочным!
Над миром, подернутым облачной мглой,
Над темным безмолвьем Сибири,
Туда, где сплошною алмазной волной
Вершины горят на Памире.
По левую руку империя Цзынь,
Причудливый воздух измены,
Звенящий фарфор, голубая полынь...
И смут ядовитые пены.
По правую, в зыбкой таежной дали,
Рифейское море и горы.
Оттуда по тропам Преданья пришли
И Боги, и скот, и баторы.
А там за Памиром торговый Хорезм,
Мечети, дворцы и базары...
Там розы в лазурном огне на заре
Нежнее, чем юные пары.
Там плачет, как Лейла, газель Низами
Под звон арыков Хоросана.
А дев имена - нараспев назови -
Небесней дыханья розана.
Там блеск Самарканда и шум Бухары,
И рыбного Балха прохлада.
Там дарят сады золотые дары
От Яркенда и до Герата.
Там целый клубок караванных путей,
Что смотан лукавым факиром:
Индус, армянин и кривой иудей,
Торговец рабами и мирром,
И перс, и туркмен, и угрюмый уйгур,
Что мускус везет и каракуль,
И пылкий араб, из таинственных сур
Весь соткан, как некий корабль,
Что движется светом и силой любви...
Там греки, там русы, хазары,
Те нити клубка не разрежь, не порви:
Сараи, торги да базары...
Дороги, дороги - до дальних морей,
Что лижут подошвы эмиров.
Да прах городов, да останки царей,
Престолы разбитых кумиров...
Обманчиво древнее торжище зла,
Как свиток змеиных узоров.
Здесь кровь со времен Вавилона текла,
И ворон устал от повторов...
Гляди, как гулямы в придворной игре -
В гаремах, дворцах, коридорах -
Смеются...
Так лучики на топоре
Искрятся...
И криком на шорох,
Да криком на шорох парчовой ночи
Ответит визир и вельможа.
Сыны половчанок, не ваши ль мечи
Державные судьбы итожат?
... Гляди, по долинам селенья горят,
Стена завывающих звуков.
Поймешь ли, чей там кровожадней отряд -
Грузин или смуглых сельджуков?
А там за Кавказом, за Дешт-и-Кыпчак,
За ветреной Дикою Степью,
Злат-Киев - там русов оплот и очаг.
Но червь и под этою крепью.
Друг друга по-братски лихие князья
То травят, то рубят, то режут.
Там ляхи и Степь - то враги, то друзья,
И злоба раскинул мрежи.
Но Север просторен, обилен и нем...
В нем семя державы великой,
Сей власти пока не подъемен ярем,
Как ветр не пронзается пикой.
Поэтому вновь оглянись, Тэмуджин,
На Юг, там, где Русское море
Баюкает ладьи варяжских дружин
И грозно кипит н Босфоре.
Престол базилевса! Пречудных палат
Красы... То бунты, то победа...
Но тысячу лет уж стоит Цареград
Столпом утверждения света.
Он - центр Вселенной, граница миров,
Трех огненных бурь перекрестье.
Византий! Хранитель небесных даров,
Питаемых Благою вестью.
... Но роскошь увянет, и срок истечет,
Святые грехов не отмолят,
Рассыплется войско, держава падет,
Как шуба, побитая молью...
Так будет. Вон латники рыцарских орд,
Покинув родную Европу,
Волна за волной переходят Босфор
Дорогой к Господнему Гробу.
Их шаг кровожаден и неумолим:
Не Дамы Прекрасной капризы
Ведут их в Израиль, в Иерусалим,
Не лики святых, не девизы!..
В дороге к святыням забыты слова,
Воспевшие эти святыни.
Лишь алчное пламя взамен покрова
Смирения и благостыни.
Ложь битвы рождает дальнейшую ложь -
Успех и не грезит победой,
Лишь длится два века кровавый дележ,
Как огненный хвост за кометой.
Гляди же, гляди, Тэмуджин, на страну,
Объятую распрею древней,
Они заслужили большую войну -
Султаны, цари и царевны,
Эмиры, визиры, вожди и паши,
Князья, короли, хорезмшахи,
В них черные пропасти вместо души
И панцири вместо рубахи.
Они заслужили руин средь золы
И муки смертельного пляса.
Но первым не трогай меча и стрелы,
Как молвит Великая Яса.
Пусть мирные знаки от злата стола
Разносятся в мирном народе...
Но - взят караван! Но - убили посла!
И трубы трубят о походе!