Цирк. Театр Наций. 11.01.2017.
Поклонникам творчества популярного Максима Диденко сообщаю, что до вчерашнего вечера я не видели ничего из его режиссерских работ (включая очень известную «Конармию»). Теперь хочется посмотреть еще что-нибудь, для того, чтобы понять, какие именно приемы он дублирует из постановки в постановку, а что является ноу-хау именно этого спектакля.
Благодарю хорошего человека за возможность спектакль посмотреть, да еще с очень неплохих мест (в этом театре билеты таки не дешевы).
«Цирк» в Нациях - это авторский «перепев» знаменитого фильма Г.Александрова.
Про то, как номер Советского Цирка с «полетом в стратосферу» оказался лучше номера американского, который «хау ду ю ду, я из пушки в небо уйду».
А еще он про то, что несчастные американцы «теперь понимаешь», что в СССР «слово гордое «товарищ» нам дороже всех красивых слов». Поэтому у нас в стране все равны: и беленькие, и черненькие, и синенькие в клеточку... и евреи (правда, из фильма колыбельную в исполнении Михоэлса вырезали), и прибалты, и крымские татары, и поволжские немцы... И все они, с громкими песнями, в белых костюмах идут по Красной площади, а вовсе не едут в теплушках в Сибирь.
Если честно, при том, что Александров снял когда-то практически стопроцентное вранье, фильм очень хороший. Я даже подумала: как мысли черные ко мне придут, откупорю-ка я шампанского бутылку и пересмотрю киноЦирк (куда вновь вернули куплет Михоэлса).
Спектакль Диденко в Нациях тоже очень хороший.
Но вот интересно: стоит поменять местами классические фразы, сдвинуть интонации - и постановка получается совсем про другое, чем было заложено «фильмой». А уж известные всем бодрые песни в другой аранжировке... бррр...
«Ретрофутуризм» режиссера объединяет прошлое, настоящее, ужасает тем, что может случиться в будущем...
«Одноэтажная Америка» со смесью лачуг и небоскребов и статуей Свободы сменяется смесью лачуг и сталинских высоток (так и не построенный Дворец Советов - туда же) и стальным памятником Гагарину.
Советские люди, возвращающиеся в красивых костюмах из Сибири, сегодня страстно любят Родину (как невесту) и красивых женщин, а завтра летят к Луне, чтобы строить социализм (атмосферы там нет - ничего, надышат!). В общем, всё будет хорошо и счастливо... если, конечно, между сегодня и завтра тебя не расстреляют. Ибо слово «расстрелять» в спектакле звучит чаще «всех красивых слов».
Нелепый буржуй Франц фон Кнейшиц здесь не классический злодей, а просто человек, сильно любящий женщину, которая его никак не может (и не сможет) полюбить. Её любовь к нему более невозможна, чем даже прилет в СССР танцующих инопланетян или крымские татары, радостно идущие в праздничных колоннах.
«Весь век мы поем... увыля-труляля» в его устах становится песней печальной... а уж когда до космического полета доходит, забавная песенка старых цирковых артистов звучит просто страшно.
А в общем, как правильно вчера было определено - «Цирк» Диденко - это откровенный сюр. И гуляющие по цирковому кругу синие львы меня просто «добили». Как и «космические собачки», узнаваемые по старой конфетной коробке Белка и Стрелка - развлекающиеся светящимися шариками (впрочем, в спектакле все ими развлекаются). И внезапно сильно располневшая цирковая наездница Рая. А объяснение в любви фон Кнейшица к Марион ...по аналогии со сценой сатириконовского спектакля, я определила его, как «одноногий из Спокана» (финальные, «парные» ноги были совершенно невероятными)...
И в то же время постановка очень красивая.
Чего стоит первая сцена свидания светловолосой красавицы Марион и ее чернокожего возлюбленного, отца негритенка Джимми.
Или - полет в облаках Марион и Мартынова. Это сделано специальной проекцией - кстати, эти самые проекции в спектакле очень интересно задуманы и отлично сделаны.
А как интересно придуман и показан нам текст письма, которое Марион послала Мартынову (особенно грустный смайлик, сердечко и имя «Марион», исправленное на «Маша»). И внутри этого текста танцует-бьется Джимми, которому Мартынов, конечно, станет хорошим отцом. Если не расстреляют. Обоих.
Черно-белое кинопрошлое (постоянный обрыв пленки!) превращается в спектакле в ярко-синее будущее, в котором до Луны можно просто достать рукой. А потом угоститься чаем с баранкой, и доесть ее потом. Если не расстреляют.
И вообще: самое большое достижение этого самого синего завтрашнего дня - светящиеся шарики. И ракета, которая, конечно, долетит до Луны. Если не... нет, расстрелять не успеют. Только почему серебряные космонавты словно бы распяты на серебряном диске... и их фигуры так напоминают памятник Гагарину?..
Благодарю хорошего человека за возможность спектакль посмотреть, да еще с очень неплохих мест (в этом театре билеты таки не дешевы).
«Цирк» в Нациях - это авторский «перепев» знаменитого фильма Г.Александрова.
Про то, как номер Советского Цирка с «полетом в стратосферу» оказался лучше номера американского, который «хау ду ю ду, я из пушки в небо уйду».
А еще он про то, что несчастные американцы «теперь понимаешь», что в СССР «слово гордое «товарищ» нам дороже всех красивых слов». Поэтому у нас в стране все равны: и беленькие, и черненькие, и синенькие в клеточку... и евреи (правда, из фильма колыбельную в исполнении Михоэлса вырезали), и прибалты, и крымские татары, и поволжские немцы... И все они, с громкими песнями, в белых костюмах идут по Красной площади, а вовсе не едут в теплушках в Сибирь.
Если честно, при том, что Александров снял когда-то практически стопроцентное вранье, фильм очень хороший. Я даже подумала: как мысли черные ко мне придут, откупорю-ка я шампанского бутылку и пересмотрю киноЦирк (куда вновь вернули куплет Михоэлса).
Спектакль Диденко в Нациях тоже очень хороший.
Но вот интересно: стоит поменять местами классические фразы, сдвинуть интонации - и постановка получается совсем про другое, чем было заложено «фильмой». А уж известные всем бодрые песни в другой аранжировке... бррр...
«Ретрофутуризм» режиссера объединяет прошлое, настоящее, ужасает тем, что может случиться в будущем...
«Одноэтажная Америка» со смесью лачуг и небоскребов и статуей Свободы сменяется смесью лачуг и сталинских высоток (так и не построенный Дворец Советов - туда же) и стальным памятником Гагарину.
Советские люди, возвращающиеся в красивых костюмах из Сибири, сегодня страстно любят Родину (как невесту) и красивых женщин, а завтра летят к Луне, чтобы строить социализм (атмосферы там нет - ничего, надышат!). В общем, всё будет хорошо и счастливо... если, конечно, между сегодня и завтра тебя не расстреляют. Ибо слово «расстрелять» в спектакле звучит чаще «всех красивых слов».
Нелепый буржуй Франц фон Кнейшиц здесь не классический злодей, а просто человек, сильно любящий женщину, которая его никак не может (и не сможет) полюбить. Её любовь к нему более невозможна, чем даже прилет в СССР танцующих инопланетян или крымские татары, радостно идущие в праздничных колоннах.
«Весь век мы поем... увыля-труляля» в его устах становится песней печальной... а уж когда до космического полета доходит, забавная песенка старых цирковых артистов звучит просто страшно.
А в общем, как правильно вчера было определено - «Цирк» Диденко - это откровенный сюр. И гуляющие по цирковому кругу синие львы меня просто «добили». Как и «космические собачки», узнаваемые по старой конфетной коробке Белка и Стрелка - развлекающиеся светящимися шариками (впрочем, в спектакле все ими развлекаются). И внезапно сильно располневшая цирковая наездница Рая. А объяснение в любви фон Кнейшица к Марион ...по аналогии со сценой сатириконовского спектакля, я определила его, как «одноногий из Спокана» (финальные, «парные» ноги были совершенно невероятными)...
И в то же время постановка очень красивая.
Чего стоит первая сцена свидания светловолосой красавицы Марион и ее чернокожего возлюбленного, отца негритенка Джимми.
Или - полет в облаках Марион и Мартынова. Это сделано специальной проекцией - кстати, эти самые проекции в спектакле очень интересно задуманы и отлично сделаны.
А как интересно придуман и показан нам текст письма, которое Марион послала Мартынову (особенно грустный смайлик, сердечко и имя «Марион», исправленное на «Маша»). И внутри этого текста танцует-бьется Джимми, которому Мартынов, конечно, станет хорошим отцом. Если не расстреляют. Обоих.
Черно-белое кинопрошлое (постоянный обрыв пленки!) превращается в спектакле в ярко-синее будущее, в котором до Луны можно просто достать рукой. А потом угоститься чаем с баранкой, и доесть ее потом. Если не расстреляют.
И вообще: самое большое достижение этого самого синего завтрашнего дня - светящиеся шарики. И ракета, которая, конечно, долетит до Луны. Если не... нет, расстрелять не успеют. Только почему серебряные космонавты словно бы распяты на серебряном диске... и их фигуры так напоминают памятник Гагарину?..